Глобализация
по понятиям

Нефтяник и консультант

Светловолосый мужчина лет 55, одетый в дорогой костюм, вошел в лобби отеля в центре Лондона. Он взглянул на часы — 9:56. Осмотрев зал, он подошел к сидевшему за одним из столиков мужчине, что-то озабоченно читавшему в своем ноутбуке.

— Привет, Том, как дела? — Вошедший дружески пожал руку человеку с ноутбуком.

— Неплохо. А у тебя, Уилл? — В ответ Том услышал, что у собеседника все прекрасно.

В их манере держаться было то сочетание солидности и непринужденности, которое свойственно банкирам и топ-менеджерам крупных корпораций. Собственно, Том, пришедший на встречу с ноутбуком, и был вице-президентом крупного международного инвестбанка. Он только вчера приехал из России на встречу с Уильямом Барли — своим давним знакомым и клиентом, которого он консультировал уже много лет. Уильям работал в одной из крупнейших компаний страны — Oil Corporation — и в ближайшие месяцы должен был ее возглавить. После взрыва и гигантского пожара на нефтепроводе OC в Америке компания находилась в тяжелейшем кризисе. Ей пришлось остановить работы на шельфе, а также предстояло выплатить огромные штрафы. Уильям Барли был очень озабочен поиском ответа на вопрос «что делать?». Но при этом выглядел, как всегда, спокойным и уверенным в себе. Подошедший почтительный официант получил заказ: два эспрессо и печенье.

— Что ты думаешь про положение дел в России? — Уилл внимательно смотрел на своего консультанта.

— Ничего не меняется. Кремль контролирует все в этой стране: ресурсы, деньги, людей. Ты же знаешь. Вся власть у премьера Ступина, его протеже Медведцева и их серого кардинала Млечина. Мы считаем, что вам надо заручиться поддержкой Млечина.

И сделать ставку на партнерство с его «Госнефтью».

— Да, но «Омега» — наши нынешние партнеры. Они умеют действовать очень жестко, если их что-то не устраивает. Мы ничего не смогли сделать три года назад. Из-за их противодействия мне пришлось уехать из России, как ты помнишь. О, я их очень хорошо знаю. Я уверен, они не перед чем не остановятся, когда затронуты их интересы.

— Чего вам бояться, если вашим партнером будет сам Млечин? Все олигархи в России боятся Млечина. С его поддержкой вы сможете стать очень сильными. Мне кажется, это хороший способ отыграться за ту историю трехлетней давности.

— Да, ты прав, Том. Россия — дикая страна, и мы вынуждены играть по их правилам. Действовать в рамках правового поля там невозможно, мы уже дважды проиграли олигархам. Там закон на стороне того, кто сильнее. И я думаю, парни из «Омеги» не пойдут против Млечина со Ступиным. Они умные и осторожные люди. Они не захотят потерять все и оказаться за решеткой. А ты думаешь, мы сможем договориться с «Госнефтью»?

— OC сильно помогла Млечину в 2006 году, купив акции его компании. Пойдя на это, мы очень рисковали своей репутацией. Млечину была нужна легитимизация «Госнефти», построенной на обломках «ХОДОСа», в глазах Запада. OC дала ему такую возможность. Теперь пора продолжить это партнерство. И если нынешние партнеры увидят, что OC может развивать свой бизнес в России и без них, они станут сговорчивее.

— Спасибо, Том. Твое мнение очень важно для меня. — Уильям поправил запонку и знаком велел официанту принести счет.

— Всегда рад помочь тебе, Уилл. Удачи завтра на совете директоров.

Президент и совет директоров

За большим овальным столом уже собрались все члены совета директоров. Они проводили Барли, направлявшегося на свое место, внимательными, серьезными взглядами. «Привет, Уилл. У тебя есть что-нибудь интересное для нас?» — спросил один из них. Уильям кивнул со спокойной, интеллигентной улыбкой и собрался с мыслями.

