Великие предприниматели прошлого.
Николай Второв

Последние несколько лет, когда кризисы один за другим накрывают мир, я не раз задумывалась о том, почему некоторым руководителям, предпринимателям удается подхватить волну и преодолеть шторм, а других уносит в небытие. Какие личностные черты позволяют людям противостоять трудностям и добиваться успеха даже в самые тяжелые времена? Как события и обстоятельства жизни человека определяют его подходы к делам и, в конечном счете, его успех? 

Чтобы найти ответы на эти вопросы, я решила изучить биографии предпринимателей прошлого, чьи судьбы были полны перипетий, а бизнесы оказались прорывными для своего времени. Я стала анализировать жизни этих людей с точки зрения психолога и специалиста по индивидуальной оценке. В результате получилась серия статей.

***

Первый герой цикла — Николай Александрович Второв, человек, в 1917 году признанный самым богатым в России. Если провести аналогию с современностью, в дореволюционное время он возглавлял бы условный список Forbes. Бизнес Второва был масштабным и диверсифицированным — 200 предприятий в разных отраслях.

Хотя сегодня о Второве почти никто не помнит, в начале ХХ века его знали все. Второв был настолько богат, что его называли русским Морганом и поговаривали, что все, к чему он прикасается, превращается в золото. Он был финансово успешен в разных областях, лихо реализовывал удивительные по размаху проекты, а про его деловую хватку ходили легенды. Даже после революции он смог вписаться в новую реальность и несомненно достиг бы успеха и почета, работая на советскую власть, если бы не странная смерть.

Сибирь

Николай Второв родился в 1866 году в обеспеченной семье в Иркутске, там прошли его детские годы. Отец был владельцем ряда промышленных предприятий и возглавлял местную городскую Думу. Практичность, непритязательность к бытовым условиям, активность заставляли его постоянно начинать сложные, но выгодные и разнообразные проекты. Среди них — оптовые поставки товаров в Сибирь с Нижегородской ярмарки, открытие складов и магазинов по всей Сибири, до самой Читы и т. д. Особенно гремели так называемые «Второвские пассажи» — предтечи современных торговых центров. На двух-трех этажах элегантных каменных строений был представлен большой ассортимент тканей, модной одежды и обуви, парфюмерии, меховых новинок. В магазинах были прогулочные галереи, ярко освещенные примерочные, множество зеркал. Можно представить себе, какой ажиотаж вызывали такие современные благоустроенные заведения.

Естественно, дети купца Александра Второва получили хорошее образование. Их любили родители, к ним как к богатым наследникам с почтением относились окружающие. Никто из них никогда не знал бедности, борьбы за выживание, унижения. Отец охотно брал сыновей с собой «на работу»: показывал предприятия и торговые точки, знакомил с азами бизнеса, производства, управления людьми. А позже стал привлекать к принятию серьезных решений. Отец, с одной стороны, опекал и «страховал» сыновей, с другой — предоставлял им свободу, позволял рисковать и учиться на собственных ошибках.

Деятельный Николай уже в 12 лет приобщился к отцовским делам, а в 15 проявил свою не только активную, но и авантюрную натуру. За немалые деньги он продал одному проезжему и, видимо, малосведущему купцу права на несуществующую железную дорогу от Томска до Новосибирска. Авторитет отца и вызывающая смелость, граничащая с наглостью, позволили юноше осуществить этот невероятный обман и получить изрядную сумму. Конечно, вскоре обман раскрылся, состоялся суд. Молодость обманщика спасла семью Второвых от позора и справедливого негодования местного купечества. Впрочем, отец, выплативший в итоге все положенные штрафы, неожиданно снисходительно отнесся к поступку подрастающего сына. Ведь и сам он был временами склонен «подразнить» чересчур простодушных и слишком доверчивых партнеров. В итоге, вместо того чтобы наказать сына, Второв-старший отправил его развивать торговое дело в Томск.

Безнаказанность и условно одобрительное отношение родителя к рискованным, а то и вовсе нечестным сделкам впечатлили Николая. Правда, в будущем откровенного обмана он не допускал. Ну, или почти не допускал. Но авантюризм и изворотливость закрепились как значимые черты его характера. Любые рамки были ему тесны. Он не хотел быть «средним человеком», законопослушным обывателем — он хотел стать выше, ярче, могущественнее других. Для таких лидеров, полагал Второв, правила не писаны, им позволено нарушать устоявшиеся нормы, не считаться с мнением большинства.

