Побороть растерянность и
принять решение

Обычно при слове «будущее» у нас возникают образы чего-то неопределенно-далекого, наподобие «когда я вырасту». На самом деле будущее — это завтра, в следующий вторник, в мае… Мы все сейчас, вне зависимости от возраста, пола и убеждений, переживаем крушение будущего — того, которое «в следующий вторник». Исчезновение ближайшего будущего убивает возможность строить обычные житейские планы, а это, в свою очередь, вызывает переживания растерянности и бессилия.

Растерянность («я не знаю, что делать») и бессилие («я ничего не могу сделать») — это тяжелейшие, близкие к смертным, состояния, даже если они длятся несколько минут. Это те два монстра, которых нам надо победить — нет, регулярно побеждать, покуда длится хаос.

«Советов психолога» не последует: нормальный психолог не дает советов по двум причинам. Во-первых, он не сверх-существо, осененное высшим знанием, а человек, и его душат те же монстры. Во-вторых, любые советы — психологов, астрологов, древних римлян или любимой бабушки — иногда помогают, иногда оказываются бессмысленными, иногда приносят вред. Так что я попытаюсь показать, как давать советы самому себе.

То, что я предлагаю, — не инструкция, а алгоритм. В чем разница? Инструкция предписывает: «На газоне с собаками не гулять. За нарушение штраф» Алгоритм говорит: «Посмотри вокруг. Если не видишь газона, ищи. Если/когда видишь газон, посмотри, нет ли запрета. Если запрет есть, посмотри, что будет за его нарушение. Если будет штраф, обработай риски по факторам — какова цена нарушения, погода хорошая или плохая, ты устал или нет, ты боишься осуждения или нет. Если обработал риски — прими решение».

Рассмотрим общий алгоритм, а обрабатывать факторы и выбирать, какая цена решения будет допустимой, придется каждому самостоятельно.

Начинаем с «обзора доступных газонов». Добрые советы не смотреть новостей и не зависать в сетях на самом деле недобрые. Они помогают лишь запрятать тревогу подальше от сознания. Смотрим, читаем, скроллим. Это работа, и относиться к ней следует именно как к работе: эмоции откладываем в сторону. Все рекомендации «не держать в себе, выпускать пар, плакать, если плачется» — не для этого случая. Чем больше противоречащих друг другу источников, тем шире обзор. Если встречаем особо пугающую или особо вдохновляющую новость, откладываем ее — часов через 12 станет ясно, фейк это или нет: фейк обычно пропадает среди других новостей или повторяется дословно и ведет к единственному источнику. Картинки и видео смотреть не стоит: они обращены напрямую к чувствам, а нам надо сохранить холодную голову, чтобы ориентироваться.

Отдельно подчеркну: никогда нельзя задумываться о проблеме большинства. Это бессмысленно, как деление на ноль. Находясь внутри ситуации, мы обязательно станем жертвами иллюзии: вот, он придерживается моей точки зрения, и она, и они — ура, нас много. Перескакиваем в другой канал Telegram или в другое обсуждение в соцсетях и падаем духом: она, и он, и они смотрят на события иначе. Их много, их большинство, все пропало. На самом деле узнать о приблизительном соотношении мнений можно только с помощью объективных методов: фокус-групп, хорошо построенных опросников, примененных к грамотно устроенной выборке, или других макро- и микростатистических затей. Успокаиваемся, не празднуем и не рвем на себе волосы, удовлетворяемся тем, что мы, каковы бы ни были наши взгляды, не одиноки.

Похвалив себя за сделанную работу, от тестирования внешней ситуации (результат «ничего не понятно» тоже вполне приемлем) переходим к ситуации внутренней. Заодно отметим, что монстр беспомощности ослаб, а монстр растерянности получил серьезные ранения.

Теперь можно открыть доступ к отложенным эмоциям. На территории нашей души много мест, куда мы не заглядываем. И это не только труднодоступное бессознательное, но и гораздо более простые уголки, куда смотреть мы просто не догадываемся. Как заглянуть себе в душу?

