Российский суд:
опыт преобразований

Вы один из тех, кто 20 лет назад проводил судебную реформу. Какими были ее предпосылки и какие задачи ставились?

Главная предпосылка — приход к власти демократического Верховного совета (так назывался тогда парламент). Благодаря относительно честным выборам туда прошли не только ставленники советской власти, но и люди, находившиеся к ней в оппозиции.

В частности, Борис Андреевич Золотухин, который в комитете по законодательству занял пост председателя подкомитета по судебной реформе. Но наряду с демократически настроенными депутатами было очень мощное лобби прокуратуры и МВД. Его штаб-квартирой стал комитет по законности, правопорядку и борьбе с преступностью во главе с Асламбеком Аслахановым. И концепция судебной реформы была направлена в том числе и на то, чтобы сдержать поток законопроектов, исходящих от силовых структур. Вот эту работу относительно хорошо мы и сделали.

Какие задачи ставились перед реформаторами?

Прелесть ситуации была в том, что реформаторы сами ставили себе задачи. Борис Николаевич Ельцин тогда был занят другими делами, для него вопросы судебной реформы отодвигались даже не на второй, а на четвертый план, но он эти мероприятия в принципе одобрял, подписывал указы и распоряжения и осенью 1991 года я внес концепцию судебной реформы в Верховный Совет от своего имени; концепцию одобрили 24 октября 1991 года.

Главной задачей реформаторов было создать в России независимую судебную власть и реализовать некоторые положения, которые приблизили бы нас к европейскому праву — например, разрешить гражданам обжаловать в суде самый широкий круг неправомерных действий и решений должностных лиц. Тогдашнее гражданское право обслуживало советские представления об экономике, поэтому стояла и еще одна задача: огромную экономическую сферу поставить на совершенно другие рельсы, обеспечить судебной защитой.

И третья задача — демократизация судопроизводства: введение суда присяжных, судебного контроля за заключением под стражу и так далее.

Но и ваши противники, похоже, не дремали, ведь суд присяжных у нас сильно ограничен…

Реформа и контрреформа шли рука об руку. Но примерно то же было, кстати, и в позапрошлом веке, когда происходила великая судебная реформа 1864 года...

Расскажите о той реформе.

Один из первых манифестов Александра II при восшествии на престол гласил: «Да правда и милость царствуют в судах». Но улучшение материально-технической базы судов ничего не дало: взяточничество и волокита остались прежними. Нужны были структурные, содержательные и качественные изменения. И тогда была создана комиссия при Государственном совете. В нее вошли люди нового типа, в частности, один из отцов судебной реформы Сергей Зарудный. Он и его единомышленники создали проекты судебных уставов (аналоги нынешних кодексов): по гражданскому и уголовному судопроизводству, по наказаниям, налагаемым мировыми судьями. Сама реформа развернулась сразу после освобождения крестьян, в 1864 году. Появился суд присяжных, возникло сословие адвокатов (присяжных поверенных), образовалась новая прокуратура — не петровская, а состоящая при судах. Министр юстиции одновременно был генерал-прокурором. Сама функция следствия была передана судебным органам, а полицейское дознание служило лишь материалом для работы судебного следователя. В следующие десятилетия наблюдался расцвет новых учреждений. Многие новшества очень хорошо восприняла общественность: печатные издания много о них писали. Судебные речи известных адвокатов появлялись в газетах на следующий день. Это был мощный толчок не только судебной реформе, но и демократии в России. Говорили, что внутри самодержавной российской империи возникла судебная республика. Во многом это было действительно так.

Но в целом можно ли сказать, что к 1917 году Россия подошла с достаточно прогрессивной, европейской системой правосудия?

Да, в высшей степени. Кстати, долго сохранялась эта система в белом движении. То есть суды присяжных местами функционировали, и, более того, действовал институт судебных следователей. Вспомним, что убийство императорской семьи расследовал судебный следователь Соколов.

Вернемся к той реформе, что проводили вы. Что удалось сделать?

