Не стать
дойной коровой

Андрей Богатырев вполуха слушал своего заместителя Ирину Николаевну Ивашову и рассеянно смотрел в окно кабинета на снежную морось. «Ну, дождались. С почином, Андрей Сергеич, — обреченно думал он. — Оптимисты называют это черной полосой: следом за ней якобы наступит другая, белая. В реальной жизни никакой “белой полосы” вменяемый человек не ждет. Сначала все будет очень плохо, но недолго. Потом — просто плохо, но долго. А я уж расслабился…».

— Так чего они хотели-то? — прервал он изобилующее излишними подробностями повествование. — Ты уже раз пять рассказала и про их машины, и про их манеры. По сути что?

— Они не говорили ничего напрямую, — вздохнула Ирина Николаевна Ивашова. — Ни о том, что их не устраивает в компании, ни о том, что нам теперь делать… Ничего не сказали. А этот, который на «брабусе», перед уходом только обернулся и посоветовал очень добро: «Решайте свои проблемы побыстрее, законодательство у нас строгое, я обязан передать докладную в центр». Какой центр, какая докладная — ничего не понятно.

— Мутные ребята, — согласился Богатырев, выслушав самый бессодержательный в своей жизни рассказ о выездной проверке налоговой инспекции головного офиса компании «Богатырев Молоко». Его компании.

Дела

За 20 лет, прошедших с момента приобретения первого молокозавода в Энской области, «Богатырев Молоко» выросла с четырех человек до 270 и превратилась из безвестного торгового ООО в производственную компанию с полным циклом производства.

По документам «Богатырев Молоко» не существовало. Записанные на разных людей ИЧП, ООО и ЗАО занимались самыми разными делами: содержали молочные фермы с отличными коровами, перерабатывали молоко, самостоятельно развозили его почти по всей области и по четырем смежным, сбывали в несколько сетей, кредитовали разные части большого хозяйства, банкротились и обогащались: ООО «Богатырев Молоко» сущест­вовало, но владело четырьмя стульями и старым компьютером. Богатырев по документам был своему холдингу никто, а фактически — создателем.

Он постоянно разъезжал по области, навещая то племзавод, то фермы, то торговые точки. Проще всего его было найти в главном цехе переработки. Он бывал там и по делу, и просто так: ему нравилось смотреть, как работает дорогая итальянская упаковочная линия, купленная пару лет назад. Богатырев провел детство в деревне и прекрасно помнил древние полуавтоматы, кое-как дотянувшие до начала 1990-х. То, как четко работали импортные стерилизационные, пастеризационные установки, линии по производству сгущенки или модного нынче зерненого творога, завораживало его. «Наверное, то же самое чувствуют богачи, когда смотрят на свои яхты», — размышлял Андрей.

Яхту Богатырев себе, в принципе, мог позволить, хотя и скромную. Но богачом он себя не считал: он не летал на выходные во Францию, не посещал модных ресторанов. Вообще, Андрей опасался «красивой жизни»: слишком много он видел людей, уверенных, что схватили Бога за бороду, — чаще всего было очевидно, что это Бог схватил их за бороду и добром это не кончится. Серьезные с виду мужики выступали на двух местных телеканалах, играли в политику, устраивали шумные вечеринки в областном центре, строили себе пятиэтажные коттеджи в центре города. А через пару лет местные телеканалы неизменно рассказывали о них как о фигурантах уголовных дел или жертвах странных ДТП.

Впрочем, события последних лет показали: возмездие ждет всех, кроме высокопоставленных чиновников. Например, дочь губернатора могла покалечить пешехода — и под след­ствием оказывалась жертва наезда. Двоюродный брат губернатора мог через подставных лиц получить контроль над небольшим банком, чтобы прогнать через него пару сотен миллионов рублей — и в местной газете забывали слова «рейдерство» и «обналичка» и говорили об «акционерном конфликте». Был у губернатора один недоброжелатель-конкурент, местный депутат, но и тот с недавних пор стал подозреваемым в деле о шантаже врача областной поликлиники.

