Путь джедая: как Джордж Лукас придумал
«Звездные войны»

От редакции. В издательстве «Эксмо» вышла книга «Джордж Лукас. Путь Джедая», русский перевод биографии автора одного из самых знаменитых фильмов в истории мирового кинематографа «Звездные войны», режиссера, сценариста и предпринимателя Джорджа Лукаса. Мы публикуем несколько фрагментов из книги Брайана Джей Джонса, рассказывающих о том, как Лукас придумывал мир легендарной киносаги.

«У меня нет природного литературного таланта, — признавался Джордж Лукас в интервью... — Когда я сажусь писать, то истекаю кровью на страницу, и это ужасно. Писательство не прилетает ко мне на волне творчества, как некоторые другие вещи».

Ни с каким другим проектом Лукас не потерял так много крови, как со «Звездными войнами». Почти три года он бился над сюжетными линиями и персонажами, перебирая научно-фантастические романы, фольклор, комиксы и кинофильмы в поисках вдохновения. Он вымучивал один черновик за другим, писал и переписывал, выбирал понравившиеся сцены и ответвления сюжета из более ранних черновиков, носился с написанием названий планет и имен персонажей и пытался найти хоть какой-то смысл в постоянно разрастающемся сценарии, который начал выходить из-под контроля. Снова и снова он сталкивался с тем, что и друзья, и руководители студий путались в его истории и сомневались, что хоть какую-то ее часть он сможет превратить в фильм.

Лукас относился к написанию сценария «Звездных войн» как к полноценной работе: тяжелой поступью он взбирался по ступенькам в свой кабинет каждое утро в девять, медленно опускался на стул за деревянным столом и часами буравил взглядом пустую страницу в ожидании подходящих слов. «Я сидел за столом по восемь часов в день вне зависимости от происходящего, даже если ничего не писал, — рассказывал он. — Невыносимое существование, но я все равно садился за стол и работал, а встать позволял себе только в пять или полшестого вечера. Похоже на школу. Но только так я могу заставить себя писать».

Над столом он повесил настенный календарь, чтобы отслеживать свое продвижение: он поклялся писать по пять страниц в день и отмечал каждый успешный день большим размашистым крестиком. В хорошие дни к четырем часам у него могла быть готова одна страница — и тогда, бросив взгляд на циферблат, он спешил написать четыре оставшиеся за час. Если получалось завершить все страницы пораньше, он разрешал себе отдохнуть и, возможно, даже наградить себя музыкой, которую включал на одном из своих самых драгоценных приобретений: сияющем неоном, ярком, полностью рабочем музыкальном автомате «Вурлицер» 1941 года, который он зарядил собственной коллекцией пластинок с рок-н-роллом. Из дребезжащих колонок начинала литься Little Darlin’ квартета «Даймондз», и Лукас откидывался на своем кресле, снимал кроссовки и расправлял рубашку, наслаждаясь музыкой и радуясь, что на сегодня кончено.

Но обычно музыкальный автомат молчал, неоновые лампы не горели, и не появлялось ни строчки. В полшестого Лукас с тяжелым топотом спускался вниз, смотрел вечерние новости с Уолтером Кронкайтом и, поедая ужин из полуфабрикатов, злился на самого себя из-за пустых страниц, оставшихся наверху. «Когда пишешь, сходишь с ума, — сказал Лукас позднее. — Становишься психически больным. Ты все время на взводе, ты исследуешь такие странные закоулки своего разума — просто удивительно, как всех писателей еще не заперли где-нибудь»...

