Великие предприниматели прошлого.
Дмитрий Бурылин

Последние несколько лет, когда кризисы один за другим накрывают мир, я не раз задумывалась о том, почему некоторым руководителям, предпринимателям удается подхватить волну и преодолеть шторм, а других уносит в небытие. Какие личностные черты позволяют людям противостоять трудностям и добиваться успеха даже в самые тяжелые времена? Как события и обстоятельства жизни человека определяют его подходы к делам и, в конечном счете, его успех?  

Чтобы найти ответы на эти вопросы, я решила изучить биографии предпринимателей прошлого, чьи судьбы были полны перипетий, а бизнесы оказались прорывными для своего времени. Я стала анализировать жизни этих людей с точки зрения психолога и специалиста по индивидуальной оценке. В результате получилась серия статей.

***

Пятый герой цикла — Дмитрий Геннадьевич Бурылин, предприниматель и купец из Иваново-Вознесенска. В его биографии поражают самые разные факты. Во-первых, страстная, унаследованная от отца и деда любовь к коллекционированию «редкостей и древностей». Во-вторых, тяга к путешествиям: он не только многократно бывал в Европе, но и смог добраться до экзотического Египта, что было сложно и опасно. Именно оттуда в 1913 году он привез для своей коллекции настоящую древнеегипетскую мумию. В-третьих, у Бурылина был куплен билет на «Титаник»: он собирался в Америку. Но судьба его уберегла — он заболел воспалением легких и попасть на корабль не смог. А еще он общался со многими известными людьми дореволюционной России: Львом Толстым, основателем московского Исторического музея князем Николаем Щербатовым, увлеченными историками, литераторами, этнографами, нумизматами и другими специалистами в интересующих его областях. В чем же для состоятельного, успешного провинциального промышленника и купца Дмитрия Бурылина был психологический смысл столь ярких увлечений?

Бизнес

Дмитрий Бурылин родился в 1852 году в традиционной купеческой старообрядческой семье. Жизнь детей в семьях старообрядцев была подчинена жестким правилам: безоговорочное подчинение старшим, безукоризненное выполнение домашних обязанностей, которые непременно были у каждого ребенка, строгое соблюдение распорядка дня, частые молитвы, ежевечернее чтение Библии. Лень, капризы, проявления любого недовольства и самоуправства жестко наказывались. Образование было только домашнее, исключающее возможность «вредных» влияний.

Основы староверческого характера в детях закладывали с помощью регулярных бесед и личного примера. Им прививали трудолюбие, внутреннюю дисциплину, твердость в принципах, умеренность в потребностях, высокую самостоятельность, готовность рассчитывать во всем только на себя и самых близких, умение делиться, помогать, проявлять участие. Примером бытовой дисциплины служит сохранившийся детский «договор» между братьями Дмитрием и Николаем о своевременном возврате книжек друг другу в надлежащем состоянии.

Известно, что дед Дмитрия Бурылина, Диодор Андреевич, патриарх семьи, написал в завещании такие максимы: «Жить не зависит от нас, а хорошо жить от нас зависит. Познания свои должно употреблять на истинную пользу и благо своих ближних и Отечества. Доверчивость, качество благородное и великодушное, существует в одних чистых душах… Доверчивые люди бывают иногда обмануты, но те, кои проводят жизнь в недоверчивости, находятся беспрестанно в жалостном состоянии. Надежда на Бога есть лучшая подпора в жизни...»

Именно Диодор Андреевич, бывший крепостной Шереметьевых, человек высокой морали и мощной энергии, задолго до рождения внука Дмитрия выкупил себя и всех членов своей семьи, основал в Иваново-Вознесенске крупную ситценабивную фабрику и заложил финансовые, материальные и нравственные основы будущей купеческой династии Бурылиных. Погиб он неожиданно и страшно — по дороге на ярмарку его обокрали и убили. Активно развивающийся семейный бизнес перешел в руки совсем еще юных внуков — Дмитрия и Николая, поскольку их отец не проявлял интереса к предпринимательской деятельности.

Дмитрия новое дело захватило. Он был человеком увлекающимся, но в силу воспитания и твердости характера умел держать под контролем свои чувства, решения и действия. Получив семейный капитал и став хозяином бизнеса, он распоряжался им с умом и решительностью. Амбиции молодого предпринимателя заставили его вкладываться в развитие местного производства, приобретать новые ткацкие, ситценабивные и красильные предприятия, строить современные промышленные здания. В 1880 году в Иваново-Вознесенске силами Дмитрия Бурылина построили современные корпуса большой ситцепечатной фабрики. Его репутация укреплялась, авторитет рос.

