«Почему и для чего мы вводим санкции, никто не анализирует»

Ирина Пешкова

Максим Буев, экономист, проректор Российской экономической школы, рассказывает об антикризисных мерах поддержки бизнеса и о том, почему некоторые из них несут риски российской экономике.

renchen.ru: В условиях ужесточения санкций государство вводит все новые антикризисные меры поддержки. На что они направлены в первую очередь и к каким экономическим последствиям могут привести?

Максим Буев: Правительство за последние месяцы ввело множество антикризисных финансовых и нефинансовых мер. Таможенное и валютное регулирование, ограничения или, наоборот, послабления на ввоз-вывоз товаров, всевозможная поддержка малого и среднего бизнеса, физических лиц, финансового сектора и отдельных отраслей экономики: авиапромышленности, строительства, туризма, ИТ, фармсектора. Если говорить о действиях ЦБ и Министерства финансов в конце февраля — первой декаде марта 2022 года, то эти меры были направлены на сдерживание девальвации рубля и предотвращение оттока инвестиций, совершаемых нерезидентами, а также на ограничение вывоза капитала. Далее (или параллельно) вводились меры, тормозящие рост цен, в первую очередь, на чувствительные товары, а также делались превентивные шаги, которые бы позволили избежать дефицита.

Цель некоторых мер — попытка обойти санкции. Например, продажа газа за рубли. Предложенная схема, по сути, ничего не меняет, но снижает риск заморозки валютной выручки, которую получают наши экспортеры. С точки зрения эффективности, на все это тратятся колоссальные временные и интеллектуальные ресурсы, но в реальности мало что меняется. Помните игру Whack-A-Mole («Ударь крота»), в которой человек пытается ударить крота, который то прячется, то вылезает из разных нор? Сейчас происходит примерно то же самое.

Государство также стремится сыграть на опережение и воспрепятствовать введению новых санкций. Например, ЦБ разрешил кредитным и некредитным финансовым организациям, а также организациям, оказывающим профессиональные услуги на финансовом рынке, до 31 декабря 2022 года не раскрывать некоторые данные о своей деятельности и контролирующих лицах. Эта мера нацелена на то, чтобы попытаться защитить какие-то учреждения или связанные с ними лица от потенциально возможных ограничений.

Некоторые меры поддержки направлены на закупку и разработку отечественного ПО, в том числе, российских аналогов известных платформ. Например, Минцифры договорилось с российскими ИТ-компаниями о создании магазина приложений, который мог бы заменить Google Play и другие зарубежные аналоги.

Мы пережили уже несколько серьезных кризисов. Чем нынешние меры поддержки бизнеса отличаются от тех, что правительство принимало в предыдущие кризисы?

За последние 14 лет экономические коллапсы случались часто, и промежутки между ними были довольно короткими. Но этот кризис, безусловно, сильно отличается от тех, с которыми мы сталкивались ранее. Многие вводимые меры сейчас краткосрочны, дедлайн составляет от нескольких месяцев до полугода. Хотя понятно, что последствия этого кризиса будут измеряться не месяцами, как прогнозировалось в сложные периоды, вызванные пандемией, а годами.

Если рисовать экономическую картину широкими экспрессионистскими мазками, понятно, что правительство действует по уже отработанной схеме. Еще в пандемию мы видели, что предоставляются субсидии и гранты, происходит делегирование ответственности бизнесу или правительствам регионов. Подобное может повториться: власти будут выделять деньги, но при условии, что региональные госорганы удержат занятость на уровне 80% и сохранят прежний размер заработной платы.

В качестве новой антикризисной меры можно выделить устранение ранее введенных ограничений. Например, теперь вновь зарегистрированные зарубежные препараты можно будет до конца года продавать в России в иностранной упаковке с этикеткой на русском языке. Раньше их можно было реализовывать только в российской упаковке. Другой пример: до 1 сентября 2022 года приостановили весовой и габаритный контроль для фур, которые ввозят в Россию товары первой необходимости. Остается вопрос: нужны ли вообще были все эти барьеры?

Еще одно важное отличие — это контроль за информацией. Многие СМИ признаны иноагентами или заблокированы, введено преследование за фейки о действиях вооруженных сил или правительства.