«Звездные войны» родились из необходимости заполнить и творческую, и денежную пустоту. «Я погряз в долгах, — вспоминал Лукас позднее. — Мне очень нужна была работа.... Я подумал: черт побери, надо что-то сделать... И начал работу над “Звездными войнами”». Только тогда это были совсем не «Звездные войны». Даже близко. Лукас сел за сценарий в своем маленьком кабинете в Милл-Валли в феврале 1973 года всего лишь с искрой идеи. После того как высокомерные «Кинг Фичерс» отказались продать ему права на «Флэша Гордона», он решил, что может так же легко выдумать собственных персонажей. «Это же типичный супергерой, только в открытом космосе, — объяснил он. — Но на самом деле я хотел сделать современный экшен в стиле фэнтези». Лукас начал с составления списка имен и топонимов для своего фэнтези — позже это вошло у него в привычку. Вверху одной из страниц в записной книжке он накорябал: «Император Форд Ксеркс XII» — подходящее героическое имя, а затем добавил односложные имена вроде Оуэн, Мейс, Биггс и Валорум. Попробовав разные сочетания, Лукас разделил список на имена персонажей и названия планет, дав каждому пункту короткий подзаголовок или описание. Люк Скайуокер значился в списке с самого начала, но он был «Принцем беберов», а Хан Соло — «предводителем народа хабблов». Планеты Альдераан и Явин тоже там присутствовали, как и места, названные в честь Геральд-сквер и японского актера Тосиро Мифунэ.

Затем Лукас начал вставлять эти имена и топонимы в короткую — меньше чем часть рассказа — зарисовку под названием «Журнал Уиллов». Он думал позаимствовать повествовательный прием из старых диснеевских мультфильмов и показать сборник сказок — в этом случае «Журнал Уиллов», — «страницы которого открываются в первые секунды фильма, чтобы подчеркнуть, что все события взяты из книги», — рассказал он журналисту. «Это история Мейса Винду, — написал Лукас, подчеркнув имя для выразительности, — чтимого джедая-бенду из Опучи, переданная нам Си-Джеем Торпом, падаваном прославленного джедая». На две страницы Лукас убористым почерком уместил множество имен и предысторию, и только-только начал замахиваться на сюжет — его героев «призвали на пустынную вторую планету Йоширо загадочным агентом Председателя Альянса» — а затем остановился посреди предложения.

Пыл угас. Такое начало было обречено на провал, и Лукас понимал это. Так что он начал заново. Составил другой список имен и набросал элементы сюжета и сцены, которые точно хотел включить в сценарий. «Одним из моих ключевых видений был космический бой между двумя звездолетами: два корабля летят сквозь космос, обстреливая друг друга. Это была моя изначальная идея. Я хотел снять такой фильм. И увидеть его». Однако перенести картинку космического боя на бумагу оказалось трудно, поэтому Лукас начал записывать старые военные фильмы, когда их показывали по телевизору, и компилировать кадры сражений из кинолент вроде «Мосты у Токо-Ри» и «Тора! Тора! Тора!». «Я просто смонтировал их в соответствии с моей историей, — рассказывал он позднее. — По сути, это был способ представить передвижения звездолетов». В итоге у него накопилось почти двадцать часов записей, которые он перенес на шестнадцатимиллиметровую пленку, а затем смонтировал в энергичный ролик длиной около восьми минут. «Я записал самолет, который летит справа налево, — объяснил Лукас, — и самолет, летящий на зрителя и от зрителя, чтобы понять, будет ли такое передвижение вызывать отклик». Пока он этого не знал, но эпизоды с воздушными боями, стремительными маневрами вниз, истребителями, заходящими в штопор, стали одной из самых важных пленок, когда-либо им записанных, — влажным цементом, который он залил в котлован под фундамент своей киноимперии.

17 апреля Лукас принялся писать другой синопсис, на этот раз под названием «Звездные войны». В этом черновике была сцена с космическим боем, которую Лукас обязательно хотел увидеть, а также более подробный сценарий, который местами походил на «Флэша Гордона» и «Скрытую крепость» Куросавы. Лукас поместил в свой синопсис все, что ему так нравилось в субботних утренних сериалах: множество погонь, смертельно опасных ситуаций, экзотических существ и общего безрассудства. Из «Скрытой крепости» он взял несколько ключевых поворотов сюжета: например, принцессу, которую сопровождает в походе через вражескую территорию мудрый и закаленный в боях генерал, и, что более важно, двух неуклюжих переругивающихся чиновников, над которыми все подшучивали.

