Природа лидера: три взгляда
на визионерство

Изначально визионерами называли тех, кто через сны и видения заглядывал в грядущее. Позже — реформаторов, утопистов, футуристов, которые не столько видят, сколько конструируют будущее. В XX веке западный бизнес переосмыслил визионерство как отличительную черту лидера, способного подготовиться к вызовам будущего и вести за собой других.

Что представляет собой визионерство сегодня, какие качества и условия нужны визионерам, как они влияют на будущее? Эти и другие вопросы о визионерстве обсудили участники дискуссии в рамках цикла встреч «Природа лидера», который «Большие идеи» проводят в партнерстве с сообществом No?dome.

В дискуссии участвовали доктор экономических наук, профессор, директор Центра научно-технологического прогнозирования ВШЭ Александр Чулок, основательница и генеральный директор инвестиционной компании Era Capital, соосновательница онлайн-кинотеатра Okko и девелоперской компании R1 Екатерина Лапшина и основатель и генеральный директор сети клиник «Мать и дитя», академик РАН, ректор МГИМО МЕД Марк Курцер.

Методология, системный подход и вера в сказку

Специалист по форсайтам Александр Чулок считает, что будущее нельзя предсказать, но к нему можно подготовиться. Для этого и нужны визионеры. Он критикует простые экстраполяции, верит в методологию и институционализацию визионерства, считает, что визионеры не обязательно должны быть лидерами. Их задача системно анализировать сценарии, создавать общий язык для бюрократии, науки и бизнеса и действовать в условиях строго регламентированной свободы.

«Почему мы считаем, что, руководствуясь знаниями из прошлого в настоящем, мы можем рассуждать о будущем? Большинство стратегий, прогнозов, форсайтов устроены как кубик Gallina Blanca: берут технологии семидесятых — девяностых годов, добавляют щепотку нейросетей, кусочек технологического суверенитета, ложку импортозамещения, замешивают — и простой линейной экстраполяцией, как в Excel, тянут ячейки. Вот и будущее».

Скорости внедрения технологий, принятия решений, вывода на рынок новых продуктов резко выросли, продолжает экономист. Какие компетенции должны быть у визионера и нужны ли нам визионеры, чтобы в этих скоростях выжить?

«Ни один даже очень умный человек не заменит системного подхода. Мы основываем наши суждения на науке и технологии, верим в методологию, системно работаем с будущим, смотрим на глобальные тренды и пытаемся «развить чуйку», как говорят в бизнесе. Научно обоснованный форсайт базируется на более чем 80 разных инструментах и методах — футурологических, экспертных, связанных с анализом больших данных.

В визионерстве не пять и не десять трендов, их сотни. И это не иерархический перечень, а сложные связи. Мы привыкли жить рейтингами — топ-10 профессий, которые исчезнут, топ-5 навыков визионера. Конечно, нужны приоритеты, но надо уходить от интеллектуального фастфуда.

Одна из ключевых характеристик визионеров — умение верить в сказки и создавать их. Пьер Вак из компании Shell пришел к руководству и сказал: «А что, если договорятся не компании, а страны?» Руководитель отмахнулся. Но Вак настоял на своем. В 1983 году, когда обвалились цены на нефть, случился кризис, страны ОПЕК договорились, и это помогло Shell устоять.

Кроме этого, визионер должен обладать психоэмоциональной устойчивостью, умением управлять своей нагрузкой и взглядом в будущее, чтобы «не поехали» ориентиры. Мы не можем исключать нестандартные возможности, которые несет будущее, и не можем его угадать. Все, что мы можем, — быть готовыми и применять нашу смекалку и чутье на научной базе».

Опыт, выход из коробки и ничего космического

Если Александр Чулок делает ставку на системный подход, то Екатерина Лапшина на опыт и междисциплинарность. Для нее будущее — пространство, где работает не только логика, но внимание, интуиция, наблюдение, а визионер — тот, кто меняет будущее к лучшему и вдохновляет других.

«Визионерство — тренируемый навык. Он начинается с вопроса: «Какое будущее я хочу создать?» или «Как то, что я делаю сейчас, повлияет на будущее в лучшую сторону?» Визионеры обычно меняют будущее в лучшую сторону, даже когда используют для этого драконовские способы. Для того чтобы начать формировать видение будущего, требуется внутренняя смелость, а чтобы продолжать — сознательные усилия. Нужно быть любопытным, наблюдать за разными областями жизни. И инвестор, и предприниматель, и топ-менеджер — ты всегда ищешь новые решения, в том числе задействуя старый опыт.

