В Китай со
своим опиумом

Чтобы получше понять умонастроения современного Китая, два американца поехали в Шанхай, подружились с образованными «новыми китайцами» и напросились к ним в гости в воскресенье утром. Они хотели попасть на собрание одного из многих тысяч домашних кружков по изучению Библии. В просторной квартире господина Вонга люди пели те же гимны, что и в протестантских церквях Америки, но под скачанную из интернета музыку. После религиозного караоке — проповедь одного из членов кружка. В ней сквозила одна тема: страны, где много христиан, могущественнее прочих. Значит, распространять христианскую веру в официально атеистическом Китае — патриотический долг новых элит.

Нашими путешественниками были главный редактор Economist Джон Миклетвейт и шеф вашингтонского бюро Адриан Вулдридж (один католик, другой — атеист). Вместе они написали книгу «God is Back: How the Global Revival of Faith is Changing the World» (Бог возвращается: Как расцвет религии меняет мир). Проанализировав историю последних десятилетий и статистику стран Азии, Африки и обеих Америк, авторы утверждают: религии все сильнее влияют на общественную жизнь — везде, кроме Западной Европы. Атеизм Старого Света они объясняют историческими причинами. Со времен французского Просвещения и особенно после того, как восставшие массы покончили с господством аристократии и монархии, философы передовых стран всерьез задумались над ролью религии в обществе. Расхожее объяснение — опиум народа — принадлежит Карлу Марксу. Но окончательный удар по позициям религии нанесли научные теории: дарвинизм и психоанализ Фрейда.

В итоге Западная Европа стала столь же неверующей, как Советский Союз.

А на другой стороне Атлантики население, напротив, все сильнее льнет к церкви. Для американца, живущего, скажем, в Техасе, заявить, что он не верит в Бога, столь же неприлично, как для жителя мусульманской Мекки или Джидды.

Почему же вопреки предсказаниям просвещенных философов религия не уходит на обочину истории? Данные естественных и социальных наук свидетельствуют о ее пользе для человека и общества. Недавно за изучение мозга верующих — буддистов и католических монахинь — взялись нейробиологи. Выяснилось, что во время медитации или молитвы синхронизация нейронов достигает небывалых значений. Медицинская статистика говорит, что среди заболевших болезнью Паркинсона доля неверующих гораздо выше, чем в обществе в целом. По данным демографов, регулярное посещение церкви увеличивает продолжительность жизни на 2—3 года. А о роли религии в исправлении нравов вряд ли стоит напоминать.

Статистика свидетельствует: при прочих равных воцерковленные в среднем богаче атеистов. Экономист из MIT Джонатан Грубер приводит несколько вероятных объяснений этой закономерности. Во-первых, те, кто регулярно ходят в церковь, обладают добавочным социальным капиталом: взаимное доверие между прихожанами весьма высоко, поэтому им легче вступать в деловые отношения, и, значит, их трансакционные издержки ниже. Кроме того, они психологически поддерживают друг друга. Во-вторых, возможно, в детстве они посещали хорошую церковную школу, где их научили прилежанию и привили тягу к образованию. И в-третьих, верующие легче переносят тяжкие труды, которыми наполнена наша жизнь, и потому в итоге выигрывают.

Понятие социального капитала позволяет разгадать главную загадку современной религиозности: почему Европа и Америка движутся в противоположных направлениях по отношению к церкви. Отчасти это связано с уровнем социальных завоеваний: чем больше благ бесплатно предоставляет государство, тем меньше людям нужна поддержка общины. Добавочный социальный капитал, приобретаемый в церкви, заменяется помощью государства. Кстати, в США в период с 1933 по 1939 год, когда государство подняло соцобеспечение на новый уровень, церковная благотворительность сократилась сразу на 30%.

Современные американские церкви весьма преуспели в роли социальных антрепренеров. Вооружившись всеми навыками современного менеджмента, они твердо проводят в жизнь главный принцип управления корпорацией: «интересы клиента превыше всего». Прихожанам помогают и советом — как преодолеть алкогольную зависимость или сбросить вес, и делом. Огромная евангелическая церковь Willow Creek в богатом пригороде Чикаго за свои средства ремонтирует пожертвованные автомобили и распределяет их среди неимущих. Она же устроила для прихожан десятки «групп по интересам»: от вегетарианцев до рокеров. Все это обеспечивает стабильный прирост паствы.

Миссионеры США успешно перенесли свою модель церкви в разные уголки планеты. Но в деле распространения веры не меньших успехов добились их конкуренты из Саудовской Аравии. Им удается поддерживать ислам во многих странах Черной Африки, Юго-Восточной Азии и Европы. Мусульманские проповедники «на местах» объясняют, как ценности ислама помогут преуспеть и добиться высокого положения в обществе.

Но из той же Саудовской Аравии произрастает и другая ветвь мусульманства: фундаментализм. И эта одна из причин, по которой ислам проигрывает христианству: в современном мире немодернизированная, традиционная религия становится мишенью серьезных атак. Другая причина — та, что мусульмане считают истинным лишь арабский текст Корана, а его перевод — жалкой адаптацией для малообразованных масс. Но эта книга трудна даже для владеющих арабским языком — замечают авторы.

Миклетвейт и Вулдридж приходят к выводу, что конфликты нынешнего столетия чаще, чем, скажем, 40 лет назад носят религиозный характер. Кто-то даже объявил XXI век аналогом-наследником XVII столетия — времени опустошительных религиозных войн. Надо ли нам опасаться апокалиптического сценария? — задают вопрос авторы. Ответа на него, разумеется, никто не даст, но то, что политики должны лучше понимать роль религии в разных обществах, можно считать доказанным этой книгой. Это первый из ее выводов. Второй же таков: чтобы быть сильной, церковь должна быть весьма современной — ей следует вникать во все аспекты жизни прихожан, в том числе экономические и профессиональные, говорить с ними на одном языке, давать ответы на новые и старые вызовы. И управляться такая церковь должна тоже современно. Опыт построения церкви «с нуля», в частности, история Чикагской Willow Creek, возникшей в 1973 году, а сейчас насчитывающей 10 тысяч прихожан, показывает: в этой работе нельзя пренебрегать сегментацией потребителя, стратегией и контролем качества. Миклетвейт и Вулдридж принципиально не говорят, хорошо или плохо, что церкви растут и становятся все влиятельнее. Зато они убедительно доказывают, что «религиозный спрос» растет там, где есть плюрализм предложения.