Здесь впервые появляется Люк Скайуокер, но в раннем черновике он — престарелый генерал, охраняющий юную принцессу на планете Аквила. Они с принцессой встречают двух бранящихся чиновников, сбежавших из космической крепости на орбите, и вчетвером они отправляются в космопорт, чтобы найти пилота, который доставил бы их на планету Опучи. Скайуокер — ловкий боец с «лазерным мечом» — вербует и тренирует группу из десяти мальчиков, выращивая из них воителей, а затем улетает с планеты на украденном корабле. Потом идет космическая схватка — космическая схватка будет всегда, — преследование сквозь пояс астероидов и крушение на Явине, планете гигантских лохматых инопланетян. Принцесса схвачена, Скайуокер возглавляет нападение на имперскую тюрьму и убегает посреди еще одного захватывающего дух космического боя. Затем церемония награждения — церемония награждения тоже будет всегда, — на которой принцесса предстает в своем «истинном божественном виде».

Даже этот достаточно богатый событиями четырнадцатистраничный синопсис казался Лукасу слишком «размытым». Но он все равно обтянул его черной кожей, выгравировал «Звездные войны» золотом на обложке и отдал агенту Джеффу Бергу, чтобы тот отнес его в «Юнайтед Артистс». Берг признался, что не понял ни слова, и потому не очень представлял себе, как презентовать сценарий. А вот Лукас знал как — несмотря на то что описание могло показаться несколько беспорядочным. «[Это] космическая опера в традиции Флэша Гордона и Бака Роджерса, — объяснял он. — Это сочетание Джеймса Бонда и “Космической одиссеи 2001 года” — суперфэнтези, плащи, шпаги и лазерные пушки, звездолеты обстреливают друг друга и все в таком роде... Это захватывающий приключенческий боевик».

7 мая Берг принес синопсис Лукаса в «Юнайтед Артистс» и передал [продюсеру] Дэвиду Чэсмэну. Лукас знал, что синопсис сложно понять — у него всегда были сложности с выражением своих идей на бумаге. Поэтому он добавил в папку десять страниц иллюстраций, пытаясь передать внешний вид и ощущения от того, что было у него в уме: фотографии космонавтов NASA, танков-амфибий, изображения космических героев, вырезанные из комиксов. Чэсмэн заинтересовался, но он готовился к поездке в Канны и пообещал Бергу, что просмотрит материал и скоро свяжется. Прошли три мучительные недели, прежде чем Чэсмэн передал свой ответ: нет.

Пригорюнившись, Лукас попросил Берга представить сценарный план Неду Танену из «Юниверсал». «Я ненавидел “Юниверсал”, — говорил Лукас, — но вынужден был к ним обратиться. По моему договору на “Американские граффити” («Американские граффити» — первый большой фильм Лукаса, принесший ему популярность. Ко времени, описываемому в цитируемом фрагменте, «Американские граффити», еще не вышли в прокат из-за конфликта между Лукасом и «Юниверсал» — прим. ред.) я должен был отдать им семь лет моей жизни… Я принадлежал им». Что еще хуже, Лукас и Танен все еще ссорились из-за «Граффити», так как Танен требовал перемонтировать фильм, и именно в это время Лукас униженно обратился к студии с синопсисом следующей картины. «Это случилось как раз, когда Нед находился в степени крайнего раздражения, — вспоминал юрист Лукаса Том Поллок. — Мы передали ему синопсис без всякого энтузиазма».

Тем не менее Берг покорно отправил синопсис Танену в начале июня, пообещав, что фильм обойдется недорого. Лукас неохотно описывал его, как «идею на 6 миллионов долларов, которую я сделаю за три».

Как и Чэсмэн, Танен взял у Берга папку и пообещал, что скоро свяжется. Несмотря на то что Танен все еще раздумывал, Берг начал неформальные переговоры со студией «20-й век Фокс» и ее новым вице-президентом по творческим делам, Аланом Лэддом-младшим. «Лэдди», как его называли почти все, — сын актера Алана Лэдда. Шоу-бизнес был у него в крови, он обладал природным чутьем на коммерческие хиты, а также ценил талант, каким бы странным тот ни казался. Совсем недавно он спас режиссера и сценариста Мела Брукса от паникующей «Уорнер Бразерс», которая потеряла веру в его фильм «Сверкающие седла» перед выпуском в прокат. Берг решил, что Лэдд может оценить и талант, и страдания Лукаса, который вел схожую творческую битву с «Юниверсал» за «Американские граффити». Как-то раз при встрече Берг предложил Лэдду посмотреть «Граффити» и отправил ему добытую тайком пленку. «Я посмотрел этот фильм на студии в девять утра, и он сразил меня наповал, — вспоминал Лэдд. — Именно тогда я сказал Джеффу [Бергу], что хотел бы встретиться с Джорджем и обсудить идеи, над которыми он работает».