— Господа, как вы знаете, мои коллеги в правлении, наши уважаемые советники и я давно работаем над развитием бизнеса в России. После проблем в Америке Россия становится ключевым регионом для компании. Это страна с огромными запасами нефти и газа. И OC нужно получить доступ к этим запасам в интересах акционеров. Наше совместное предприятие CНК-OC приносит хорошие дивиденды. Но все лучшие запасы в России получают структуры, контролируемые Кремлем. Если мы хотим, чтобы бизнес рос, нужно вступить в партнерство с этими фирмами, — произнес Уильям и включил презентацию о нефтяной отрасли России, о текущем и прогнозируемом положении в ней OC. Когда он закончил показ слайдов, разгорелся спор.

— Уильям, но вы, помнится, уже вели переговоры с их «Газхолдингом». И они ничем не закончились. Стоит ли снова пытаться и идти на новый конфликт с нашими нынешними партнерами в России? — Тим Перлз, давний оппонент Уильяма, не мог удержаться от острых вопросов.

— Без сотрудничества с госкомпаниями мы не сможем получить новые лицензии на месторождения. Это Россия. Игра, которую мы сейчас ведем, стоит свеч. — Уильям был настойчив и не собирался сдаваться.

— А вы, безусловно, хотите таким образом отомстить за свое увольнение из СНК-OC три года назад? Должна ли вся компания рисковать из-за

этого? — Перлз вновь не преминул уколоть оппонента.

— Личные счеты не имеют никакого значения. Я забочусь о корпорации и ее акционерах. Мы не можем дальше вести добычу на американском шельфе, и нам предстоят выплаты за аварию на нашей платформе. У вас есть лучшие варианты развития OC, господин Перлз? — Уильям по-прежнему не терял спокойствия.

— Я хочу представлять, какие финансовые и репутационные риски кроются в вашем предложении. — Перлз упорствовал.

— Наши партнеры по СНК-OC не рискнут идти против государства и Ильи Млечина. Мы собираемся заручиться поддержкой российских властей самого высокого уровня… Прошу прощения господа, я вынужден ответить на очень важный звонок, — неожиданно прервал свою речь Уильям, глянув на мигавший мобильный. «Да… Привет Максим… Спасибо за информацию… Да, я буду в Москве», — Уильям был явно доволен информацией, которую сообщил ему собеседник.

— Коллеги, господин Млечин готов встретиться с нашей делегацией.

У нас есть две недели, чтобы оформить наши предложения. Я надеюсь на понимание со стороны совета директоров. Это наш шанс спасти OC. Менеджмент сделает все, что в наших силах, — сказал Уильям, переводя взгляд с одного члена совета на другого. За столом воцарилось молчание. На лицах директоров невозможно было прочесть ни единой эмоции, хотя мозг каждого из них лихорадочно работал, оценивая ситуацию. «Давайте сделаем перерыв на два часа», — проговорил наконец председатель, уверенный в себе брюнет лет шестидесяти.

Вернувшись в зал после обеда и размышлений, председатель снова взял слово: «Хорошо, Уильям. В конце концов, вы знаете эту страну и ее людей лучше нас всех. Действуйте, как сочтете нужным».

Директора

— Привет, это я. Надо поговорить. — Услышал Норман Генс, исполнительный директор СНК-OC, по телефону голос совладельца «Омеги» Бориса Кригмана. — Приезжай сегодня, пообедаем… Куда?.. Да, где обычно.

На лице исполнительного директора промелькнула хищная улыбка: дело обещало быть интересным. В компании, да и за ее пределами Генса побаивались. Ходил даже слух, что со времен буйных 90-х он не расстается с пистолетом. Но мало ли что плетут злые языки. Спустя пару часов после разговора он входил в зал ресторана в центре Москвы. Официант уточнил, что Борис Германович обедает в неизменном «кабинете» на втором этаже. Люди Кригмана регулярно проверяли помещение на предмет возможных «жучков», так что можно было быть уверенным: о ведущихся там разговорах никто не узнает.

Перед уютно расположившимся в кожаном кресле Кригманом стояла тарелка скалопини. Борис Германович любил вкусно поесть. Генс заказал себе стейк и сел напротив партнера.

— Звонил Вадим. У них готовится указ о выводе чиновников из советов, — поделился Кригман новостью.

— Да? Интересно. Но нам-то что с того? Башаров как был несамостоятельной фигурой, так и останется. Ничего не изменится. Хотя посмотрим. — Генс глотнул минералки.

