Чем
измерить счастье?

Деньги не главное, но долгое время они были чуть ли не единственным мерилом национальных достижений — кроме спорта, разумеется. После Второй мировой войны страны стали оценивать сперва по валовому национальному продукту, потом по валовому внутреннему продукту.

Что ж, это было шагом вперед — по сравнению с военными победами, которые считали главным мерилом успеха на протяжении веков. Эра господства ВНП и ВВП ознаменовалась огромным ростом уровня жизни и достатка во всем мире.

Но сейчас эти показатели под ударом критики. Экономисты и политики все чаще говорят, что надо как-то иначе оценивать страны — хотя бы по такому расплывчатому показателю, как «счастье». В 2009 году французский президент Николя Саркози инициировал ставшее сенсацией исследование экономистов Амартии Сена, Джозефа Стиглица и Жана-Поля Фитусси. За ним последовал доклад ОЭСР — своего рода клуба богатых государств, под названием «Как жизнь?», посвященный благосостоянию стран-членов. Начиная с 2007 года частная организация Legatum Institute рассчитывает «индекс процветания», в котором сведены экономические и неэкономические показатели. В игру включились разные страны, и наибольшую активность проявляет британский премьер Дэвид Кэмерон, поручивший Национальному бюро статистики найти способ измерить качество жизни британцев.

В последние десятилетия у ВВП появилось много конкурентов: индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП), а также «валовое национальное счастье» — именно этот показатель стремится максимизировать Королевство Бутан.

Каждый, кто имеет отношение к бизнесу, знает: что измеряешь, тем и управляешь. Так что, хотя призывы отменить ВВП кажутся нереалистичными, выход этой темы на уровень политического руководства может реально повлиять на экономическую политику. Тем временем и компании начинают искать новые критерии оценки успешности своего бизнеса. Поэтому имеет смысл понять, откуда идет эта тенденция и к чему она может привести.

От измерения счастья к ВВП

История вопроса восходит к Иеремии Бентаму. Этот английский юрист в 1781 году разработал утилитарную этическую систему, оценивающую поступки по тому, сколько блага они приносят людям. Еще в эпоху Просвещения мыслители пытались заменить религиозные нормы на новые — рациональные и научные — правила жизни и принятия решений. Бентам предложил исчислять полезность поступка, сопоставляя принесенные им удовольствия и страдания.

Принцип полезности получил распространение, но подход Бентама популярным не стал. Сравнивать удовольствия и страдания разных людей оказалось слишком сложно. А экономисты, воодушевленные идеей измерения, предложили принимать в расчет не абстрактные чувства, а их материальный эквивалент, измеряемый готовностью потратить деньги на блага. Апогеем в 1930-е годы стала работа Пола Самуэльсона, который выразил благосостояние народа математической формулой. Примерно тогда же американец Саймон Кузнец и англичанин Ричард Стоун разрабатывали национальные системы учета, послужившие основой для ВНП и ВВП. Их мало интересовали блага — они хотели дать руководству страны инструмент для управления экономикой в периоды финансовых кризисов и войн. И тут совпало несколько факторов — простота измерения, убежденность экономистов в том, что распределение расходов все покажет, всеобщая вера в экономическую науку — и концепция получила мощный толчок. В 1940-е годы ВНП приняли на вооружение основанные тогда Международный валютный фонд и Всемирный банк. С годами этот индекс все больше стал пониматься как мера благосостояния и процветания.

Вряд ли в обозримом будущем что-то заменит ВВП в его изначальном предназначении — как способ измерять экономические колебания. Более того, применение этого показателя, похоже, расширяется: сейчас активно обсуждают, не следует ли Федеральной резервной системе США и другим центральным банкам во время кризисов обращать внимание не только на уровень инфляции, но и на рост ВВП.

Однако, когда мы выходим за рамки подъемов и спадов, все усложняется. «Наш валовой национальный продукт... включает в себя загрязнение воздуха, рекламу сигарет и машины скорой помощи, увозящие пострадавших в катастрофах, — говорил Роберт Кеннеди во время президентской кампании 1968 года. — Он учитывает и дверные замки, и тюрьмы для людей, которые их взламывают. Он включает в себя уничтожение секвойных лесов и уникальной природы в результате хаотичной урбанизации... Но он не учитывает здоровья наших детей, качества их образования и улыбок на их лицах».

Тогда словам Кеннеди не придали особого внимания, но сейчас их вспоминают все чаще, причем совершенно заслуженно. Вкратце в них содержатся практически все существенные замечания к ВВП. Вот три основных проблемы: (1) ВВП сам по себе неправильный показатель; (2) в нем не учитываются устойчивость и долговечность; (3) прогресс и развитие лучше оценивать другими показателями. Рассмотрим эти недостатки подробно.