Лукас полетел в Лос-Анджелес, с нетерпением ожидая разговора. Казалось, «Фокс» больше, чем любая другая студия в те времена, понимает, что делать с научной фантастикой. В 1968 году она выпустила невероятно популярную «Планету обезьян», которая разрослась до франшизы с пятью фильмами. После ухода магната Дэррила Ф. Занука в 1971-м, который направлял компанию с 1935 года, студию возглавил Деннис Стэнфилл, бывший сотрудник «Леман Бразерс». Стэнфилл больше был бухгалтер, чем новатор, но ему хватало ума следовать трендам; он не только привел «Планету обезьян» к успеху и сиквелам, но и успешно сыграл на растущей популярности фильмов-катастроф, запустив в прокат такие картины, как «Ад в поднебесье» и «Приключение “Посейдона”». Но студия все равно быстро теряла деньги и боевой дух. «Мрачные времена, — вспоминал один из руководителей «Фокс». — Мы приходили на работу и проводили каждый день в деморализованной атмосфере».

Лукас помнил, как шесть лет назад вошел в пустующие помещения «Уорнер». Там он встретил Копполу, заботливого, но бесшабашного старшего брата, который воодушевлял, вдохновлял, а иногда раздражал юного Лукаса, только начинавшего карьеру в кинематографе. Теперь в «Фокс» он нашел Лэдда, еще одного старшего брата, сторонника и защитника, который стал его проводником на следующем этапе карьеры... Лукас язвительно называл всех голливудских начальников «торговцами подержанных машин», но что-то в Лэдде сразу ему приглянулось. Во-первых, они с Лэддом говорили на одном языке — на языке кино. Вместо того чтобы выкладывать фотографии космонавтов или пытаться описать сюжет и атмосферу будущей картины, Лукас рассказывал о фильмах, которые им обоим нравились. «Этот кадр будет похож на “Морского ястреба”, — объяснял он Лэдду с воодушевлением, — а остальные сцены будут напоминать “Одиссею капитана Блада” или “Флэша Гордона”». «Я сразу понимал, о чем он говорит», — вспоминал Лэдд. Ему тоже понравился Лукас: «За то время, что мы провели вместе, я понял: передо мной невероятно честный человек, который точно знает, что делает». Лэдд заинтересовался, но Лукас все еще был связан договором с «Юниверсал» и вынужден был дожидаться их ответа. Если Танен и «Юниверсал» скажут «нет» «Звездным войнам», то их получат Лэдд и «Фокс».

Лэдду не пришлось ждать слишком долго. В конце июня «Юниверсал» спасовала. Танена не устраивал предложенный бюджет, но главное — он попросту запутался в самом синопсисе и признал, что его «невероятно трудно было понять»... В середине июля агенты Лукаса начали серьезные переговоры с «Фокс», внося поправки в восьмистраничное предварительное соглашение. Лукасу полагалось пятьдесят тысяч долларов за написание сценария, сто тысяч за режиссерскую работу и еще пятнадцать тысяч на развитие проекта. Общий бюджет фильма составил три миллиона. Но для Лукаса самой важной суммой были десять тысяч долларов, которые ему полагалось получить сразу после подписания предварительного соглашения. Эти деньги отправились в его карман — он очень сильно в них нуждался. «Я так увяз в долгах, — вспоминал Лукас. — Именно поэтому я подписал договор». «Не знаю, что бы я делал без этого договора, — говорил он позднее. — Возможно, нашел бы работу. Но “найти работу” — это уже только с отчаяния. Я хотел сохранить свое достоинство».

Для Лукаса достоинство всегда было важнее денег, и он стойко добивался, чтобы по контракту ему предоставили как можно больше контроля над фильмом. Он ясно обозначил, что передает продюсерские обязанности Гэри Керцу, монтаж — Верне Филдс и Марше Лукас, а Уолтера Мерча назначал руководителем постпродакшена; кроме того, он поставил условие, по которому «Фокс» не могла контролировать съемки или назначить ему своего исполнительного продюсера. «Не то чтобы я не желал выслушивать идеи других… просто я хотел, чтобы все было по-моему, — сказал Лукас. — Я не против получать отзывы от творческих людей вокруг меня, но не от руководства… Много лет я боролся за то, чтобы никто не смел указывать мне, что делать».