Не обошлось и без происшествий. Одна из фабрик Бурылина сгорела, погибли люди. Позже произошел взрыв парового котла, здание было фактически разрушено. Ущерб оказался серьезным, Дмитрий Геннадьевич нес убытки. Но его предприимчивость и деловая сноровка в этот сложный момент не только выручили его, но и позволили выйти на новый виток развития.

В то время для производства бездымного пороха требовались так называемые «очищенные хлопчатобумажные концы», то есть отбеленные специальным образом остатки пряжи, канатов и других отходов текстильных фабрик. В России такой очисткой никто не занимался — концы завозились только из Англии. Окрыленный идеей создать собственную хлопкоочистительную фабрику, Бурылин отправился в Великобританию, чтобы изучить возможности, детали и перспективы подобного производства. Говорят, по пути на английскую фабрику Бурылин хитроумно смазал клеем подошвы своих модных ботинок, чтобы заполучить оказавшиеся на полу нужные ему образцы нитей.

В 1896 году Бурылин открыл в Иваново-Вознесенске фабрику, которая стала работать на военные нужды. Дела резко пошли в гору, хотя далеко не всем нравилось не самое экологически чистое производство (оно требовало использования пожароопасного и взрывоопасного бензина). Дмитрий Геннадьевич спорил, разъяснял, искал единомышленников. И усиленно работал. Новое предприятие быстро получило статус стратегического оборонного предприятия.

К 1899 году Бурылин стал купцом первой гильдии, то есть купцом высшего ранга в Российской империи (по объему капитала, с правом заграничной торговли и владения морскими судами). Привыкший к старообрядческому правилу «если получил, надо и отдать», он многое делал для города, жителей, своих сотрудников. Строил дома, больницы, другие общественные учреждения, помогал нуждающимся. В начале ХХ века Бурылин получил звание потомственного почетного гражданина Иваново-Вознесенска и неоднократно избирался в городскую думу. В 1909 году он основал «Товарищество мануфактур Д. Г. Бурылина» с капиталом в полмиллиона рублей. Высококачественный текстиль, производившийся на его фабриках, был не раз удостоен медалей на престижных международных выставках.

Коллекционирование

Дед Бурылина оставил наследникам не только фабрики и солидный капитал, но и любопытную коллекцию древностей: иконы, книги, раритетные монеты, картины. Дмитрий еще в детстве влюбился в эти занимательные, красивые предметы и вещицы, обладающие уникальной историей. Повзрослев и финансово окрепнув, он и сам превратился в страстного профессионального коллекционера антикварных ценностей. Он собирал все, что привлекало его внимание: необычные часы, старинные гравюры и живописные полотна, чучела животных (их он приобретал у представителя знаменитой цирковой династии Анатолия Дурова), наградные знаки, курительные и настольные приборы, изысканные женские украшения, колоды игральных карт, тайные масонские и рыцарские атрибуты. Значительную часть коллекции Бурылина составляли исторические, археологические и этнографические находки. А также ткани и изделия из ситца — в 1896 году он показывал их на Нижегородской промышленно-художественной выставке, где и был представлен императору Николаю II.

Дмитрий Геннадьевич все делал с умом. Он систематизировал свои коллекции, регулярно общался с экспертами и знатоками, привлекая их для описей, покупал заинтересовавшие его предметы у других собирателей — любителей и профессионалов. Азарт коллекционера заставлял его ездить в разные страны, искать, торговаться, тратить на новые приобретения много сил, времени и, конечно, денег. В 1913 году он, как уже было сказано, привез в родной город египетскую мумию. Впрочем, говорят, мумий было две. Одну он якобы хранил в подвале собственного дома и тщательно изучал ее: его интересовало, как хранить тела умерших, чтобы они оставались нетленными. Вторую он выставил в музее искусства и промышленности, специально построенном в 1914 году для размещения его обширной коллекции. Эта мумия до сих пор находится в Ивановском художественном музее.

Бурылин безумно любил свой музей и даже провел в него подземный ход из своего особняка — для быстроты и удобства перемещения. Он писал: «Музей — это моя душа. А фабрики — источник средств для жизни и его пополнения». В завещании Бурылина было сказано: «Означенное собрание впоследствии должно быть достоянием нашего родного города Иваново-Вознесенска и никогда не должно быть распродано или расхищено (приобреталось оно с большой нуждой и трудами)». В здании музея проводили экскурсии и городские мероприятия: собрания, научные семинары, лекции, спектакли. Музей стал местом притяжения жителей города.