Так же, как и в новостные каналы. Листаем все подряд, не пугаясь противоречий, не восхищаясь и не убиваясь, просто чтобы сориентироваться в ситуации. Иногда достаточно задать себе вопрос: чего я хочу? Ответ: «Счастья для всех и мирного неба над головой» не принимается. Это о будущем через пропасть, а нас интересует ближайшее. Хочу спрятаться? убежать? всех побить? Но мы можем получить ответ путаный и противоречивый. В этом случае вспомним, на чем мы останавливались, а что поскорее пролистывали несколько минут назад? Застревали на рекламе нарядов и цветов, оставшейся в ленте от былых времен? Это значит «спрятаться». Останавливались на страшных роликах, хотя мы договорились их не смотреть? Ответ: «убежать». Рассматривали уставших, но продолжающих бороться людей? Это «всех побить». Перед нами знаменитая триада реакций на угрозу: «замри, беги, сражайся».

Эта триада немного сложнее, чем ее описывают в популярной литературе. Обычно ее демонстрируют на примере жука или хамелеона, зайца и собаки. Жук притворяется мертвым, хамелеон сливается с поверхностью. Они замирают. Заяц убегает. Собака лает и набрасывается. Но даже животных эта схема описывает лишь приблизительно. Конечно, сразу возникает соблазн уподобиться любителям популярных тестов и ответить себе на вопрос, жучок я или зайчик. Но это бессмысленно. На самом деле мы реализуем все три реакции. При использовании алгоритма, в зависимости от того, что дало нам тестирование внешней и внутренней ситуации, мы будем выбирать тот способ реакции, который нам подходит здесь и сейчас. Если мало сил, а тестирование внешней реальности привело нас к результату «ничего не понятно», то есть смысл замереть. Спрятаться, или погрузиться в рутинную деятельность, или смотреть старые комедии. Тут не годится только выбор хамелеона. Хамелеон, сливаясь с окружающей средой, не заблуждается насчет себя и не считает себя веткой. Человек в окружающей его среде, тоже человеческой, почти неизбежно начинает присваивать свойства тех, с кем сливается. Поэтому «дао хамелеона» прибережем для реакции «сражайся».

Реакция «беги» не особенно отличается от реакции «замри»: хочется бежать туда, где можно спрятаться. В пограничном случае понять, бежать или замереть, не так сложно. Надо обратить внимание на собственное тело. Напряженные мышцы, учащенное дыхание, сердцебиение подсказывают, что «замри» в данный момент не годится и может привести даже к панической атаке. Вот тут в какой-то степени пригодятся советы насчет телесных практик: дышать, расслаблять сведенные мышцы или, наоборот, заняться бегом, быстрой ходьбой, стиркой штор и проч. Но лишь для того, чтобы, успокоив тело, вернуть себе способность думать хотя бы настолько, чтобы понять, от кого, куда и когда бежать. Эта способность возвращается обычно очень быстро, так что шторы останутся недостиранными.

Реакция «сражайся» тоже может потребовать стирки штор в своей начальной фазе. Но у нее, в отличие от панической или рациональной реакции «беги», есть отчетливый маркер — ярость. Ярость многолика. Она может объявлять о себе монотонными проклятиями и обвинениями в адрес тех, кто довел нас до отчаяния, монотонными же фантазиями, при которых возникают упоительные картины наказания виновников. Это так же продуктивно, как забраться под одеяло с головой при реакции «замри», то есть годится для временного облегчения. И так же иссякает или видоизменяется, как наше намерение провести остаток жизни под одеялом. Однако если взять себя в руки и не позволить себе исчерпать эти иррациональные, но полезные модели поведения, то ярость может обрести опасное развитие, выродившись в безадресную тревогу. Тревога — это сражение ради сражения. Мы превращаемся в берсерка, который, хлебнув мухоморного нектара, рубит мечом направо и налево. Он не замечает своих ран, не чувствует боли, не слышит воплей врагов и не рассчитывает, каков должен быть результат. Мы, цивилизованные берсерки, обычно рубим мечом самых близких, тех, за кого опасаемся больше, чем за себя. Поэтому стоит тестировать внутреннюю реальность так же серьезно, как внешнюю.

