Человек с большой
буквы Ч

Рецензия на книгу Эрика Ларсона «Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы». Альпина Паблишер, 2021.

Из воспоминаний инспектора Томпсона, работавшего в охране правительства Великобритании в начале 1940-х годов: «Время от времени премьер вдруг выхватывал револьвер, принимался им размахивать и с проказливым восторгом восклицал: “Знаете, Томпсон, им не взять меня живьем! Я уложу одного-двух, прежде чем они сумеют меня пристрелить”».

После вторжения Гитлера в Польшу правительство Великобритании объявило войну Германии и стало всерьез готовиться к немецким бомбардировкам, за которыми, как ожидалось, должно было последовать вторжение. Британское министерство информации выпустило листовки «Как победить захватчика»: эти довольно мрачные предостережения распространили по миллионам домов. В них гражданам предписывалось при появлении нацистов на островах спрятать свои велосипеды и вынуть карбюраторы из автомобилей: «Когда вторжение начнется, будет уже слишком поздно уходить. <…> СТОЙТЕ НЕПРЕКЛОННО».

Книга Эрика Ларсона «Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы» посвящена полутора годам из жизни сэра Уинстона Черчилля, одного из последних аристократов, возглавлявших правительство Великобритании. Изучив огромное количество дневников, мемуаров и писем, Ларсон день за днем прослеживает события, происходившие в жизни премьера, его семьи и его страны с 10 мая 1940-го по 31 декабря 1941 года. Предполагается, что читатель хорошо представляет себе, что есть Черчилль к моменту, когда король назначает, а парламент утверждает его премьер-министром.

Новому премьер-министру 65 лет, и у него за спиной благополучная политическая карьера: он уже поработал министром по делам колоний, министром торговли, министром внутренних дел, первым лордом Адмиралтейства, неоднократно избирался в палату общин. Во время Первой мировой войны он служил комбригом и комбатом.

В своей первой речи в парламенте после назначения, 13 мая, он поклялся добиться победы и произнес фразу, разлетевшуюся по всей стране: «Мне нечего вам предложить, кроме крови, тяжкого труда, слез и пота».

Премьер взялся за дело засучив рукава. Своего давнего друга, лорда Бивербрука, человека сложного и неуживчивого, опытного интригана и сплетника, Черчилль назначил министром авиационной промышленности, так как знал: Бивербрук — талантливый организатор. И он не подвел: производство самолетов в Англии стало расти небывалыми темпами! Когда началась воздушная война с Германией, над Лондоном одновременно гудело 500 «Мессершмиттов» и «Хейнкелей», с неба градом сыпались сотни тонн зажигательных и фугасных бомб и парашютных мин и город полыхал, нация сохраняла спокойствие и силу духа. И возможно, если бы не частые выступления Черчилля по радио, честные и блестящие с точки зрения ораторского искусства, англичане могли бы не раз и не два предаться панике и отчаянию. Премьер заражал граждан своей верой в победу. Он, кстати, был совершенно убежден, что в схватке Англии с фашистской Германией решается судьба всей мировой цивилизации, поэтому проиграть ее нельзя.

Если перечислить его качества как лидера нации и как человека, располагая их по степени значимости, получится такой ряд.

· Мощный интеллект.

· Большой управленческий опыт.

· Огромная работоспособность и энергия.

· Реалистичный взгляд на события.

· Ораторский талант.

· Личная смелость.

· Умение находить союзников.

Черчилль был честолюбив и не скрывал этого. Он много пил и курил, был склонен к резким перепадам настроения и не всегда сдержан, хотя никогда не унижал подчиненных. Это был довольно эксцентричный человек, достаточно вспомнить, что, прилетев в Вашингтон для важных переговоров с Рузвельтом, он появился перед ним совершенно голым, но со стаканом виски и сигарой в руках.

Одной из главных забот премьер-министра в его первые полтора года на этом посту была необходимость привлечь к борьбе с фашистской агрессией наиглавнейшего союзника — США. Черчилль хорошо понимал, что без реальной помощи Штатов Германию не победить, один в поле не воин. Его тонкая дипломатическая игра, самый стиль его писем и телеграмм Рузвельту заслуживают отдельного изучения.

Интересно сравнить ораторское мастерство двух лидеров: Гитлера и Черчилля. Оба были страстными «выступальщиками», умели зажечь тысячи слушателей. Но в речи Черчилля никогда не было шапкозакидательства, в каждой он говорил о тяготах, потерях, трудностях, горе и крови. Именно честность его выступлений обладала магической способностью внушить слушателям веру и стойкость.

Личное бесстрашие, о котором в войну, быть может, не все знали, тоже поразительно. Премьер-министр, пожилой господин с тросточкой, лезет на крышу своего дома на Даунинг-стрит, 10, чтобы наблюдать очередной авианалет. Едет в разрушенный Ковентри, ходит по осколкам стекла, мимо стен, готовых обрушиться на него.

Бывали ли у Черчилля «проколы»? В течение всей политической карьеры — да. Но в период, которому посвящена книга Ларсона, скорее — нет. Выражение «звездный час» взято из первой речи Черчилля на посту премьер-министра, именно таким стал этот период и для него, и для Англии.

В такой момент все силы человека и нации собираются в кулак, и проявляется лучшее и в национальном характере, и в характере лидера.

Можно ли назвать Черчилля героем? Безусловно, можно, ведь он не только сильный лидер, приведший свой народ к победе с очень мощным противником, но и человек, проявлявший десятки раз личное бесстрашие, разделявший с англичанами все тяготы военного времени. Чуждые роскоши, он и его семья испытывали материальные трудности войны, меньшие только благодаря тому, что друзья иногда посылали им продовольственные посылки. Читатель ждет, что в конце книги Ларсон сделает какие-то обобщения, проанализирует характер и стиль руководства Черчилля и выведет формулу успеха. Однако никаких обобщений и анализа нет, зато само фактографическое описание чудесным образом провоцирует к размышлениям обо всем этом.

Черчилль был не тем, кто делает ставку на команду. Скорее, его управленческий стиль похож на творчество дирижера, который умеет соединить разнородные инструменты в слаженный оркестр. Говоря каждому сотруднику о его значимости и важности, он умел добиться максимальной отдачи от всех, кто с ним работал. Складывается впечатление, что он вовсе не заботился о своем имидже. Премьер выходил к своим коллегам, к своей семье и к своему народу, не надевая никакой маски, без надменности, но и без подлаживания. Он представал перед всеми таким, каким он и был .