Психологический смысл собирательства

Каждый собиратель придает коллекционированию разное значение. Для одних это попытка сделать жизнь более насыщенной, волнующей. Для других — способ заявить о себе, привлечь внимание окружающих, поразить и восхитить их или просто оказаться «в команде», среди достойных единомышленников. Для конкурентных людей собирательство — спорт, который позволяет соревноваться в искусстве поиска раритетов, оперативности, переговорных навыках, везении и, наконец, в финансовых возможностях. Некоторые стремятся через коллекционирование защититься от нестабильности и тревог окружающего мира, компенсировать внутренние нерешенные проблемы управляемым, систематизированным, приносящем покой и положительные эмоции хобби. Часть людей это занятие возвращает в детство — в то время, когда они были счастливы, безмятежны, полны радостных надежд.

Психолог Карл Юнг рассматривал страсть к коллекционированию как психологический атавизм, доставшийся нам от самых базовых занятий давних предков: собирательства, сохранения съедобных растений и плодов, азартной охоты на диких зверей. Возможно, истоки этого увлечения действительно таковы, но у каждого коллекционера есть свои индивидуальные, часто неосознаваемые потребности и приоритеты.

Почему же страсть к коллекционированию жила в Дмитрии Бурылине?

Во-первых, будучи старообрядцем, он очень дорожил прошлым — историей своего рода и государства. Оставшаяся от деда коллекция старинных редкостей и захвативший его в дальнейшем поиск очередных экспонатов позволяли Бурылину поддерживать эмоциональную связь с былыми временами и оказывать уважение предкам. Неспроста его интересы были столь широкими: от иконописи, живописи и этнографических находок до самых обычных предметов — школьных досок и чернильниц. Память о талантливом деде, преданность вере были для Бурылина не просто словами, но и реальными ценностями, на которые он ориентировался в жизни.

Во-вторых, Дмитрий Геннадьевич, чей дед был еще крепостным, конечно, хотел стать исключительным и значимым, чувствовать себя владельцем целой вселенной редких, старинных вещей. То есть потешить свое эго. Немецкий философ Гуго Мюнстерберг писал, что именно коллекционирование позволяет человеку сполна почувствовать «эфемерное всемогущество». В каждом человеке сосуществуют два противоборствующих желания. Первое — принадлежать социуму, подчиняться нормам и правилам, быть как все, не высовываться и за счет этого чувствовать себя защищенным. Второе — выделяться, быть оригинальным и неповторимым, ярким и непохожим на остальных. Люди, движимые этим стремлением, могут претендовать на власть, высокий уровень влияния, лидерство. Они рискуют, но они же чаще всего выигрывают. Именно желание отличиться не давало покоя Дмитрию Геннадьевичу, и собирательство стало способом реализовать жажду оказаться на виду, быть лучшим и самобытным. Выставки его коллекций регулярно проходили во многих городах России, имели большой успех, способствовали знакомству с самыми известными и статусными людьми того времени, в том числе с представителями царской семьи.

В-третьих, Бурылину нравилось делиться с окружающими своими интересами. Он стремился показывать людям то, что собирает. Не лишенный тщеславия, он искренне хотел, чтобы зрители могли развлечься, заинтересоваться, вдохновиться. И возможно, начать создавать собственные коллекции или приобщаться к другим видам творчества. Главное, чтобы, увидев причудливые экспонаты, люди стали немного иными — менее приземленными, более романтичными. Готовность приобщать, помогать была заложена в нем с детства. Поэтому и деньги от продажи билетов на выставки всегда шли исключительно на благотворительные и общественно полезные цели. А еще он регулярно устраивал детские благотворительные обеды, на Рождество закупал подарки для местных детей-сирот, занимался благоустройством города.

Наконец, коллекции редких вещей и древностей, помимо исторической ценности, имеют для собирателей еще и ценность финансовую. Коллекция — это инвестиции, так как год от года экспонаты растут в цене. Бурылин это прекрасно понимал, ведь во всех начинаниях он неизменно оставался расчетливым, сметливым и опытным бизнесменом.