Лукас хорохорился, но вместе с тем прекрасно понимал: такая сделка — большая удача. «У нас не было никаких козырей для переговоров, — вспоминал юрист Том Поллок. — На фильм претендовала только “Фокс”». Отчасти проблема заключалась в жанре. Научно-фантастические фильмы медленно карабкались к признанию в начале семидесятых, но их все еще считали рискованным предприятием. «Космическая одиссея 2001 года», вышедшая в 1968-м, — Лукас обожал ее и называл «совершенным образцом научно-фантастического кино» — понравилась критикам, но провалилась финансово, и прошли годы, прежде чем фильм принес прибыль. Так что Лэдд по-крупному рисковал с Лукасом и его непонятным сценарием. Но в отличие от скептиков из «Юниверсал» Лэдд был достаточно уверен в таланте Лукаса, чтобы совершить акт веры. «Это была авантюра, — говорил позже Лэдд, — и я поставил на Лукаса». Лукас соглашался: «[Лэдд] инвестировал в меня, а не в фильм».

Спустя совсем немного времени этот шаг Лэдда уже казался гениальным. 1 августа 1973 года, когда Лукас все еще обсуждал предварительный договор с «Фокс», в прокат вышли «Американские граффити» и завоевали успех почти за один вечер. Внезапно Лукас превратился в самого востребованного режиссера киноиндустрии. Руководители «Фокс» волновались, что Лукас воспользуется своей новообретенной репутацией, чтобы выбить более высокую плату за режиссуру «Звездных войн» — агент Джефф Берг был уверен, что ее легко можно повысить до полумиллиона, — но Лукас, как обычно, хотел не денег; он хотел контроля...

В мае 1974-го — почти восемь месяцев спустя после положенного срока — Лукас завершил грубый черновик «Звездных войн». Сто девяносто одна сцена и три тысячи слов, уйма политики и предысторий — но даже в этом раннем черновике некоторые детали сюжета кажутся знакомыми. Главный герой в этой версии — молодой человек по имени Энникин Старкиллер, который обучается на джедая-бенду у семидесятилетнего генерала Люка Скайуокера. Два дроида — главные объекты шуток; один короткий и приземистый, а второй — сияющий робот «в стиле “Метрополиса”»: отсылка к механической женщине из фильма в стиле ар-деко 1926 года режиссера Фрица Ланга. Тут же «громадный зеленокожий монстр без носа и с большими жабрами» по имени Хан Соло, дерзкая четырнадцатилетняя принцесса Лея, упоминание «лазерных мечей» и вуки, а также «высокого мрачного генерала» — относительно незначительного персонажа по имени Дарт Вейдер. В первый раз один из персонажей прощается словами «Да пребудет с тобой Сила Других».

Лукас все еще держался за те части первого синопсиса, которые ему нравились: драка в баре, преследование через пояс астероидов, спасение из тюрьмы и заключительная церемония награждения. Но он мучился с некоторыми частями сценария: точно не понимал, что же ищет Империя, плюс слишком много персонажей, слишком много сцен, слишком много предысторий. Но тем не менее черновик был окончен.

Сценарий — с игривой надписью «лично в руки!» на заглавном листе — отправился к Алану Лэдду в «Фокс». «Долгонько же пришлось ждать», — сказал Лэдд. Но ему понравилось то, что он прочел — по крайней мере то, что он смог понять, — и, возможно, к замешательству некоторых руководителей «Фокс», попросил Лукаса начать работу над вторым черновиком. Лукас вернулся в свой кабинет, опять просиживал за столом по восемь часов в день, вновь и вновь крутил карандаш в руке, смотрел в окно, ждал вдохновения. Будучи сыном продавца канцелярских товаров, Лукас придирчиво относился к письменным принадлежностям; признавал только карандаши с твердостью HB и обычную тетрадную бумагу в голубовато-зеленую линейку. Писал от руки неровным почерком: слова становились тем крупнее, чем сильнее тупился карандаш.

