«Если умеешь слушать классическую музыку, плохим человеком
не станешь»

Имя пианиста Дениса Мацуева впервые громко прозвучало в 1998 году, когда 23-летнему музыканту присудили победу на Международном конкурсе им. П. И. Чайковского. Сегодня оно украшает афиши лучших концертных залов мира. Один из самых востребованных пианистов современности, Мацуев активно развивает филармоническое искусство в регионах России и помогает юным музыкантам.

HBR — Россия: Чем вы руководствуетесь при выборе нового произведения для репертуара и ориентируетесь ли в этом вопросе на предпочтения слушателей?

Мацуев: Безусловно, ориентируюсь, но в первую очередь на выбор влияют мои личные предпочтения. Если меня просят сыграть произведение, с которым у меня еще не завязался «творческий роман», не появилось «химии», я не могу выйти с ним на сцену: это не имеет смысла. Если пожелание публики и мое внутреннее ощущение от музыки совпадают, с радостью включаю произведение в свой репертуар. Я также стараюсь исполнять произведения, которые в принципе звучат редко, — например, Второй и Третий концерты Чайковского, Четвертый концерт Рахманинова. Огромное количество гениальной классической музыки не звучит со сцены, не популярно. Я стараюсь исправить эту несправедливость.

Когда вы исполняете одно и то же произведение снова и снова, не притупляется ли острота чувств?

Я из тех музыкантов, кто старается не играть одни и те же произведения постоянно. В моем репертуаре 45 концертов с оркестром и 24 сольные программы, поэтому мне удается так составлять свой график, чтобы избегать многократных повторов. Тем не менее иногда на гастролях с оркестром они случаются. В таких случаях задача музыканта — сделать так, чтобы не притуплялась острота восприятия и чувств. Если каждый день выступления проходят в новой стране, новом городе, новом зале с новыми слушателями, нужно особое внимание уделить собственному настрою. Особенность гениальной музыки в том, что она сама ведет музыканта в исполнении. Она многослойна и многозначна, в нее заключено невероятное количество идей и намеков, сюжетных и смысловых линий, измерений. Ее глубина позволяет бесконечно находить новое, даже если играешь одно произведение много дней подряд. Поэтому нужно просто довериться музыке, подчиниться ей и поймать сиюминутное озарение, ради которого только и стоит выходить на сцену.

Влияют ли, по-вашему, характер музыканта, его внутренний мир, жизненный опыт на качество и манеру исполнения?

Конечно, влияют. Интерпретация проходит через душу музыканта, поэтому важно, что у него внутри. Одна из главных задач солиста — донести музыку, написанную композитором много лет назад, через себя, свою сущность до аудитории.

Как вы готовитесь к выходу на сцену?

На долгий настрой часто нет времени. Иногда я выхожу на сцену сразу после длительного перелета или даю несколько концертов в день. Поэтому ритуалов особых нет. Мне достаточно посмотреть в зал через приоткрытую дверь, чтобы настроиться, ощутить энергетику слушателей. Она моментально меня заряжает, и я прихожу в нужную форму.

Вы играете огромное количество концертов в сезон. Как вы выдерживаете такой напряженный график?

Силы черпаю в концертах. Успешные — мощнейшая энергетическая подпитка. Когда не все получается, происходит такой же по мощи отлив сил. Поэтому большое количество концертов — это здорово и опасно одновременно. Для меня сцена — место, где я чувствую себя потрясающе, она вдохновляет, отвлекает от бессмысленной суеты и рутины, дает возможность погрузиться в гениальный мир музыки. А лучший отдых — приехать домой в Иркутск, натопить баню и после нее окунуться в Байкал.

Какие положительные и отрицательные стороны вы видите в своей популярности?

Я особенно об этом не задумываюсь. На мой взгляд, если начинаешь размышлять о популярности, ее плюсах и минусах, это начало конца для музыканта. Когда меня узнают, я всегда очень благодарно отвечаю, где бы это ни происходило: на концертах, на улице. Но нужно понимать, что успех внешний на успех внутренний не влияет в принципе. Если я могу воспользоваться узнаваемостью, чтобы помочь кому-то, я это делаю. Это, наверное, единственный случай, когда популярность полезна.