Что такое визионерство? Аналитика, интуиция и смелость мечтать, думать о будущем. Для того чтобы стать визионером, не обязательно быть экспертом. В одном международном исследовании политиков, людей искусства, науки, бизнеса просили сделать прогнозы по своим и чужим областям экспертизы. Точнее всего оказались прогнозы писателей-фантастов, причем самые верные прогнозы они дали по отраслям, которые не являлись их профессиональными сферами деятельности. Иногда мы можем многое сказать про сферу, в которой мы не эксперты, потому что у нас есть смелость и возможность не думать в рамках шаблона.

Как выйти из шаблона? Пять шагов: проводить аналогии, придумывать новые комбинации, возвращаться к самым базовым принципам того, что делаешь, менять точку зрения и стараться периодически переосмысливать пройденный путь. Этих пяти действий достаточно для достижения 80% результата.

Про визионерство принято говорить как про что-то большое, космическое, но это горизонт, постижимый человеческим умом и фантазией. Зачастую просто другой взгляд на бизнес-модель. Особенно хорошо визионерство удается, когда нужно варить кашу из топора, когда находишься в режиме жесточайших ограничений возможностей. Тогда находятся самые нелинейные способы решения задач.

Визионер не обязательно инноватор, создавший продукты и технологии: есть те, кто создает рынки, или, как Джек Уэлч, легендарный CEO General Electric, работает с людьми. И не обязательно бунтарь: если посмотреть на реальные инновации, ярких образов, которые можно было бы поставить на сцену, почти нет. Зато само видение должно быть ярким и заражать других. Интересно думать про тренды и аналитику, но людьми движут истории, эмоции, метафоры. Иногда метафора приходит раньше, чем теория и идея, которая за ней стоит. И этому тоже надо доверять.

Мне нравится думать, что визионерство не предсказание, а видение. Для того чтобы оно появилось, нужно дать мыслям пространство. Иногда идеи приходят, когда их совсем не ждешь».

Настоящее вместо будущего, адекватность и удача

Марк Курцер виртуозно иронизировал, оставаясь совершенно серьезным. Отказавшись от положенных визионеру разговоров о будущем, он предстал визионером другого типа — адептом настоящего. И заодно подкорректировал привычную для визионеров прогрессистскую модель времени: будущее стало не отдельным временем, а функцией настоящего.

«Я очень редко думаю о будущем, потому что у меня очень много проблем в настоящем. Хочется подумать о великом, а я сталкиваюсь с насущными проблемами. Критики говорят, что я излишне лезу в мелочи, надо подумать о вечном, а я занимаюсь реальной медициной, и в ней все время возникают осложнения. Я каждый раз — не каждый день, но раз в месяц — удивляюсь, как это все могло произойти, что происходит, как строить планы, как дальше поступать. Это все очень сложно.

Я владею очень узкими знаниями в маленьком секторе. Но сегодня, исходя из своей позиции, могу сказать, что самое главное — иметь четкий план. В этот план должно входить понимание, что ты делаешь, для кого ты это делаешь, кому понадобится то, что ты делаешь. Второй момент — понимание, во что это тебе обойдется, на что будет устроен этот праздник, и понимать, что нельзя выходить из бюджета, иначе дело плохо кончится. И еще: визионер должен быть адекватен профессионально (даже если неадекватен, по мнению психиатров) и создать адекватный план того, чего он хочет достичь. Причем это должен быть небольшой план: я противник гигантомании. По кирпичику, и тогда может все получится.

Сам визионер должен быть очень трудолюбивым, образованным. И он должен быть удачлив. Если все это совпадает, появляется легенда, что человек, который много работал, становится визионером.

Как можно увидеть будущее, как можно его предсказать? Я затрудняюсь сказать.Но мой успех, успех нашей компании — это хорошее ориентирование в настоящем. Мы четко понимаем, что делаем сегодня, наши медицинские услуги востребованы, наша помощь нужна. Постоянно совершенствуясь, мы придем к великому будущему. Если добьемся больших результатов, сможем их масштабировать. Поймем, какие нозологические формы заболевания начинают превалировать, в чем эпидемиология, и сможем это предугадать, научиться всему этому сегодня, а не в будущем. Будущее сегодня, здесь у нас, в настоящем».