— Ты слышал, что наши чертовы британцы опять мутят? Теперь с «Госнефтью». Ха, думают, что в России можно что-нибудь утаить. Умники. — Кригман ухмыльнулся, отрезая кусок телятины.

— Да, мне уже сообщили. Уильям никак не угомонится. Мало ему было. Хочет все доказать, что круче всех.

Пусть попробует. Мы что, мы люди мирные. Я приму меры. Мы с ними по-хорошему, по закону. Вадим не подведет?

— Они только рады будут. Покажем англичанам, что Россия — правовое государство. Хотите обойти соглашение и решать по понятиям, а не по закону? Извольте в суд. В Стокгольме. Красиво. — Вновь ухмыльнулся Кригман.

Больше дел партнеры не касались. Беседа приняла совершенно светское направление: об искусстве, о недавней охоте. Мало ли еще о чем могли поговорить два интеллигентных человека. Подали десерт и кофе. Еще через полчаса оба олигарха покинули ресторан. Кригман отправился домой — надо было успеть переодеться, на сегодняшний вечер у него была забронирована ложа в театре. Генс тоже поехал по своим делам.

Англичанин и вице-премьер

Самолет из Лондона приземлился в Домодедово в 4:55. Уильям вглядывался в темноту за иллюминатором. Ему нравилась Москва, нравились русские. Но ему никак не везло в этой стране. Теперь был шанс все изменить в свою пользу. Полгода напряженнейшей работы, сложнейших переговоров. Если все пройдет удачно, он сможет отыграться за все свои поражения. «Мне нужна эта сделка. И я сделаю это», — думал Уильям, шагая вместе с охранником к поджидавшему его черному «мерседесу». Полтора часа спустя они уже входили в холл отеля на Неглинной. «Здравствуйте, господин Барли. Добро пожаловать cнова

в Москву», — улыбнулась девушка на стойке регистрации.

«Интересно, сколько в номере жучков?» — промелькнула у Барли обычная мысль. Приняв душ, Уильям поговорил по скайпу с сыном и занялся просмотром почты. До встречи оставалось еще несколько часов. Зазвонил мобильный. «Господин Млечин подтверждает, что готов с вами сегодня встретиться. Приезжайте к 17 часам в центральный офис “Госнефти”», — услышал он голос помощника всемогущего российского вице-премьера.

Автомобиль прибыл за Уильямом заранее. И не зря. Дорога длиной в шесть км заняла больше получаса. Даже в центре города улицы были завалены снегом, и вечные москов ские пробки казались явлением совсем безнадежным. В «Госнефти» его сразу же проводили в приемную председателя совета директоров на первом этаже.

Млечин вошел с обворожительной улыбкой на лице и дружески протянул Уильяму руку.

— Рад вас видеть, Уильям. Как вам наша русская зима? — С этими словами Млечин провел Барли в кабинет. Уильяма каждый раз поражала способность Млечина перевоплощаться. Этот таинственный закулисный игрок ступинского кабинета, державший в страхе и под контролем весь ТЭК огромной страны, умел удивительным образом расположить к себе любого собеседника.

— Я очень люблю русскую зиму, господин Млечин, — ответил Уильям. И они перешли к делам. Барли, несмотря на годы, проведенные в России, практически не знал русского. Млечин прекрасно владел несколькими иностранными языками, но предпочитал субординацию и взглядом дал помощнику сигнал переводить разговор.

— Итак, ваша компания согласна с нашим последним предложением? Вы через партнерство с «Госнефтью» получаете возможность работать на российском арктическом шельфе. Наши компании, чтобы закрепить это партнерство, обменяются акциями — OC станет крупным акционером «Госнефти», «Госнефть» получит бумаги OC.

— Да, совет директоров не возражает против этой схемы. Мы можем заключить сделку. — Уильям, даже улыбаясь, мог выглядеть совершенно серьезным. — В силе ли наши договоренности о завтрашней встрече с вашим премьером? Он дал свое благословение нашему СП СНК-OC, и мы бы хотели засвидетельствовать ему свое почтение, заключая альянс с государственной компанией «Госнефть». И мы надеемся, что это соглашение не будет иметь негативных последствий для наших отношений с нашими партнерами по СНК-OC.

— Дмитрий Дмитриевич примет вашу делегацию в своей резиденции. Что касается вашего СП, то хочу заверить, что российское государство не собирается вмешиваться во взаимоотношения частных компаний.