И он всегда носил с собой маленькую записную книжку, чтобы заносить туда имена и идеи сразу, как только они появлялись. Вдохновение, как оказалось, способно прийти откуда угодно. Как-то раз Марша выезжала из дома с их псом, громадным аляскинским маламутом по имени Индиана, — он радостно сидел на пассажирском сиденье рядом с ней, задевая потолок головой. Лукас подумал, что пес величиной почти с человека выглядит как запасной водитель Марши — и эта картинка затем трансформировалась в Чубакку, второго пилота «Тысячелетнего сокола».

Другой важный персонаж получил свое имя, когда они с Уолтером Мерчем монтировали «Американские граффити». Они создали свою систему, чтобы легче ориентироваться в стеллажах с катушками и километрах пленки, и присвоили каждой катушке, речевой фонограмме и кусочку звуковой дорожки свои отличительные номера. Однажды за работой поздним вечером Мерч попросил у Лукаса катушку (Reel) 2, фонограмму (Dialogue) 2, но сократил свою просьбу до «R2 D2». Лукасу понравилось, как это звучит — именно звучание имен всегда было ему важно, — и, передав Мерчу коробки с пленкой, быстро записал в своей книжке «R2-D2». «Я писал и произносил имена вслух, если меня не устраивало звучание, я менял их, — говорил он позднее. — Это, должно быть, зависело от того, привыкал я к имени или нет»...

Переименовать персонажей было легко, а вот редактировать историю — куда сложнее. Лукас неделями буравил взглядом записную книжку, затем страницу с отпечатанным текстом и ждал чего-то, все равно чего, что зажгло бы его воображение. «Я сидел и ждал, пока придет почта, — вздыхал он, — потом сидел и ждал, когда пробьет пять часов». В его бороде начали пробиваться седые волосы. Иногда, бездумно щелкая ножницами, он срезал пряди своих волос и бросал в урну обрезки. Мысли блуждали. «Я не мог ничего поделать и думал о вещах, о которых не должен», — признался он. Однажды утром, размышляя о старом киносериале про Флэша Гордона, который изначально подвиг его на создание «Звездных войн», он понял, что ему нравятся многие другие старые сериалы. Особенно он любил «Дона Уинслоу из морской разведки» — фильм об офицере разведки ВМС, который сражается со шпионами и обнаруживает секретную базу подводных лодок. Лукасу нравилось, что Уинслоу полагается на свой ум не меньше, чем на кулаки. «Я начал размышлять, что было бы здорово снять фильм про археолога в стиле сериалов тридцатых годов, — сказал Лукас. — Так что я сделал небольшие заметки о том, как он будет выглядеть, что это вообще за персонаж и как все это будет работать. Так появилась идея об Индиане Смите». Это имя, которое он взял у любимого маламута, он затем тоже немного изменил.

Пока тянулись переговоры с «Фокс», явился Коппола с предложением, от которого Лукасу очень сложно было отказаться. Коппола целый год пытался найти финансирование для «Апокалипсиса сегодня», но наконец решил снимать фильм на свои деньги и хотел, чтобы Лукас срежиссировал его. Коппола представлял это себе как соавторство двух самых востребованных кинематографистов Голливуда. «Я готов был согласиться на любые условия Джорджа Лукаса, если бы он взялся за эту картину», — сказал Коппола в интервью, но Лукас не хотел вновь работать в паре с Копполой, по крайней мере пока. Лукас занимался У Лукаса были и другие причины для отказа; в первую очередь он считал, что зрителям не нужен еще один «злой и социально острый фильм». Уотергейт и Вьетнам по-прежнему оставались главными темами вечерних выпусков новостей и первых полос газет, так что в мире и без того хватало агрессии. «Я подумал: “Все мы и так знаем, в какую дрянь превратили этот мир”, — рассказывал Лукас. — И почти каждый фильм, вышедший за последние десять лет, показал, какие мы ужасные, как мы разрушили мир, какие мы кретины и как все кругом прогнило. И я понял: нам нужно что-то более позитивное».

