Mихаил Барышников: «Я научился
себя сдерживать»

Михаил Барышников начал заниматься балетом в девять лет. Он жил тогда в Риге, столице Латвии, в то время входившей в состав СССР. В 20 с небольшим Барышников уже был солистом знаменитого Кировского балета, и один критик написал о нем: «Барышников — само совершенство, он лучший из всех танцоров, которых мне довелось видеть». В 1974 году, выехав с театром на гастроли в Торонто, Барышников не вернулся в СССР. Из Канады он перебрался в США поступил в нью-йоркский American Ballet Theater и позже стал его художественным руководителем. В 1989 году он ушел оттуда, основал ансамбль современного танца, начал работать в кино, театре и на телевидении. Сейчас Барышников возглавляет созданный им Центр искусств Baryshnikov Arts Center. В свои 63 он все еще танцует.

HBR: Вы то и дело беретесь за что-то новое: от классического танца переходите к современному, от сцены — к кино, от балета к управлению и снова к балету. Почему?

Барышников: Какие-то внутренние часы сигналят мне, что пора заняться тем или этим. У любого человека перемены в жизни происходят потому, что время от времени нужно открывать новое, раздвигать границы. Я просто следую инстинкту. Бывает, я смотрю, что делают другие, и иду в другую сторону. Иногда это правильно, иногда нет.

Как вам далась работа руководителя?

Мне повезло — я работал в балетных труппах с очень грамотно выстроенной оргструктурой, и я всегда понимал, какая это ответственность — руководить. Когда я взялся управлять сам, я начал взрослеть. Мне пришлось заниматься делами, не связанными с моей балетной карьерой, и больше думать о других. По-моему, лучше всего мне удавалось не отступать от концепции — принимать трудные, но нужные делу решения, хотя, возможно, они не всегда нравились симпатичным мне людям. Когда я работаю с артистами, я могу быть податливым и мягким, но в кресле руководителя я жесток, и мне нравится думать, что я — важная птица. Я не в восторге от себя в роли начальника. Я не всегда был терпелив, я требовал слишком многого, хотел получить все быстро и раздражался, если новые идеи приходилось подолгу пробивать. Но я продолжаю учиться.

Расскажите про наставничество.

Я не считаю себя наставником; я, скорее, заводила. Но люди, с которыми я работал, научили меня важной вещи: надо понимать, кто ты есть. Какое бы новое ремесло ты ни осваивал, его надо пропустить через себя, тогда это будет откровением, будет интересно зрителям.

А про коллективный труд?

Чтобы работать в команде, надо понять, как взаимодействовать с тем или иным человеком, и выкладываться на все сто. Надо уметь, когда нужно, подавить свое эго и стать рядовым. Творческий процесс — это не марш в защиту прав человека. Творцы — люди импульсивные. И если вам это не нравится, ищите другое дело.

Как быстро вжиться в новую роль?

Нет какого-то одного секрета. Тут и азарт, и талант, и много труда, и готовность впитывать все, что дают тебе окружающие. И удача, конечно. Я не считаю, что всегда со всем справлялся. Иногда я хватался слишком за многое. Но это был свойственный молодости аппетит.

Вы изменились с возрастом?

Я научился себя сдерживать. Возраст заставляет отбирать самое главное.

Почему ваш Центр искусств — многопрофильная организация?

Чем больше видишь, тем больше знаешь и, будем надеяться, тем лучше работаешь. Считается, что артисты не должны «сбивать» свой творческий «прицел», глядя на то, что делают другие артисты. Это, я считаю, неправильно.

Почему вам все удается?

По-моему, хуже нет, чем сидеть и думать о собственных достижениях. И потом, я не всегда идеален — спросите жену.