Был введен судебный контроль над заключением под стражу. Удалось создать новый Гражданский кодекс и распространить судебную защиту на огромное число правоотношений. Например, гигантская доля трудовых споров прежде проходила мимо судов. Скажем, бригадир не имел права, если его уволят, обратиться в суд. Он мог только жаловаться начальству. Многие сделки, например с недвижимостью, советским правом не признавались и судом не защищались. Или взять закон об обжаловании в суде неправомерных действий должностных лиц — он, правда, был принят еще при Горбачеве, но работал слабо. Реформа дала ему новый стимул. Этот нормативный акт — краеугольный камень так называемой административной юстиции. Добавилось очень много чего, и я думаю, что нагрузка судов в 1990-е годы выросла раз в шесть или семь, не меньше.

Что еще было сделано?

Конституционный суд был создан, появились арбитражные суды — и это во многом заслуга Яковлева, тогдашнего председателя госарбитража. Был введен суд присяжных. Советская система была неоинквизиционной, а теперь и гражданские дела, и уголовные разбираются на началах состязательности, разумеется, с некоторыми оговорками. Россия приняла конституцию, которая провозгласила, что права человека принадлежат ему от рождения. Прежняя Конституция 1977 года строилась на идее прав, данных государством. А когда мы признали естественные права, следующим шагом стало признание юрисдикции Европейского суда.

И, конечно, важная составляющая «европеизации» — передача колоний и следственных изоляторов в ведение Министерства юстиции. Минюст этого очень не хотел, боялся, но это произошло, правда, не сразу.

Реформаторы 1990-х вырабатывали новые юридические механизмы с помощью зарубежных экспертов?

Да нет, ведь правильные механизмы были еще в царской России. «Устав уголовного судопроизводства» — это документ, который и в те времена был не хуже, если не лучше многих заокеанских изобретений, да и сейчас тоже смотрится вполне современно.

А чего сделать не удалось?

Самостоятельной судебная власть оставалась только на бумаге. Не удалось распространить суд присяжных на районные суды. Процессы с присяжными идут только в областных и краевых судах. Вдобавок в 2008 году из-под компетенции присяжных вывели дела о терроризме, об измене, о массовых беспорядках, всего девять составов преступлений. А с 1 января 2013 года у присяжных отберут еще два десятка составов: транспортные преступления, взятку, преступления против правосудия. У присяжных останутся главным образом убийства, и суд народа, похоже, превратится в филиал покойницкой.

Пользовались ли реформы поддержкой судейского корпуса или широкой юридической общественности?

В отличие от царского периода, самыми реакционными были как раз советские ученые: огромные ведомственные научные учреждения со своими докторами и профессорами требовали свести дело к латанию советского процесса. Группа разработчиков судебной реформы, которую собрал Золотухин, объединяла, по сути, белых ворон внутри красной профессуры.

А судейский корпус поддерживал реформы лишь в обмен на улучшение условий своего существования. Скажем, совет судей поддержал суд присяжных и судебный контроль за арестами, но взамен вытребовал закон о статусе судей. Новый статус, хорошее жалованье, мантии и все такое, неприкосновенность — вот что действительно было важно для судей. А побочно уж — ну ладно, делайте свой суд присяжных.

По моему мнению, общественность вообще, и юридическая в частности, сильно привязаны к власти. И, понимая, что такое власть, очень мало кто из юристов сделал ставку на демократию и на реальные преобразования судебной части. Было опасение: сейчас мы поддержим, скажем, суд присяжных или демократизацию процесса, а потом нас хлеба лишат. Вдобавок люди получили научные степени за издание книг вроде о реакционной сущности буржуазного уголовного процесса, и вдруг на тебе.

Если бы вы начали реформу сейчас, что бы вы делали?

Главное — пополнить судебную систему новыми людьми, которые не связаны с государственной машиной. Никита Сергеевич Хрущев после Сталина провел в суды набор из вузов: в порядке партийной дисциплины доцентов назначали судьями. Нечто подобное надо сделать сейчас, чтобы обеспечить приток в систему свежей крови. Хотя бы конкурс на судейские должности сделать честным, и все медленно, но верно будет вставать на места. А сейчас председатель суда подбирает себе кадры исходя из соображений личной преданности.

Подавляющее большинство дел решают мировые судьи, на них и надо направить основные силы. Я предложил бы создать институт почетных мировых судей — юристов, не связанных с казенной бюрократией, которые будут работать в качестве судьи, скажем, два месяца в году. Это поможет снять с судебной системы нагрузку и внесет в нее здравый смысл. Ну и, конечно, надо расширять власть судов присяжных, участие народа в отправлении правосудия.