Хотите
научиться думать?

…С Юнгом так быстро не распрощаешься — уж очень хорошо изучил он человечество: знал, кажется, все наши слабости.

…Помните концовку блога

№37 — слова Юнга о воспитании личности как единственном спасении от бессмысленного давления массы?.. В книге «Нераскрытая самость» (1957) великий психиатр и психолог показывает, какая это трудная задача. Как легко индивиду в современном мире потерять свои черты и стать жертвой уравниловки — под диктатом массы. Он опирался на страшный опыт середины ХХ века, но будто предвидел ту пагубную роль, которую и в следующем — нынешнем — веке вновь может сыграть в жизни общества и отдельного человека так называемое большинство.

«Масса подавляет проницательность и вдумчивость, на которые еще способна отдельно взятая личность, и неизбежно (!.. — М. Ч.) приводит к доктринерской (напомню — требующей слепого, без вдумчивого анализа подчинения. — М. Ч.) и авторитарной тирании, стоит только конституционному государству дать слабину».

Что значит «дать слабину»? Ну хотя бы — забыть о неукоснительном соблюдении статьи II Конституции Российской Федерации: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства».

Ручаюсь, что масса (то есть наше известное, довольное решительно всем во внешней и внутренней политике власти большинство) слыхом не слыхивала о такой именно обязанности государства — для этого же, как минимум, надо читать Конституцию своей страны. И под высшей ценностью наша масса понимает… ну, скажем, обороноспособность (вокруг же одни враги) и порядок (который по многим опросам поставлен гражданами выше их прав). Большинство и помогает государству давать слабину насчет следования своей же конституции.

В первых блогах я пыталась объяснить разницу между убеждением, суждением, мнением и эмоцией. Так вот, по Юнгу, если сравнительно немногим людям эмоции заменяют здравые, на основе анализа полученные суждения, а также если накал эмоций не зашкаливает — еще можно вырулить, что-то такое объяснить. Но вот когда…

«Использование рациональных аргументов может иметь успех только в том случае, если эмоциональность <…> не превышает определенного критического уровня. Если накал страстей поднимается выше критического уровня, то исчезает всякая возможность того, что слово разума возымеет действие, и на смену ему приходят лозунги <…>. То есть наступает своеобразное коллективное безумие, которое быстро превращается в психическую эпидемию. В таких условиях на самый верх поднимаются те элементы, которые в эпоху правления разума считаются асоциальными и существование которых общество лишь терпит. <…> По моим оценкам, на каждого явного сумасшедшего приходится, как минимум, десять скрытых, безумие которых редко проявляется в открытой форме <…>. (Не так давно я подписывала вместе с десятками тысяч сограждан петицию с просьбой психиатрического освидетельствования одного петербургского депутата Думы, явно тронувшимся своим, возможно, и так нетвердым умом на почве страха перед заполонившими страну гомосексуалистами… — М. Ч.) <…> Их небольшое относительно общей массы населения количество с лихвой компенсируется крайней опасностью этих людей…» (курсив наш. — М. Ч.).

…И вот когда в ответ на слова, что в нашей стране в течение двух лет убивали тысячу своих граждан в день, молодой сталинист улыбается и говорит «Ну и что?» (см. Блог 25

), — это и есть, видимо, скрытая психопатия (я-то до чтения Юнга думала — отсутствие воображения).

И надо поверить психиатру насчет ее крайней опасности. И защищать от нее в первую очередь детей и подростков. Как? Да прежде всего убедительным разъяснением того, что это уж никак не МНЕНИЕ. И не имеющая право на существование другая, особая, выношенная точка зрения. А что же? А вот то самое, о чем говорит нам Юнг.

Протоиерей о. Димитрий (Климов), настоятель Кафедрального собора в казачьем Калаче-на-Дону и замечательного ума человек, очередную заметку-размышление начинает так: «И в России, и в Украине есть православные верующие, которые положительно относятся к советской власти».

Священник недоумевает: «Это попытка примирить в сознании взаимоисключающие вещи?». Он констатирует: «Сейчас советские времена идеализируются, предпринимаются попытки обелить и оправдать террор и жестокость. <…> Вновь возрождается культ Сталина. И дело совсем не в том, что кто-то еще не знаком с масштабом политических репрессий и количеством человеческих жертв. Нет, все в курсе. Просто для многих это не ужас, а оправданные издержки великих свершений (индустриализации, победы и так далее). <…> Да, погибли невинные ни в чем люди, но строились заводы и каналы».

И о. Димитрий прибегает к «мрачному сравнению» — чтобы стало очевидным то, что можно, видимо, назвать патологией разума.

Он предлагает представить себе, что самый известный маньяк Чикатило продавал внутренние органы убитых им женщин за границу и «на вырученные деньги строил детские дома, поликлиники, приюты, школы, заводы».

Священник вопрошает: «Может быть, нашелся бы суд, который оправдал бы его? Не думаю. Но почему же, когда речь идет об обычной жизни, это так очевидно и неоспоримо? Но как только рассуждения простираются на высшие горизонты политики и власти, нам так трудно назвать убийцу убийцей и мерзавца мерзавцем?!»