Юный Николай, наблюдая за отцом, сделал еще один важный для себя вывод. Конечно, репутация в деловом мире важна, но в то же время всем мил не будешь, и залог успеха — это устойчивость к чужим оценкам, взглядам, советам и даже откровенно неприязненному отношению. Известно, что в дальнейшем Николай действовал не всегда прозрачно и кристально честно. Не особо церемонился с конкурентами. По воспоминаниям современников, некоторые купцы отказывались подавать ему руку. Но высокая нравственность и безукоризненная честность не всегда уживаются с прагматичностью, жесткой хваткой и конкурентностью. У Второва не уживались.

Москва

Тем временем бизнес Второвых рос огромными темпами. Под влиянием в первую очередь Николая вся семья переехала из далекой Сибири в Москву. Здесь возможностей для развития бизнеса было значительно больше. Молодой предприимчивый Николай уже самостоятельно вел семейные дела, инвестировал часть капиталов в выгодные сферы — добычу золота, алмазов, угля, металлургическое и машиностроительное производство, цементные и кирпичные заводы, фабрику по созданию фотографических пластинок. В деловой среде Николая с отцом и братом, быстро завоевавших место среди московских капиталистов, стали называть выскочками, но это не мешало им успешно вести бизнес.

Глава семейства Второвых при активном содействии вездесущего Николая смог выдать дочерей замуж за представителей элиты столичного купечества. Сам Николай, всегда стремившийся стать не только богатым, но и современным, образованным, прогрессивным предпринимателем, еще в Иркутске женился на Софье Макаровой, работавшей в системе школьного образования, так называемой классной даме. Он охотно давал деньги на развитие Иркутского университета, на создание там же городского промышленного училища.

После смерти отца в 1911 году Николай Александрович встал у руля деловой империи Второвых. Теперь он развернулся во всю мощь и действовал лишь на свой страх и риск. Его интересы были разнообразны и широки. Он вошел в правление всех крупных банков, значительной частью которых владел сам. Вкладывал большие суммы в развитие транспорта — речного и железнодорожного. Начал заниматься недвижимостью.

Его предприимчивость не знала границ. Он мгновенно просчитывал потенциальную выгоду и затем действовал быстро и четко. Хотел все попробовать. Не давал себе времени на сомнения. Был безжалостен к конкурентам, но мастерски находил союзников, единомышленников, сподвижников. И еще в нем не было страха — перед неудачей, перед чужими оценками, перед будущем.

Николая Второва по праву называют одним из основателей нескольких отраслей российской промышленности — химической, текстильной, автомобильной. В первый военный 1914 год по его инициативе в Москве было организовано Товарищество «Русско-Краска», долгие годы успешно производившее краску. Часть лабораторий того времени дожили до наших дней, преобразовавшись в научно-исследовательский институт. В сотрудничестве с купцом Степаном Павловичем Рябушинским Второв основал автомобильный завод «АМО», который стал известен как ЗИЛ. Кстати, все его предприятия отличались новейшим, по последнему слову техники оборудованием и привлекательными условиями труда. При заводах открывались профессиональные рабочие школы, строились современные общежития.

В Москве Второв строил здания, отличавшиеся невероятным размахом и красотой. Некоторые из них дошли до наших дней — например, деловой комплекс на Китай-городе, созданный известным архитектором Иваном Сергеевичем Кузнецовым в 1913 году. До сих пор эти дома остаются доминантой Славянской площади. В них располагались удобные склады, просторные офисы, роскошная гостиница. Знакомые Николая Александровича не верили в успешность задуманного им «Делового двора», отговаривали от проекта, но коммерческое чутье Второва не подвело и на этот раз — «Деловой двор» окупился за первые месяцы, от арендаторов не было отбоя. Практически в то же время Второв построил в районе Арбата особняк для себя и своей семьи. Помимо архитектурной ценности, по свидетельству очевидцев, особняк отличался и другими выдающимися характеристиками: в нем была уникальная живопись, изысканная мебель, люстры и светильники, дорогие гобелены. Особняк практически не пострадал за прошедшие 100 лет. Сегодня он называется «Спасо-хаус» и является резиденцией посла США.

Война

В 1914 году началась война. Для купечества, как и для других слоев населения, настали тяжелые времена. Но не для Второва. Николай Александрович и тут проявил феноменальную предприимчивость. Большинство своих предприятий он оперативно перестроил под военные нужды. Начал производить гранаты. На текстильных фабриках Второва наладили производство бинтов, шили военную форму — шинели, куртки, сапоги. Кстати, форма и своеобразные головные уборы, напоминавшие богатырские шлемы, нашли применение и при новой власти, после революции, и даже через многие годы после смерти Николая Александровича. Знаменитые шапки-буденовки, кожаные куртки стали любимой форменной одеждой большевиков. За годы Первой мировой войны внушительный капитал Второва вырос еще в несколько раз.