Путешествия

Бурылин всю жизнь активно пополнял свои коллекции. Для этого он много путешествовал. Конечно, даже в те времена вещи и книги можно было выписывать, в том числе из-за заграницы, и некоторые коллекционеры преумножали свои богатства, буквально не выходя из дома. Однако поездки позволяли приобретать ценные экземпляры, видеть вещи собственными глазами, бродить по блошиным рынкам, заходить в лавки антикваров, художественные мастерские, частные музеи, заводить полезные знакомства, встречаясь с экспертами, учеными, коллекционерами. Безусловно, Дмитрий Геннадьевич предпочитал действовать. Где он только не был! В Европе — в Германии, Англии, Турции, Греции, Италии, Франции, Бельгии; в Америке, в Африке — путешествовал по Египту. Бурылин неустанно ездил туда, где был шанс купить что-то нетривиальное. Но поездки имели для него и другое — более глубокое — значение.

Психологический смысл путешествий

Во-первых, Бурылин происходил из старообрядческой семьи. После церковной реформы патриарха Никона и последовавшего за этим раскола старообрядцы совершали дальние переходы из центральной России в глухие, малообитаемые места. Спасая веру, гонимые властями, они мужественно преодолевали большие расстояния. Поэтому у Бурылина передвижение было в крови. В то же время традиционно замкнутая жизнь староверческих семей и общин, их закрытость, строгость, стремление к автономии и даже изоляции пробуждали у молодых людей естественное желание заглянуть за горизонт, выйти за привычные рамки, побольше узнать, прикоснуться к неизвестному и запретному миру. Получив возможность путешествовать, Дмитрий Геннадьевич откликнулся на зов странствий со всей страстностью любознательной натуры. В каком-то смысле путешествия стали конструктивной формой внутреннего бунта против сурового воспитания и жестких ограничений, которых в его детстве и ранней юности было предостаточно.

Во-вторых, Бурылин был человеком увлекающимся, горячим, неравнодушным. Он жаждал новизны, ярких впечатлений, интересных знакомств. Он находил и впитывал лучшие производственные практики, и поездки по миру в полной мере удовлетворяли его потребности и желания — как промышленника и как коллекционера. Вырвавшись из повседневной жизни, он мог в путешествиях реализовывать свои мечты, наслаждаться свободой, действовать исключительно по своему усмотрению, без оглядки на то «как надо» или «как положено».

В-третьих, любое путешествие (а в то время они были долгими и порой опасными) — это испытание. Испытание характера, сообразительности, устойчивости к неудобствам, дискомфорту, непредсказуемым поворотам. Испытанием тогда становилось все — от получения документов на выезд до многочисленных проблем, связанных с иностранным языком, незнакомыми законами, обычаями и бытовыми правилами. А еще — с разбойниками, хитрецами, обманщиками, готовыми воспользоваться незнанием, растерянностью или, наоборот, расслабленностью и щедростью русских гостей. При всей рассудительности у Бурылина явно была авантюрная жилка. Он жаждал приключений, проверял себя на мужественность, решительность, личную состоятельность.

Ну и в-четвертых, не чуждый тщеславия Дмитрий Геннадьевич искал заинтересованного внимания соотечественников, которым они награждали его после каждой поездки. Многочисленные рассказы, подарки, удивительные приобретения — все это вызывало у земляков ажиотаж и способствовало популярности Бурылина.

***

Жизнь Дмитрия Геннадьевича, как и жизнь огромной России, резко изменилась после революционных событий 1917 года. Вскоре его имущество — текстильные фабрики, музей, особняк в центре Иваново-Вознесенска — было национализировано. Бурылину удалось получить официальную должность хранителя созданного им музея. Теперь он жил скромно, занимая лишь несколько полуподвальных комнат в доме, который раньше целиком принадлежал ему. Остальные помещения передали сотрудникам политехнического института. Как хранитель Бурылин продолжал ухаживать за драгоценными экспонатами своего музея. Но не всем это нравилось. Недруги и завистники не дремали. В 1923 году на Дмитрия Геннадьевича написали донос, в результате которого Бурылина обвинили в хищении и «укрывательстве предметов нумизматической коллекции», так как часть бывшей собственной коллекции он действительно хранил дома. Он был уволен, а меньше, чем через год, в сентябре 1924 года, скончался.

Несмотря на трудные времена и серьезные потери (его огромная коллекция монет в 1920-е годы была переплавлена на нужды государства), собрания Бурылина не исчезли. Живописные полотна, скульптуры оказались в Эрмитаже и Русском музее, другая часть коллекции — в Государственном историческом музее в Москве, в Третьяковской галерее, а также в музеях других городов России. Знаменитый музей Ивановского ситца сейчас располагается в бывшем особняке Дмитрия Геннадьевича, а в здании Бурылинского музея открыт краеведческий музей. Рядом с музеем в 2014 году был установлен памятник Бурылину — великому меценату, предпринимателю и собирателю.