Барли покидал офис удовлетворенный. Завтра его примет российский премьер. Он получит одобрение сделки и, наконец, возьмет реванш в своем противостоянии с троицей олигархов, к сожалению, бывших его партнерами.

Спустя сутки Уильям рано утром уже сидел в самолете. Он возвращался, выполнив свою миссию. Глядя на облака, сплошным ковром стелющиеся за иллюминатором, он перебирал в уме детали вчерашней беседы с русским премьером. Она была недолгой. «OC — уважаемая компания и обладает огромным опытом работы на шельфе. Я поддерживаю стремление вашей компании поделиться с “Госнефтью” этим ценным опытом. И я не возражаю против вашей инициативы заключить сделку по обмену акциями», — вспоминал Уильям слова премьера. «Но, может быть, надо было заручиться его поддержкой на случай конфликта с “Омегой”?» — думал Уильям. «Нет, все правильно. Перегибать было нельзя. А олигархи не посмеют пойти против сделки, одобренной Ступи-ным. И с участием Млечина», — пришел он к выводу. Остаток полета Уильям проспал.

Олигарх и премьер

Совладелец «Омеги» Борис Германович Кригман был зол и доволен. Злили его неугомонные партнеры-англичане, которые за его спиной вели переговоры с конкурентами и подписали соглашение. Доволен, поскольку давно знал об этих переговорах и собирался их использовать. Одно из правил ведения бизнеса группы «Омега» заключалось в том, чтобы никому ничего не прощать и не допускать ущемления своих интересов. Странно, что британцы за восемь лет партнерства этого так и не поняли. Не поняли они и еще один принцип «Омеги». Группа четко соблюдала главное правило российского олигарха второй половины 2000-х: не иди в политику — и политика не придет за тобой.

Все складывалось как нельзя лучше. Продай сама «Омега» долю в СНК-OC «Газхолдингу» или «Госнефти», так те же партнеры-британцы, не говоря уже о западных политиках, тут же подняли бы крик о том, что Кремль продолжает контролировать нефтяную отрасль. Теперь можно было подумать о сделке. Нефть торговалась выше $100 за баррель. Самое время, чтобы получить и кэш, и акции OC (предпочтительней) или «Госнефти» (тоже сойдет). Дело оставалось за малым. Через день Кригман был в администрации президента и беседовал с Вадимом, своим бывшим сотрудником. Вадим отличался умением сохранять прекрасные отношения с бывшими работодателями. По крайней мере, с некоторыми.

— Этот чертов Барли пошел ва-банк и нарушил соглашение. Мы можем рассчитывать на твою поддержку в установлении справедливости?

— Вы же знаете, Борис Германович, государство не будет открыто вставать на чью-то сторону. Особенно, если речь идет об отношениях с иностранными инвесторами.

— Мы собираемся защищать свои интересы. Все шансы, что суд будет на нашей стороне. Даже Стокгольмский. На их стороне Млечин. Он сейчас слаб, и это хороший момент вывести его совсем из игры. Ты можешь организовать мне встречу с шефом?

— Я поговорю с Дмитрием Дмитриевичем.

Спустя еще неделю Борис Германович мягким шагом входил в кабинет премьера.

— Добрый день, Борис Германович. Присаживайтесь.

— Здравствуйте, Дмитрий Дмитриевич.

— Как у вас идет реконструкция НПЗ? Скоро закончите?

— К маю обязательно.

— Хорошо. Правительство, в целом, поддерживает ваше желание не повышать цены на бензин в этом году.

— Премьер пристально посмотрел на Кригмана. Встреча закончилась. Вернувшись в офис, Кригман позвонил Генсу: «Иск готов? Пусть сегодня же подают».

В чем ошибся Уильям Барли и что ему делать дальше? Cитуацию комментируют эксперты.

Сергей Алексашенко, директор по макроэкономическим исследованиям ГУ-ВШЭ

ГОСПОДИН БАРЛИ решил пренебречь главным правилом работы на рынках развивающихся стран — всегда сотрудничать с местной компанией. И изменил тем партнерам, которые во многом обеспечили ему имидж знатока России и квалифицированного топ-менеджера. Что, между прочим, помогло занять ему место главы ОС. Он почему-то решил, что понятийные договоренности с российскими властями превосходят силу английского права и Стокгольмского суда. Или понадеялся на то, что российские власти решатся пойти на открытое столкновение с коммерческими интересами «Омеги». Либо отказался даже предположить, что представители государства и олигархи играют «на одну лапу», желая поставить ОС под свой контроль. Одним словом, типичная ошибка в оценке ситуации.