«Звездные войны», по его мнению, несли в себе совсем иное — миссию, полную благородства. «Я осознал, что существует другая потребность, куда более важная: мечты и фантазии, необходимость показать детям, что в жизни существуют не только всякая дрянь, убийства, штуки типа воровства колесных дисков. Надо показать им, что все еще можно сесть и помечтать о далеких землях и странных чудищах, — объяснил Лукас “Филм Куотерли” в 1977 году. — Когда я занялся “Звездными войнами”, меня ошеломило осознание, что мы столько всего потеряли: целое поколение выросло без сказок. Их просто больше не делают, а ведь это самая лучшая вещь в мире — приключения в далеких-далеких странах. Это весело».

Теперь «Звездные войны» стали не просто страстью, они превратились в моральное обязательство, так что Лукас в переговорах с «Фокс» намеревался сохранить за собой как можно больше, боролся за права на мерчендайзинг и выпуск сопутствующих товаров, ясно давая понять, что только у его компании будут «единственные и исключительные права» использовать торговое название «Звездные войны». «Когда я писал сценарий, то представлял себе кружки в виде R2-D2 и маленьких заводных роботов, но на этом все, — вспоминал Лукас. — Я вцепился именно в торговлю атрибутикой, потому что это была одна из немногих вещей, не прописанная в договоре». Лукас с удивительной проницательностью осознал то, что «Фокс» и другие студии недооценивали, а во многих случаях и полностью игнорировали: невероятные возможности разных товаров в продвижении фильмов. «Мы узнали, что “Фокс” отказалась от прав на коммерческую эксплуатацию, — сказал Лукас. — Они просто отдали права большой сети фастфуда. И даже платили этим людям, чтобы те сделали для них большую рекламную кампанию. Мы сказали им, что это безумие». Лукас ухватился за выгодную возможность: «Я просто сказал: “Я буду выпускать футболки с принтами, печатать постеры и продам этот фильм, даже если студия от него откажется”. В общем, я подобрал все, что плохо лежало». Джон Милиус вспоминал, как Лукас уверенно говорил о деньгах, которые собирается получить от продажи товаров с символикой фильма, и бахвалился: «Я заработаю в пять раз больше денег, чем Фрэнсис, на научно-фантастических игрушках. И мне даже не придется снимать “Крестного отца”».

«Фокс» не сразу ответила на два новых требования Лукаса; права на продолжение и мерчендайзинг обычно считались незначительными статьями договора, но «Фокс» осторожничала и пыталась убедиться, что отдает эти права не просто так. В конце концов Лэдд убедил студию. Руководители согласились отдать эти права, потому что так дешево заполучили режиссера «Американских граффити». «Джордж ни разу не пытался заявлять: “Теперь я стою в десять раз дороже, чем при заключении сделки”, — говорил Лэдд. — Он стоял на другой позиции: “Я заключил сделку и буду придерживаться ее условий”». Как сформулировал сам Лукас: «Я не просил еще миллион, только права на коммерческую эксплуатацию. И в “Фокс” посчитали, что это выгодный обмен». «Фокс» все еще медлила с подписанием договора, поскольку вопрос бюджета все еще обсуждался, но дела наконец-то сдвинулись с мертвой точки. И в то время никто, даже сам Лукас, не догадывался, что режиссер только что выбил строчку в договоре стоимостью в миллиарды долларов. «Апокалипсисом сегодня» с перерывами более четырех лет: перерабатывал сценарий вместе с Джоном Милиусом, презентовал его перед студийными боссами с их стеклянными глазами, отправил Керца подыскивать локации… Но теперь он вдруг осознал, что «Звездные войны» интересуют его куда больше. «Передо мной лежал этот непомерно разросшийся черновик, — рассказывал он. — И я… вроде как влюбился в него». Лукас отказался от предложения; возможно, он надеялся, что Коппола предоставит ему возможность снять этот фильм позднее, но шанс был упущен. Коппола сам занял режиссерское кресло и провел два кошмарных года на Филиппинах. Снимать «Апокалипсис» было невероятно тяжело.Десятилетия спустя управляющий «Фокс» Гарет Уиган качал головой, удивляясь инстинктам и дерзости Лукаса. «Джордж проявил огромную дальновидность, а студия — нет, потому что они не знали, что мир меняется, — сказал Уиган. — А Джордж прекрасно знал, что мир меняется. Потому что он его изменил».