Сама по себе проверка налоговой не насторожила бы Андрея, если бы за неделю до нее на трех его фермах и в цехе переработки не побывала бы санэпидстанция, а в его офисе — трудовая инспекция. «Санитары» придрались к плохому освещению в коровниках и к сидящей на окне офиса кошке. Трудовая инспекция выявила: люди работают больше положенного по ТК времени. Все проверяющие не оставили после себя никаких документов, но обещали в скором времени прислать их по почте. Самое интересное, что они знали структуру группы компаний «Богатырев Молоко» едва ли не лучше, чем ее владелец.

— Я думаю, менты или гэбэшники на нас наехать хотят, — предположила Ирина Николаевна.

— Да зачем мы им нужны, — отмахнулся Богатырев.

— Как зачем? Денег с нас содрать!

— Ой, я вас умоляю, Ирина Николаевна… Не смотрите телевизор. Для них это позавчерашний день, с нас и хорошего дома в пригороде не купишь.

— Значит, по заказу конкурентов приходили.

— Конкурент — а конкурент у нас один, господин Ичуев — сначала бы мне позвонил и снова попытался купить за треть цены, — усмехнулся Андрей. — Не чтобы купить, а чтобы узнать реальную стоимость будущей «добычи». Он всегда так делает. Нет, это не Ичуев. Не знаю, что им надо...

Первое предложение

На следующий день Богатырев вышел из офиса и пошел пешком в сторону улицы Ленина, к крупнейшему торговому центру Энска. Он, как и многие деревенские люди, привык думать на ходу, а не сидя в кресле, пусть даже в кресле «Хонды». К тому же «Хонда» сейчас была бесполезна: городские дороги намертво встали из-за снегопада.

Войдя в торговый центр «Все для семьи», Сергей стряхнул снег с ботинок и поднялся на четвертый этаж — там находился кабинет Сергея Ложкина — владельца ТЦ, а по совместительству — племянника губернатора.

С утра помощница Ложкина позвонила Богатыреву и предложила встретиться с ее шефом на этой неделе в любое удобное время. Андрей решил не затягивать и зайти в этот же день.

По дороге он думал, что, наверное, Ложкин все же примет сделанное им полгода назад предложение — открыть фирменный магазин «Богатырев Молоко» в главном торговом центре города.

Но, увидев «понимающую» усмешку Ложкина, понял: разговор будет не про правильный бизнес.

— Я смотрю, у вас дела идут в гору, бизнес растет, — уверенно начал Ложкин после обмена общими фразами про снегопад и чай-кофе.

Богатырев сдержанно улыбнулся, разглядывая собеседника: нагловатый парень лет 35 с несерьезным лицом.

— У меня тоже все в этом году отлично, — продолжил Ложкин. — Думать надо на два дня вперед. А лучше на три! Вон я прикупил себе немного землицы в центре под строительство, а тут — раз, и автобусную остановку автопарк поставил. И троллейбусный парк немного подвинется в том году. Не любят у нас в принципе заниматься стратегией, а напрасно.

«Вот у тебя в семье стратегов больше, чем надо», — подумал Богатырев.

— Ну и я вот что решил: надо бы с тобой все-таки дружить. Никуда мы от этого не уйдем, деньги к деньгам, а область маленькая.

— Почему нет? Но как ты себе это представляешь? — поинтересовался Андрей.

— Ну, ты дашь нам долю, а мы тебе денег на развитие, земля есть. Живи без проблем, не волнуйся, вместе заработаем, — племянник губернатора расслабленно откинулся на спинку кресла.

— Условия какие?

— Ну смотри. Вообще мои аналитики, — Ложкин надулся, — прикинули. Весь твой бизнес сейчас стоит десять тысяч рублей.

Богатырев встретил это заявление без эмоций. Ложкин выдержал паузу и продолжил:

— И вот ты мне отдаешь 40 процентов за четыре тысячи. Рублей. За юридическую часть не беспокойся, понятно, что это не про деньги, это вообще не твои проблемы. Я знаю, у тебя и налоговая была, и санитары, и трудовики. Вроде бы у тебя там все в порядке, но я в детали не вникал. Да и они сами-то, поди, не вникали… Но проблемы надо решать. Со стратегией определяться. Ты подумай, что тебе надо на будущие месяцы. В общем, готовь предложения. А фирменный магазин… Да я думаю, что уже в марте надо будет ремонт делать.