Сложнее ответить на вторую часть вопроса — что делать? В какой-то момент до объявления о сделке ОС, возможно, и могла получить от «Омеги» согласие на сделку за $2—3 млрд. Теперь же, после того как дело рассмотрено судами, которые однозначно подтвердили юридические позиции российских олигархов, — эта сумма должна вырасти в несколько раз. Да и то не факт, что «Омега» на это пойдет.

Думается, что оставшийся у господина Барли выбор — между плохим, очень плохим и отвратительным. Либо поставить крест на сделке с госкомпанией и пытаться сохранить ОС в ее нынешнем виде. Либо пойти на поклон к «брату Уго» и попытаться сконструировать с ним сделку, которая позволит ОС нарастить свои резервы и с оптимизмом смотреть в будущее. Либо согласиться с тем, что ОС будет контролироваться «русскими медведями», которым в сумме будет принадлежать процентов 20—30. Зато ОС получит доступ к российской нефти и оторвется от своих конкурентов!

Владимир Милов, политик, бывший заместитель министра энергетики России

ЧТО ДАЛЬШЕ делать Уильяму Барли? Прежде всего, проанализировать свои ошибки. Для сделки такого масштаба он позволил себе слишком легковесную оценку рисков. Вместо того чтобы серьезно изучить возможные сценарии поведения своих российских партнеров, топ-менеджер просто отмахнулся от этой проблемы, засыпая в самолете — а, ерунда, «олигархи не посмеют пойти против сделки, одобренной Ступиным и Млечиным». Пошел на поводу у примитивных мифов о том, как устроена система принятия решений в России. Просчитался.

В принципе, это обычная история для руководителей крупных компаний. Особенно тех, кто долго работал в России, как господин Барли. Они считают, что все и так знают, что полностью могут полагаться на свой собственный опыт и интуицию, и пренебрегают глубоким анализом ситуации.

Ошибки нужно исправлять — и теперь господину Барли придется выполнять не сделанную ранее домашнюю работу. Нужно понять, что наличие российских бизнес-партнеров из СНК — такое обстоятельство, которое не обойти, и никакой авторитет Ступина — Млечина не поможет, проверено.

Необходимо проанализировать мотивы, возможности и предполагаемые шаги российских партнеров. Полагаться при этом следует на информацию из как можно большего числа источников, а не только на собственные опыт и интуицию, которые, как выяснилось, могут и подвести.

Надо вообще понять, нужна ли глобальная сделка с «Госнефтью» в свете выявившихся труднопреодолимых препятствий и проблем с надежностью новоявленных государственных партнеров? Не превысят ли издержки от реализации сделки ее возможные выгоды?

И, конечно, нужно раз и навсегда отказаться от услуг консультанта по имени Том, инвестбанкира лет 55. Этот человек вместо вменяемого анализа ситуации, раскладывающего по полкам все угрозы и риски, ограничился тем, что скормил Уильяму Барли примитивную сказку про «всемогущество» вице-премьера Млечина: «Что вам бояться, если вашим партнером будет сам Млечин? Все олигархи в России боятся Млечина». По сути, именно эта прямолинейная рекомендация легла в основу в корне неверного управленческого решения. А за провалы миллиардных сделок нерадивые консультанты должны платить.

Если Барли захочет теперь провести глубокий ситуационный анализ, от инвестбанкиров ему лучше держаться подальше. Такова специфика этой породы людей — слишком часто они вместо серьезной работы тиражируют мейнстрим. Когда речь идет о сделках, зависящих от принятия важных решений в российской политической системе, необходимо изучить мнения как можно большего числа независимых и вызывающих доверие людей, знакомых с инсайдом, которые могут действительно рассказать, как эта система работает, кто там кого боится и как принимаются решения. Откуда западным инвестбанкирам это знать?.. А иначе Барли рискует лишиться своего топ-менеджерского кресла.