Эти меры можно назвать системными?

К сожалению, нет. В основном эти меры точечные, а если говорить о финансовых инструментах поддержки, они сводятся к обычной раздаче денег. Все это напоминает тушение пожаров в поместье, когда то чердак горит, то в курятник лиса забралась.

Очевидно, что сейчас некоторые действия совершаются правительством под воздействием эмоций момента. Например, предпринимаются шаги в ответ на действия западных стран. Почему и для чего мы вводим санкции, никто не анализирует. Идея в том, чтобы просто показать, что мы тоже готовы ответить.

Какие риски возникают?

Не просчитываются последствия для экономики страны. Приведу пример. В начале апреля 2022 года ЕС ввела запрет на грузоперевозки, в том числе транзитные, автотранспортом с российскими и белорусскими номерами по территориям всех 27 стран-членов. В ответ белорусы запретили пересекать границу своей страны автомобилям и тягачам, зарегистрированным в ЕС. Машинам из Европы теперь можно проезжать только через специальные пункты пропуска для грузовых операций и перецепки. Все это ведет к дополнительным издержкам, в том числе, для российских компаний. Замедляется, а не ускоряется доставка грузов, создается почва для коррупции. Введение антисанкций не анализируется на предмет того, приносят они больше вреда или пользы отечественной экономике.

В чем тогда основная цель мер поддержки сейчас?

Наверное, здесь целесообразно говорить о том, что антикризисные меры скорее призваны не поддержать бизнес, а нивелировать действия других государств в отношении российской экономики. И тут возникают вопросы. Один из них: насколько необходимо введение ограничений на использование зарубежного ПО?

Вспоминается смешной случай. Восемь лет назад я был на лекции Натальи Касперской в Европейском университете в Санкт-Петербурге. Речь шла об информационной безопасности бизнеса. В частности, Наталья говорила о том, что алгоритмы ПО, которым мы пользуемся ежедневно, собирают о нас множество данных, и поскольку большая часть наиболее распространенных программ написана не в России, то западные спецслужбы могут этим воспользоваться. Когда она закончила выступать, слушатели стали задавать вопросы. На лекцию пришла разношерстная аудитория, в том числе сторонники противоположных политических взглядов. И один математик сказал, что его гораздо меньше волнует то, что о нем узнают западные спецслужбы, чем то, какая информация о нем попадет к заинтересованным органам в России. Мы часто видим, что между тем, о чем думает государство и большинство пользователей, проходит серьезный водораздел. Власти видят заговор против страны, и мы начинаем отказываться от ПО, которое, на самом деле, вряд ли принесет ощутимый вред. То есть действительно, данные собираются, но использовать их с толком попросту невозможно.

На выстраивание «крепостей» в попытке не допустить кибератаки и срыв функционирования тех или иных систем госслужб сейчас тоже тратятся огромные ресурсы, что не всегда оправданно.

А насколько упрощены сейчас механизмы оказания поддержки? Сколько времени проходит от принятия очередного постановления об антикризисных мерах до получения помощи?

Если говорить о распределении денег, то понятно, что в каждой отрасли есть «особы, приближенные к императору», но есть и те, кто зашел с улицы и ничего не знает. Естественно, больше шансов получить помощь у тех, кто сможет пролоббировать свои интересы.

Уполномоченный при президенте России по защите прав предпринимателей Борис Титов говорил, что в 2020 году льготами и субсидиями успели воспользоваться только 40% компаний из тех, которым требовалась такая помощь в пандемию. И по его же оценкам, к середине марта 2022-го в этой поддержке нуждалось 90% предприятий. Во-первых, масштаб кризиса больше. Во-вторых, велика неопределенность, которая выливается в простой производственного процесса и потерю денег. В-третьих, возникло множество непредвиденных проблем. Текущий кризис, скорее всего, сильно затянется. Поэтому интуитивно понятно, что антикризисные меры нужно упрощать, чтобы бизнес получал поддержку «под ключ» в течение короткого промежутка времени — например, нескольких дней. Пока, к сожалению, до этого далеко.