Ошибка измерения. При подсчете ВВП необходимо постоянно выбирать, а даже если выбор обоснованный, возможны искажения. Статистики по понятным причинам отдают предпочтение товарам и услугам, которые продаются и покупаются (их цену легко установить), и избегают видов хозяйственной деятельности, стоимость которых приходится подсчитывать приблизительно. Например, не принимается во внимание неоплачиваемая работа по дому, хотя она и чрезвычайно важна для экономики. Также обычно не полностью представлена ценность государственных программ, таких как здравоохранение, и просто досуга. Но в стремлении к точности ВВП экономисты непоследовательны. Например, «условная плата за аренду» (сколько примерно платили бы за аренду собственники жилья, если бы у них не было своего дома или квартиры) составляет около 10% ВВП США.

Еще одно проявление произвольного характера индексов стало очевидным при переходе от ВНП к ВВП на рубеже 1990-х. ВНП учитывал доходы граждан страны вне зависимости от того, где они их получали. С ростом мировой торговли и международных инвестиций, становилось все сложнее сводить этот показатель с другими — уровнем безработицы, развитием промышленного производства и прочими. Решено было перейти на ВВП, который учитывает только внутреннее производство. Но это изменило траектории роста многих государств: ВВП развивающихся стран, где высок уровень прямых иностранных инвестиций, стал расти намного быстрее, по сравнению с тем, как повел бы себя ВНП. Но сами эти страны не всегда получали от этого выгоду, ведь прибыль от инвестиций получают в основном международные корпорации.

Устойчивость. В своей речи Кеннеди заметил, что ВВП не различает, увеличивает ли та или иная хозяйственная деятельность благосостояние государства или же она уничтожает его природные богатства (вырубка секвойных лесов), приводит к заболеваниям и дополнительным расходам на очищение (загрязнение воздуха) или всего лишь ликвидирует результаты бедствий, которые никогда не берут в расчет (машины скорой помощи). Конечно, измерить устойчивость (охрану окружающей среды и прочее) можно лишь приблизительно. Но Джозеф Стиглиц, сторонник «зеленого» ВВП, считает, что точность оценки по показателю устойчивости ничем не уступает некоторым расчетам, которые делаются для ВВП. «Довольно просто учесть истощение ресурсов и некоторые другие аспекты устойчивого развития», — убежден экономист.

Отслеживать использование энергии и масштабы загрязнений, может, и не так сложно. Но политика — дело тонкое. Администрация Клинтона в самом начале своей работы призывала Бюро экономического анализа (это организация, занимающаяся подсчетом ВВП США) разработать «зеленый» ВВП. Однако конгрессмен от Западной Вирджинии, опасаясь, что это повредит угольной промышленности штата, воспрепят­ствовал инициативе. В Китае дело продвинулось намного дальше, но и там противникам этой идеи удалось свести ее на нет.

Другие показатели. Многое из того, что не учитывает ВВП, видно из показателей здоровья, образования, политических свобод и т.п. В 1980-е годы Амартия Сен провел различие между потребительскими товарами и услугами, которые ВВП отражает, и «возможностями», которые ВВП обходит стороной. Несколько лет спустя, участвуя в проекте под руководством Махбуба уль-Хака — своего знакомого с университетской поры, Сен смог провести свою идею в жизнь. Эта работа стала серьезным ударом по ВВП.

Махбуб уль-Хак начал проект, позволяющий точнее отслеживать развитие бедных стран, и привлек к этой работе Сена и других видных экономистов. Они решили дополнить ВВП данными о продолжительности жизни и уровне образования, которые были уже доступны по всему миру. Объединив числа, они создали простой показатель — Индекс развития человеческого потенциала, благодаря которому можно было составить рейтинг стран (это был важнейший вклад уль-Хака).

По ИРЧП, впервые опубликованному в 1990 году, США, в то время лидер по ВВП на душу населения, отправились на десятое место, пропустив вперед Японию, Канаду, Австралию и несколько небольших европейских стран. Также этот показатель выделил несколько стран (всех опередили Шри-Ланка, Вьетнам и Китай), которые в том, что касается уровня жизни, намного превосходят свои экономические показатели. Сейчас, говоря о развитии, чаще ссылаются на ИРЧП. В последнем докладе США оказались на четвертом месте по ИРЧП, но лишь на двадцать третьем по индексу «с учетом неравенства».

Измерить счастье

Вместо переработки огромного массива данных для выведения индекса теперь придумали более наглядные способы показать развитие. В конце 1990-х шведский врач Ханс Рослинг, проработавший несколько десятков лет в развивающихся странах и повидавший разные уклады жизни, задумался, как лучше передать многогранность прогресса, и призвал на помощь своего сына и невестку — оба они художники. Результатом их работы стала компьютерная анимация (впо­следствии ее купила Google), иллюстрирующая движение различных индикаторов во времени и пространстве. Выступление Рослинга на конференции TED 2006 года посмотрели 3,8 млн человек.

Политики и эксперты уже поняли, что экономические и другие данные лучше представлять не числом или списком чисел, а в виде панели с различными индикаторами. В 2009 году Саркози, говоря об альтернативах ВВП, использовал выражение «панель показателей» 78 раз. Но внимание общественности привлекло не это, а слово счастье, встретившееся в докладе всего 29 раз (преимущественно в списке литературы).

Возможно, это не так уж и удивительно.