Богатырев поднялся, взял куртку и уже сделал два шага к двери, когда услышал:

— Москва, Столовый переулок, дом два. Тут у нас Богатырев-младший и живет. Нехороший район, криминальный, — с деланным сожалением произнес Ложкин.

Богатырев вновь сел в кресло и опять без эмоций продолжил рассматривать Ложкина.

— Родители твои живут в Энске. Мать жены — в Воронеже, в частном секторе. Забор деревянный, — огорчился Ложкин. — Богатырев, почему теще нормальный забор не поставишь? Да ничего, заработаем на забор.

Следующие семь минут Ложкин перечислял названия банков, в которых хранились личные деньги Богатырева, и описывал условия кредитов, которые брала несуществующая «Богатырев Молоко» на ООО и ЗАО с дикими названиями.

— Все? — спросил Богатырев.

Ложкин насмешливо и в то же время участливо глядел на визитера. Богатырев вышел.

Стихия

Компания «Богатырев Молоко» нуждалась в деньгах: Андрей не был ни стратегом, ни аналитиком и ни первой, ни последующей волн кризиса не предвидел. В 2009 году пришлось закрыть пару собственных торговых точек, разорвать отношения с крупным оптовиком и поссориться с Ичуевым, который раньше даже рассматривался как потенциальный партнер. Нужны были и кредиты на запуск новых линий: чтобы оставаться на плаву, необходимо расширять продуктовую линейку.

За три дня, прошедшие после разговора с племянником губернатора, Богатырев получил отказы от трех банков, кредитовавших его много лет подряд. Четвертый день принес новый сюрприз: в половине пятого вечера на пороге офиса появился следователь прокуратуры Ленинского района Энска и заявил, что сейчас «будет произведена выемка документации». Богатырев, стоявший в это время в автомобильной пробке, узнал обо всем от Ирины Николаевны.

«Раз так, поеду-ка я к Николаю Петровичу, — решил Андрей. — В конторе все равно сегодня делать нечего».

Он подъехал к двухэтажному коттеджу на окраине города и застал Николая Петровича в гараже — тот выгружал из багажника покупки, сделанные в селе: банки с солеными огурцами, квашеную капусту, дубовые веники.

— Ну что, за встречу? — бодро спросил тесть Богатырева, по совместительству — начальник транспортного цеха: небольшое ИЧП, перевозившее молоко Богатырева по области, было его делом.

Практически непьющий Андрей неожиданно для себя согласился.

Время близилось к полуночи, дрова в камине почти догорели, но Николай Петрович и Андрей продолжали разговор.

— Они грамотные люди, в открытую тебе угрожать не будут, — уверенно говорил Николай Петрович, как будто всю жизнь только и занимался отражением рейдерских атак. — За месяц до того, как «закрыли» Антонова, он сидел вот тут, где ты сейчас, и важничал: «Я к ним с МВД приду, я работаю чисто, то-се». Где он теперь? В СИЗО. Какая там попытка дачи взятки? Сам-то веришь? Где сейчас «Энск-лес»? У дочки Ложкина-старшего!

— Но это вообще чушь. Как Ложкины будут управлять моим бизнесом, если отберут его у меня? Я сам его не отдам, а без меня все эти фермы просто разбегутся. Ложкин что ли к ним по утрам ездить будет? На своем «Инфинити»?

— Что поделаешь. Власть не выбирают, — развел руками Николай Петрович и потянулся за кочергой, чтобы поворошить угольки в камине.

— Зато снимают! Я добьюсь того, чтобы эти дураки перестали ломать то, что не строили.

— Ох, Андрюша… Ты готов пожертвовать своими детьми ради прин­ципов и коровника? Область наша маленькая и глухая, СИЗО еще при царе построено. Я лично вижу одну перспективу: молоковозы у меня возьмет Ичуев. Мой совет — по­крутиться с ними, взять, что можно, и полгодика посидеть спокойно. С ними ты работать не будешь, зато сможешь потом начать все снова.

— Петрович, ну нельзя же все время бояться этой семейки!

— А ты воспринимай все проще. Как климат. С Ложкиными пусть оппозиция борется. У нас таких Ложкиных в любом ДЕЗе пруд пруди. Это не значит, что не нужно зарабатывать. Это значит, что не нужно зарываться.