К 1917 году Второв был признан самым богатым человеком Российской империи, у него в собственности было 200 предприятий. Все кончилось практически в один миг. Конечно, нельзя сказать, что Николай Александрович всем сердцем принял революцию. Но, в отличие от большинства обеспеченных сограждан, он решил не покидать Россию. Политика его интересовала мало, а предпринимателем он оставался в любых условиях. Чем труднее оказывались эти условия, тем ему было интереснее — несмотря на то, что после революции он потерял практически все, что годами приобретал и развивал. Как ни парадоксально, в ситуации ужасающего слома мира он увидел для себя новые вызовы. Он служил не власти, не государству, не людям, а бизнесу. Прагматичный, бесстрашный, он жаждал сильных страстей, приключений, новизны. Ради таких мощных переживаний в 1917 году Николай Александрович на удивление спокойно расстался со своим успешным прошлым. И начал все заново.

Блестящий социальный интеллект, умение договориться с самыми сложными, сильными партнерами, способность тонко показать выгоду сотрудничества либо, наоборот, властно заявить о своих намерениях позволили Второву найти общий язык с большевиками, стать им полезным, необходимым.

Уже к концу 1917 года Второв построил в Подмосковье завод по изготовлению высших сортов стали, аналогов которого в России не было. В кратчайшие сроки он организовал строительство и запустил производство. Опытных иностранных специалистов приглашать в новую Россию не представлялось возможным, поэтому были задействованы внутренние ресурсы. Он нанял лучших инженеров, ученых, технологов — в основном с передового тогда Путиловского завода, позвал для консультаций профессоров Петербургского политехнического института. На строительстве завода работало более 6 тыс. человек. Процесс шел круглосуточно. На месте постоянно дежурили врачебные бригады: время было голодным, и среди строителей распространялся тиф и другие опасные заболевания. Благодаря незаурядным организаторским способностям Второва, его лидерскому гению завод был построен своевременно и грамотно. Сегодня это место называется Электросталь.

Смерть

В мае 1918 года Второва не стало. Ему было всего 52 года. Николая Александровича застрелили в собственном кабинете в том самом «Деловом дворе» на Китай-городе. Обстоятельства этого громкого убийства мгновенно обросли слухами и загадками. По одной версии, Второв и издатель Иван Дмитриевич Сытин собирали деньги на помощь Добровольческой армии, и агент большевиков застрелил Второва за «предательство». Но эта версия не подтверждается ни фактами, ни психологической канвой: все знакомые Второва дружно утверждали, что Николай Александрович хорошо зарекомендовал себя в новой системе, доказал на деле свою лояльность и был вполне доволен жизнью — насколько это было возможно в те годы. По другой версии, погиб не Второв, а похожий на него человек. Сам же Второв, бросив предприятия и семью, якобы тайно бежал за границу. Эта версия тоже не выдерживает серьезной критики.

Наиболее вероятное и, скорее всего, единственно достоверное объяснение случившейся трагедии связано с семейной историей Николая Александровича. Он был застрелен собственным сыном.

У Второва официально было двое детей — сын и дочь. Однако история свидетельствует о наличии у Второва внебрачного сына еще со времен его работы в Томске. Фамилия юноши была материнская — Гудков. В тот день он приехал к отцу из Томска в Москву за деньгами. Не то он просил на достойное содержание матери и свою учебу, не то требовал оплатить его карточный долг. Второв якобы согласился, но Гудков умолял немедленно дать ему 20 тыс. наличными. Получив отказ, взбешенный Гудков выстрелил в отца. А потом, осознав свой поступок, застрелился сам.

Кажется, что именно такая странная и страшная смерть, достойная сюжета древнегреческой трагедии, и была уготована этому фантастическому человеку. Прожить жизнь по героическому сценарию и погибнуть — именно из-за денег, от рук собственного сына.

Остались рассказы современников о похоронах Второва. Народ собрался разношерстный — от бывших купцов и интеллигенции до красных комиссаров и простых рабочих. На траурных венках было написано: «Великому организатору промышленности». А за толпой к кладбищу Скорбященского монастыря двигались девять колесниц с весенними цветами.

Вдова Второва после его смерти работала в Московском промышленном банке, принадлежавшем в лучшие времена ее мужу. Затем она с детьми уехала в Париж. Говорят, она носила траур по Николаю Александровичу до 90 лет — до самой смерти. Их дочь Ольга стала художницей. Кстати, она принимала участие в создании декораций и костюмов к балету Игоря Стравинского «Жар-птица». Сын Борис, видимо, обладал семейным менеджерским даром и всю жизнь проработал в управлении угольных шахт. Но до великого Николая Второва ему было далеко.