В конце концов, о приумножении «счастья» писал еще Иеремия Бентам. В 1950-е и 1960-е годы психологи и социологи вновь вернулись к во­просу о том, можно ли его измерить. Очевидным способом стали опросы общественного мнения, ставшие в то время чрезвычайно популярным и чуть ли не главным методом измерения.

Экономист Ричард Истерлин перенес дискуссию о счастье в свою дисциплину и пришел к неожиданным выводам. В статье 1974 года он писал, что результаты опросов о счастье в разных странах совершенно не соответствовали уровню дохода на душу населения. Богатые люди, как правило, были счастливее своих бедных сограждан, но богатые страны вовсе не обязательно счастливее стран бедных. Более того, выше определенной отметки рост дохода не приводил к увеличению счастья.

Понадобилось немало времени для того, чтобы так называемый парадокс Истерлина привлек к себе внимание экономистов. Однако с появлением поведенческой экономики, которая всерьез рассматривает психологические исследования, произошел бум опросов о счастье и благополучии. Тенденцию подстегивает пример Бутана — там бывший король Джигме Сингье Вангчук начал говорить о валовом национальном счастье (ВНС) в 1970-е годы, вскоре после вступления на трон. Его интервью 1987 года газете The Financial Times взволновало весь мир, и в Бутан потянулась вереница жаждущих взглянуть на счастье, а сам король почувствовал необходимость все же привести ВНС в нечто осязаемое, что можно было бы измерять с помощью показателей развития и данных опросов.

Вскоре стали подвергать сомнению и парадокс Истерлина. Экономисты Бетси Стивенсон и Джастин Вольферс, проанализировавшие результаты опросов за несколько десятилетий, в 2008 году произвели фурор, опровергнув его выводы. По крайней мере ту часть, которая утверждает, что люди в богатых странах не счастливее жителей бедных стран. У них не получилось окончательно опровергнуть утверждение о том, что рост дохода не приводит к увеличению счастья, но их аргументы, несомненно, внесли в вопрос неразбериху. Исследователи стали разделять два вида опросов — в одних люди оценивают, насколько они удовлетворены своей жизнью, в других — эмоциональное состояние в конкретный момент. Первое, в отличие от второго, тесно связано с доходом.

Психолог и один из основоположников поведенческой экономики Дэниел Канеман вместе с экономистом Аланом Крюгером (он возглавляет Совет экономических консультантов президента Обамы) работают над созданием «системы учета времени» в США. Предполагается объединить опросы об использовании времени, проводимые Бюро трудовой статистики с 2003 года, с данными по экономическим показателям и даже по счастью. Точные методы обработки огромных массивов данных применяются к изучению благосостояния, но взамен денег используется другая единица измерения — минута.

Впрочем, есть определенные границы, которые Бюро экономического анализа переходить не станет. Несколько руководителей этой организации в своей статье 2010 года пишут, что любое расширение ВВП должно учитывать экономическую деятельность, а не ее воздействие на благополучие. И предостерегают: «Чрезвычайно важно, чтобы учет новых параметров не происходил за счет средств, необходимых для поддержания, обновления и улучшения сущест­вующих расчетов ВВП».

Счастья не купишь. Остается надежда купить хороший инструмент для его измерения.

ИДЕЯ КОРОТКО

После Второй мировой войны валовой национальный продукт и его продолжение — валовой внутренний продукт — стали главными индикаторами успеха государств. Однако сейчас страны и организации работают над созданием альтернативных средств оценки прогресса.

Есть три основных аспекта критики ВВП. (1) ВВП сам по себе неправильный показатель. Он не учитывает многих видов экономической деятельности (например, неоплачиваемую работу по дому) и, отображая сложные и обширные системы ­одним-единственным числом, неизбежно дает ­искаженный результат. Во-вторых, в нем не учитываются экономическая и экологическая устойчивость. И, в-третьих, уже существующие показатели (развития образования, продолжительности жизни и так далее) могут отражать уровень благосостояния ­намного лучше, нежели ­объемы производства.

СПИСОК СТРАН — ЛИДЕРОВ ПО ДОХОДАМ

Согласно докладу ООН

о развитии человеческого потенциала 2011 года,

по уровню дохода

на душу населения

лидируют следующие

страны:

1. КАТАР

2. ЛИХТЕНШТЕЙН

3. ОАЭ

4. СИНГАПУР

5. ЛЮКСЕМБУРГ

6. КУВЕЙТ

7. НОРВЕГИЯ

8. БРУНЕЙ

9. ГОНКОНГ 10. США

О художнике

Рубрику «Тема номера» мы иллюстрируем работами известных мастеров современного искусства. Мы выбираем фотографов и художников, творения которых могут, мы надеемся, придать жизненную силу зачастую непростым и абстрактным текстам наших авторов.

В этом месяце мы публикуем работы Юэ Миньцзюня, ведущего современного китайского художника. Создавая свои автопортреты (именно его лицо улыбается вам с этих страниц), Юэ черпал вдохновение в лучших образцах китайского и западного искусства и стремился добиться ироничного отражения нынешней действительности.

С работами Юэ можно ознакомиться на сайте yueminjun.artron.net.