Что делает музыканта популярным: труд, талант, удача?

Точных рецептов нет, у каждого таланта свой путь. Есть отдельные компоненты, без которых не обойтись: учеба, конкурсы, мастер-классы, — но универсального их сочетания не существует. Если говорить о начале пути, главный совет — забыть о карьере. Нужно думать о музыке, которую играешь. И много выступать. При современных технологиях выдающееся явление не может остаться незамеченным, благодаря интернету заявить о себе гораздо легче, чем, скажем, 20 лет назад. А дальше все зависит от личных особенностей: способности учить репертуар, физической и эмоциональной формы, возможности выдерживать гастрольный график, умения общаться с залом — и удачи.

У музыканта путь сложный, тернистый, непредсказуемый. Эта профессия требует полной отдачи: если желания жить музыкой каждую секунду своего существования нет, то лучше и не начинать. Это очень непростая жизнь, но в то же время очень счастливая.

Вы выступаете с оркестрами и дирижерами из разных стран. Замечали ли вы разницу в работе с представителями разных культур?

Мое самое глубокое убеждение: у таланта нет национальности. Безусловно, у многих знаменитых оркестров, будь то оркестр Берлинской филармонии, Нью-Йоркский филармонический, оркестр Филармонии Санкт-Петербурга, оркестр Мариинского театра, своя история, свой стиль, традиции, которые я чту. Важна не национальность, а люди. Для меня огромная честь работать с выдающимися музыкантами и дирижерами, это всегда подарок судьбы, мастер-класс в профессии, общении, стимул к развитию.

Различается ли публика в разных странах?

Опять же, как у таланта, у публики национальности нет. На концерты приходят разные люди, что в мировых столицах, что в маленьких провинциальных российских городах. Каждый раз это уникальная публика. Каждый раз все по-новому. Единственное отличие, которое бросается в глаза, — в наших залах, в Китае и в Южной Корее больше молодых лиц, чем в Европе или Америке. Меня эта тенденция очень радует, она показывает, что будущее у России есть.

Насколько важно для вас мнение слушателей о ваших концертах?

Публика — мой главный критик, мне важно знать ее мнение, понимать, получилось ли донести ту идею, что я вкладывал в свое исполнение, до каждого человека в зале. Я своих слушателей обожаю, мне очень нравится общаться с ними в социальных сетях, например.

Считаете ли вы своей задачей «воспитание» слушателей?

Концерты классической музыки — не развлечение и не отдых в привычном смысле. Это серьезная работа, которая в итоге приносит колоссальное интеллектуальное удовольствие. Но не всем удается сразу дойти до этой стадии — получать удовольствие от умственной и эмоциональной работы. Нужна «наслушанность», опыт восприятия подобной музыки, понимание контекста. Поэтому важно сделать так, чтобы тот, кто пришел на свой первый концерт классической музыки, захотел прийти на второй, третий и так далее. Все, что от меня зависит, я делаю уже много лет: ввожу в репертуар новые незнакомые широкой публике произведения, общаюсь со слушателями, пытаюсь рассказать о том, что классика здорово помогает в жизни, лечит, вдохновляет, успокаивает, делает человека лучше, добрее, мудрее.

Все мои фестивали, работа в фонде «Новые имена», участие в конкурсе юных талантов «Синяя птица», совместные выступления с юными музыкантами — это воспитание слушателей. Когда молодые играют классику для молодых, дети — для детей, физически ощущаешь, как у них происходит обмен энергией и идеями во время концерта. Я не устаю повторять: у нас выдающееся юное музыкальное поколение. За ними будущее, они с новой публикой уже говорят на одном языке.

Как нужно развивать одаренных детей?

В первую очередь это вопрос к педагогам. У меня, на мой взгляд, полностью отсутствует педагогический талант. Он совершенно особый — уметь видеть творческую искру в ребенке и развивать его в нужном направлении. Благо в нашей стране — причем не только в столицах, но и в глубинке — есть замечательные, потрясающие, удивительные педагоги, которые умеют работать с детьми.