Второе предложение

На этот раз Богатырев сам попросил племянника губернатора о встрече. Ложкин ответил, что сможет принять его только через неделю, а до тех пор почти все операции компании были аккуратно заморожены: кое-что Богатыревым, а остальное — нарастающими неприятностями. Сторонние поставщики молока, работающие с фирмой «Богатырев Молоко» по договорам, грозили судами. Теперь Богатырев уже сам предлагал Ложкину долю в своей компании: конечно, она все еще стоила больше четырех тысяч рублей, но цена ее в перспективе стремилась к отрицательным величинам.

— Сколько ты думать-то хотел? — племянник губернатора недоуменно смотрел на Андрея. — Хочешь отдать в управление нам — отдавай. Активы там есть, управлять умеем.

— А ты возьмешь на себя погашение всех кредитов, — продолжил Богатырев­. — И дашь отбой Элле Михайловне Ложкиной, чтобы бойцы из следственного комитета отвязались от компании и от меня лично.

— Ну, за дела не беспокойся, это решаемо, — разочарованно тянул Ложкин. — А вот кредиты — нет, это твое. Все поручительства по кредитным проектам останутся, сам гасишь, выходишь из игры, идешь к нам на ставку. Бред про новые линии оставь, разберемся. Давай, заходи послезавтра, юрист тебе позвонит, бумаги подготовим. Ну, я ж не виноват, что ты так влип с налоговой. Кто ж так бизнес оформляет.

После внешне конструктивного, а по сути бессмысленного разговора Богатырев вышел из кабинета. Верхние этажи торгового центра «Все для семьи» пустовали: несмотря на весь блеск, кроме неплохого супермаркета внизу и пары арендных магазинов одежды наверху, торговые точки занимал сам Ложкин, понимавший в этом бизнесе не больше, чем в коровниках: торговал он, похоже, в убыток. Зайдя в супермаркет, Богатырев по привычке поискал на полках «свое» молоко, но, обнаружив лишь синие пакеты Ичуева, вспомнил: поставки его продукции позавчера приостановлены. На улице опять шел снег, но до офиса было недалеко. «Нет, Николай Петрович. Молоковозы и “газели” ты Ичуеву не продашь, у Ичуева денег нет. И поджигать коровники мы тоже не будем, чай, не сорок второй год. Страшно, конечно, но выплывем и от Ложкиных отобьемся».

Как спасти свой бизнес от посягательств?

Ситуацию ­комментируют эксперты.

Комментарии экспертов

Главное, что бы я рекомендовала сделать Андрею Богатыреву, — рассказать всем о своих проблемах. Публичность — это одна из немногих вещей, которых боятся региональные власти.

Компания, принадлежащая нам с супругом, была в похожей ситуации. Нам не приходило в голову, что наш бизнес уязвим, потому что мы работали «вбелую». Но в итоге в отношении учредителя и директора нашей компании завели уголовное дело по статье 160, часть 4. Нас обвиняли в том, что договоры займа между двумя нашими же компаниями были фиктивными, — хотя до этого арбитражный суд признал их действующими.

К сожалению, мы с сотрудниками слишком поздно вышли протестовать на улицу — лишь когда поняли, что другие действия не дают результатов. На тот момент гендиректор компании и совладелец были уже арестованы.

Вместе с другими предпринимателями нашего города мы начали собираться на улицах 19 числа каждого месяца в поддержку статьи 19 Конституции, которая устанавливает равенство всех перед законом и судом.

Мы не только устраивали пикеты с требованиями освободить незаконно обвиненных предпринимателей, но и приглашали к нам в Краснодар известных адвокатов и правозащитников, проводили конференции, посвященные защите бизнеса, вывесили на youtube.com сорок видеообращений.

Благодаря этим действиям мы спасли свое предприятие (хотя оно и досталось нам «пустым»: имущество уже несколько раз перепродали), смогли освободить из СИЗО арестованных сотрудников.

Наше дело было возвращено в прокуратуру и прекращено, а позже было вынесено решение о незаконности возбуждения этого уголовного дела.

У Андрея Богатырева есть воз-можность защитить свой бизнес. Во-первых, я бы оптимизировала и легализовала структуру «Богатырев Молока». Хотя бизнес и находится под контролем властей, а продажи встали, еще ничего не арестовано. Следовательно, Богатырев может изменить структуру своей компании и вывести бизнес в офшор.

