Стоит ли брать на
работу душевнобольного?

Пару лет назад я проводил собеседование с соискательницей на одну из серьезных позиций в нашей компании. Это была наша первая встреча, хотя предварительно мы обменялись несколькими электронными письмами. Мы очень хорошо пообщались, а потом случилось нечто непредвиденное. Она вдруг сказала мне, что у нее психическое заболевание. И что она больше 10 лет принимает препараты, и за это время у нее не было ни одного инцидента, и что она предпочитает сообщить мне об этом сама.

Мы коротко обсудили эту тему. Я никогда прежде не был в такой ситуации и не знал, что ответить. Я поблагодарил ее за честность, и мы перешли к другим вопросам.

Мне было трудно поверить, что кто-то может пойти на подобную откровенность во время интервью. Ей пришлось поговорить и с другими сотрудниками фирмы, но в результате мы наняли ее на работу. И за несколько лет она стала не только важным членом нашей команды, но и совершенно незаменимым сотрудником для всей компании.

Американский закон 1990 года о защите прав граждан с ограниченными возможностями (ADA) выступает против дискриминации людей с психическими заболеваниями. Однако мой опыт консультанта, работающего в крупной компании, клиенты которой — огромные корпорации, говорит о том, что часто подобное признание равно профессиональному самоубийству. Когда один бывший вице-президент крупного инвестиционного банка узнал о том, что я хочу опубликовать этот блог, он попытался отговорить меня: «Клиенты опасаются работать с компаниями, где есть сотрудники с психическими заболеваниями».

Времена меняются. Теперь мы все читаем книги и статьи о людях, которые не боятся рассказать о своих проблемах и их преодолении. Но обычно они не работают в серьезном бизнесе. А подобные истории о руководителях компаний и вовсе крайне редки.

Лично я мало слышал, чтобы кто-то откровенно говорил о своей депрессии на рабочем месте, пока я не уволился из фирмы, чтобы начать консультировать владельцев семейных предприятий. К моему удивлению, тогда я обнаружил, что многие из этих руководителей — зачастую крайне успешные — не проводят такой уж четкой грани между «нами» и «ними» (то есть людьми с психическими отклонениями). Они понимают, что подобной грани просто не существует. Люди с психическими отклонениями для них — это не какие-то безымянные акционеры или сотрудники, а их родственники, работающие в их фирме. Так что в семейном бизнесе они относятся к категории «мы».

Работники с психическими заболеваниями есть не только в семейных предприятиях. Ведь проблемы со здоровьем — это часть человеческой природы. А различные исследования только подтверждают, что нет ни одной семьи, в которой абсолютно все были бы здоровы. Руководитель семейного бизнеса не может просто уволить кого-то из-за того, что тот страдает от депрессии. Поэтому успешные семейные компании находят способы сообща справиться с этой ситуацией. Именно в этом и заключается человечность, которая так необходима сегодня капитализму.

Про людей с психическими заболеваниями в бизнесе не очень много данных. Согласно свежим данным National Alliance on mental Illness от 60 до 80% подобных людей — безработные. Отчасти это происходит по причине их болезни. Но во многом дело в проблеме, с которой мы сталкиваемся, нанимая на работу людей с психическими отклонениями. Мы просто не умеем обсуждать подобные заболевания. Все мы часто слышим, как кто-то говорит о чьем-то «нервном расстройстве», и не можем даже представить, что имеется в виду на самом деле.

Для болезней есть богатый словарный запас, например: простуда, грипп, воспаление легких. И менеджеры спокойно это обсуждают. Они научились планировать отсутствие сотрудника по причине физической болезни. Однако болезни психические подразумевают «все или ничего». Или вы в депрессии, или нет; или у вас есть психическое заболевание, или его нет. Но в реальности существуют свои нюансы. Мы все можем иметь психические отклонения того или иного рода в определенные моменты нашей жизни. Если физические недуги обсуждаются открыто, то о психических заболеваниях предпочитают молчать, а это мешает эффективному сотрудничеству.

Очень жаль, потому что иногда именно человек с душевными недугами может сделать вашу компанию более человечной и сплоченной, а также, возможно, предложит новую интересную идею. Я не верю, что люди на грани нервного срыва могут быть особенно продуктивными, проницательными или креативными. Но я верю в то, что талантливые люди, страдающие от психического заболевания, могут предложить что-то новое, отличное от других. Ведь для повышения конкурентоспособности компании необходимо именно разнообразие.

Моей коллеге (которая дала согласие на публикацию этого блога) удалось привнести в компанию такие замечательные качества, как самоанализ, острый ум и глубокий эмоциональный интеллект. Работа с ней открыла мне глаза на то, как и где стоит искать таланты. Я стал обращать внимание на вещи, которые никогда раньше не замечал. И теперь, когда я провожу интервью с кандидатами, на последнем этапе беседы я всегда прошу их рассказать о чем-то личном. Необязательно быть настолько откровенными, как моя коллега. Но если кандидат не расскажет о каком-то своем слабом месте, на работу мы его не возьмем. Он может подходить по другим параметрам, но, если ему не достает человечности, нам с ним явно не по пути.

Читайте по теме:

• Сначала тест, потом интервью
• Формулировка имеет значение
• Вы, правда, в это верите?