В чем я абсолютно убежден, так это в том, что, помимо таланта педагога, в развитии одаренного ребенка огромную роль играет воспитательный талант родителей. Это две равнозначные величины. Родителям нужна особая прозорливость, чтобы понять, какой именно талант есть у их ребенка и в каком направлении его развивать, как поддержать ребенка и как помогать двигаться вперед, несмотря на неизбежные трудности. Всегда рассказываю о своих родителях, которые многим пожертвовали для моего будущего и без поддержки которых я бы не смог достичь того, чего достиг. Для родителей это тяжелый и очень кропотливый труд. Часто нужно полностью менять собственную жизнь, отказываться от карьеры и привычного окружения ради будущего своего ребенка. При этом никто не может дать гарантии, что в итоге все эти жертвы окупятся.

Важно ли, по-вашему, нести классическую музыку «в массы», приучать к ней с детства?

Дети, которые ходят в музыкальную школу, даже если не выберут карьеру музыканта, — это потенциальные слушатели классической музыки. Я абсолютно убежден, что ребенок обязательно наравне с цифрой и буквой должен изучать ноту. Это развивает ассоциативное и образное мышление, расширяет кругозор и прививает художественный вкус. Если умеешь слушать классическую музыку, плохим человеком не станешь точно. Только нужно придумать новый формат, который бы сделал обучение интересным для ребят.

Что до взрослых, то нужна не только и не столько пропаганда классической музыки, сколько ее широкая доступность с технической точки зрения. К примеру, сейчас радиостанции с классической музыкой в ротации, тот же «Орфей», принимаются только в нескольких городах. Я был поражен, когда об этом узнал. Ведь популярность той или иной музыки зависит не в последнюю очередь от того, как часто ее слышат в повседневной жизни. У нас большое количество автомобилистов в стране, все пользуются радиоприемниками в машине. А что слушают? Такие же новости о катастрофах, проблемах и трудностях, что и по телевидению. При этом по музыкальному материалу радиостанции сильно друг от друга не отличаются. В каком состоянии и настроении люди в итоге приезжают на работу, если все время в дороге слушают плохие новости и попсу? Это разрушает психику, вгоняет в депрессию.

Безусловно, классику все поголовно слушать не будут, но я уверен: если бы был выбор, многие с удовольствием сделали бы его в пользу радио «Орфей». А уж потом они начали бы сами искать информацию о понравившемся произведении, купили бы билет на концерт, приобщили бы детей, друзей, родителей. То же самое с телевидением. Да, у нас есть уникальный телеканал «Культура» — такого нет ни в одной стране мира, поверьте мне, я очень много путешествую — но единичное явление не может переломить отрицательную тенденцию. Должно появляться больше таких проектов, как, например, «Синяя птица», когда на федеральном канале в прайм-тайм звучит классическая, джазовая, народная музыка в исполнении детей. У этой передачи огромные рейтинги, то есть спрос на хорошую музыку уже сейчас есть, достаточно просто обратить на него внимание.

Справедливо ли утверждать, что классическая музыка сегодня стала бизнесом?

Бизнесом она стала всего для десятка имен и десятка оркестров, для суперзвезд. В большом масштабе эта индустрия прибыльной не станет никогда и нигде в мире, это невозможно. Любой проект и фестиваль — изначально убыточное предприятие. Культура и классическая музыка без поддержки существовать не смогут.

С какой целью вы вошли в состав Совета по культуре и искусству при президенте России?

Это дает мне реальную возможность рассказать первому лицу государства о самых острых проблемах, которые невозможно решить без его участия. Этот формат уже неоднократно подтвердил свою эффективность и полезность. Плюс это очень удобная площадка для дискуссий в узкой экспертной среде. Она позволяет сформировать объективную картину того, что происходит в культуре сейчас.

Помню, когда встал вопрос о введении в творческих школах нового общего образовательного стандарта, по которому заниматься музыкой профессионально можно было бы только с 12 лет, мы успели обсудить его с президентом до того, как документ вступил в силу. И если бы не то выступление на Совете, неизвестно, что сейчас было бы с нашим уникальным и востребованным во всем мире музыкальным образованием. Таких примеров очень много: Совет не симулирует бурную деятельность, это реально работающий инструмент. Было бы замечательно, если бы так и оставалось.