Ярость, которую мы обнаружили в себе и назвали своим именем, ведет себя иначе, чем ярость анонимная и нераспознанная. Мы можем ею управлять, не пытаться успокоить себя занятиями икебаной или мучительным и безрезультатным разглядыванием котиков — но и не превратиться в домашних берсерков. Когда ярость осознана, мы можем задать себе вопросы о том, на кого конкретно она направлена и выбрать стратегию, исходя из своих реальных возможностей и из характеристик своего «меча». Кстати, стратегия осознанной ярости не ограничивается прямыми сражениями. Дао хамелеона — слиться с поверхностью, стать невидимым для врага — совпадает с реакцией «замри» внешне, но имеет иное, чем «замри», развитие.

Как мы видим, два наших монстра терпят тактические поражения от каждого акта «давания имен». Мы становимся менее растеряны и, соответственно, менее беспомощны.

Хорошее не грех повторить. Процессы тестирования ситуаций требуют рекурсии, множественных возвращений к уже пройденным этапам. Ведь после каждого продвижения вперед происходят изменения и внешней, и внутренней ситуаций. Рекурсивное движение от анализа до определения того, какую реакцию мы даем и каким внешним способом ее реализуем, ведет через ближайшее будущее к будущему через пропасть, причем вполне возможно, что пропасть мы и не заметим, минуем ее в рабочем порядке.

Теперь, после нескольких рекурсий, когда наши монстры утратили долю монструозности, мы получаем доступ к нашему главному умению — умению заботиться. Выйти в стадию заботы значит создать себе новую устойчивость. Забота о других — это лишь некоторый частный случай. У каждого из нас есть ценности. Именно они подвергаются испытанию. Хорошо сейчас тем, кто занят в «помогающих профессиях». Они легко могут ответить себе на вопрос, о ком или о чем они заботятся. Но если профессия не предполагает прямой заботы, но входит в нашу систему ценностей, это тоже забота. Недавно замечательный филолог, знаменитый своими исследованиями поэзии Серебряного века, горько спрашивал, кому это нужно сейчас. В ответ он получил десятки откликов от студентов, слушающих его лекции. Его лекции, безусловно, являются актами внутривидовой заботы в подвиде филологов. И одновременно это реакция «сражайся», так как ученый продолжает делать свое дело, несмотря на обстоятельства. Если нам удалось выйти на этап заботы, то это реальная победа над монстрами. Монстру растерянности мы можем ответить: «Я знаю, что делать», а монстр бессилия получает удар словами и действием: «Я могу делать и делаю».

Каждая из реакций, как мы видим, дает нам массу продуктивных возможностей, если нам удалось ее распознать и назвать. Каждая из реакций не является нашим постоянным качеством, а происходит здесь и сейчас. Опыт рекурсивного тестирования своей реальности облегчает адаптацию к новым изменениям в жизни — внешним и внутренним, пугающим и радостным. Этот опыт пригодится нам буквально через несколько часов или минут, при смене наших состояний. И он же успешный проводник в наше будущее через пропасть, будущее, «когда я вырасту».

Выводы

1. Эмоции и разум не противоречат друг другу. Если эмоции протестированы и названы, то они наша поддержка и защита, какими бы они ни были. Не надо идти против своих эмоций, это непродуктивно, отнимает силы и делает нас опасными для себя и окружающих. Но эмоции можно откладывать на некоторое время, они создают искажения, «шум» во время трезвого анализа ситуации.

2. Очень важны рекурсивные возвращения к уже пройденным этапам: «анализ внешней ситуации-анализ внутренней ситуации- временные решения-следование за своими эмоциями-возвращение к анализу изменившихся внешней и внутренней ситуаций»... и так без конца. Эта рекурсия напрямую связана с нашими целями: изменять ситуацию и изменяться самим. Мы должны прилежно учитывать новые изменения и выбирать новые, адекватные им действия.

3. Не применять бездумно «психологических рецептов» к себе. Они могут быть очень хороши в одной фазе и бесполезны или вредны в других фазах.