Во-вторых, Богатыреву нужно поговорить с сотрудниками и вместе с ними подготовить протестные акции: обратиться в СМИ, создать свой сайт или блог в интернете — в общем, рассказать всем о своем положении и незаконных действиях представителей администрации.

Многие предприниматели, которые обращаются к нам за помощью, боятся публичности и не хотят выходить с нами на митинги, считая, что будет еще хуже. В таких случаях я спрашиваю их: «А куда еще хуже?» Да, нам пытаются мешать проводить акции (например, иногда на ту же дату назначают какие-нибудь митинги сторонников партии «Единая Россия»), наших демонст­рантов задерживают, запугивают. Я думаю, что это говорит о том, что нас опасаются.

Не стоит тратить время на письма президенту, премьер-министру и так далее — это ничего не дает. Могут помочь обращения к депутатам всех уровней и в общественные организации.

А отдавать свой бизнес не имеет смысла. Чиновников надо ставить на место, хотя это и очень труд-

но. Страх и подчинение только увеличивают аппетиты этих монстров.

Яна Яковлева, совладелец компании «Софэкс», лидер движения «Бизнес Солидарность»

Однозначного ответа на вопрос, как действовать в такой ситуации, быть не может. У Андрея Богатырева нет времени на борьбу, которую я обычно предлагаю вести людям, сталкивающимся с «наездами» на их бизнес. Предприниматель сам себя загнал в угол: во-первых, активы его компании не консолидированы, а значит, их сложно уберечь от захвата, во-вторых, его бизнес слишком сильно завязан на кредиты.

В подобных случаях банковские схемы сразу начинают рушиться, потому что, как правило, банки работают в связке с местными властями, — а те, в свою очередь, могут в любой момент дать указание блокировать кредиты тому или иному предпринимателю. Дальше банки начинают требовать досрочного погашения кредита или просто перестают кредитовать компанию. В итоге предпринимателю не на что покупать товар, у компании образуется задолженность по кредитам, и бизнесмен становится фигурантом не только статьи о мошенничестве, но и статьи о невозврате кредитов и получении кредитов путем предоставления банку заведомо ложных сведений о своем финансовом состоянии.

Если бы Богатырев смог взять кредит или пустить в бизнес собственные средства, чтобы расплатиться с банками и обеспечить себе время для борьбы за компанию, — это бы сильно ему помогло. Он успел бы за это время изменить структуру собст­венности компании, зарегистрировав ее на себя или на кого-нибудь другого (например, на сильного союзника или иностранного собственника), или даже перевести бизнес в другой регион.

Проблема в том, что если в отношении Богатырева будет возбуждено уголовное дело, то, даже если он «очистится»­, его все равно могут посадить безо всяких на то оснований и бегство в другой регион уже не поможет. Многие предприниматели в подобных случаях уезжают за границу.

Можно было бы порекомендовать ему сыграть на противоречиях во властных структурах, обращаясь за помощью к региональным или даже федеральным чиновникам, которые не связаны с племянником губернатора. Этот способ не всегда срабатывает, потому что чаще всего региональная власть действует в связке с правоохранительными органами и местными судами.

Я считаю, что в России единственный эффективный выход из таких ситуаций — это привлечение внимания к действиям чиновников через прессу. Но чтобы раскрутить общественную кампанию и вызвать к себе интерес, нужно время: одна-две публикации не дадут сколько-нибудь значимого результата.

Не надо начинать кампанию под лозунгом «Спасите Андрея от уголовного дела!» Нужно поднимать вопросы, которые важны для всех предпринимателей. Почему власти плюют на закон? Почему предприниматели молчат, когда их ведут на заклание? Необходимо быть интересным людям не уголовным делом, а своим отношением к происходящему.

Вообще, предприниматель, работающий в России, должен быть готов к тому, что на его собственность рано или поздно нападут. Было бы наивно полагать, что компанию не отнимут, если в ней все устроено по закону, потому что незаконно могут действовать властные структуры. В нашей стране пока нет эффективного механизма защиты и возврата собственности. Поэтому, чтобы обезопасить компанию, не нужно использовать рискованные схемы, — например, нельзя делать ставку на то, что оборотные средства будут пополняться за счет кредитов.