Людмила Улицкая: «Несколько десятилетий мы живем с острым
ощущением кризиса»

Шесть лет назад я пережила операцию по поводу рака, сейчас я живая и веселенькая. Это прожитый кризис, и я чрезвычайно благодарна жизни за такой опыт. Он оказался ценным, важным и меняющим сознание. Вообще мы все уже несколько десятилетий живем с очень острым ощущением кризиса — не только локального, на уровне бизнеса или частной жизни, но и кризиса планетарного. Об этом замечательно написал Мартин Рис — английский космолог и астрофизик, один из крупнейших специалистов в своей области.

Его труды весьма специфичные, понять их нам, простым обывателям, невозможно. Но он написал как минимум две книги, из которых обычные люди все-таки могут что-то извлечь. Первая из них, «Наш последний час», написанная лет 10 назад — о кризисе планетарном. По прогнозу Риса, Земля в ее нынешнем виде перестанет существовать в середине XXI века. Он проанализировал социальные, военные, психологические, экономические, климатические факторы и сделал вывод: это конец. Через несколько лет Рис написал еще одну книгу, в которой смягчил свой прогноз: при определенных обстоятельствах — при полностью измененном сознании человечества — мы как биологический вид сможем этот кризис миновать и выжить. Честно говоря, я в восторге от его книг, потому что в них раскрывается катастрофичность человеческого сознания. Любая мировая мифология содержит в себе точки пережитых кризисов — будь то великий потоп или Атлантида. То есть мы знаем о том, что тотальные кризисы происходили и кто-то их переживал.

Интересно проанализировать разные уровни кризисов — например, этологический. Наш биологический вид очень молодой, и с ним сегодня явно что-то происходит. Идет тонкое изменение в самой структуре человека: процесс феминизации мужчин и маскулинизации женщин. Мы это видим на социальном уровне, но что-то происходит и на гормональном.

Еще мне интересен понятийный кризис. Мы стали плохо друг друга понимать. Отчасти по той причине, что многие привычные понятия — такие, как «любовь», например — плавно меняют содержание. И поэтому мы должны заново определять понятия, следить, не образовался ли разрыв между ними и их содержанием, иначе будем попадать в ловушки.

Очень важно определить, на каком уровне находится твой личный кризис, что мешает тебе существовать:

Страх перед будущим. Это тот тотальный страх, на который указывал Мартин Рис.

Страх, что твой заработок уменьшится. Мне близка модель «доктора Альберта Швейцера», который из благополучной Европы поехал в дикую грязную Африку, чтобы лечить там несчастных, необразованных, непросвещенных, агрессивных людей, и потратил на это 20 лет жизни. Мы находимся в более выгодном положении, потому что нам никуда не надо ехать. Достаточно выйти из подъезда и увидеть вокруг себя все то, за чем Альберт Швейцер ездил в Африку. Восемь лет назад ко мне пришла моя молодая подруга, у нее была любовная неприятность, тяжелый разрыв. Я ей посоветовала сходить покормить бомжей в церкви. Полтора месяца ей понадобилось, чтобы прийти в полный порядок. Прохождение по лестнице «плохо-хуже-еще хуже» — это неплохой способ выйти из кризиса: надо посмотреть на свою ситуацию и сравнить ее с тем, что происходит вокруг. Этот слегка отстраненный взгляд помогает понять, что уменьшение заработка — не самое большое несчастье из возможных.

Страх перед разрушением твоей личной конструкции, семейной жизни. Когда-то у меня была дикая депрессия. Лежать лицом к стенке и смотреть на нее я не могла, потому что у меня было двое маленьких детей и я вынуждена была встать и сварить им кашу. Однажды, когда я себя очень плохо чувствовала, я пришла на кухню и посмотрела на стену. Она была лилового цвета. Вдруг я поняла, что находиться в том состоянии, в котором нахожусь, неприлично. И я мысленно красным цветом нарисовала на стене слово «Уныние». Каждый раз, когда я себя обнаруживала перед стенкой, я вздрагивала, потому что это напоминание выводило меня из состояния ступора. Так продолжалось около полутора лет, но я все время себе напоминала об унынии. Для меня это был процесс осознания, принятия сложившихся жизненных обстоятельств. В какой-то момент я обнаружила, что ситуация не изменилась, но мое отношение к ней стало другим. Это чрезвычайно важно.

Очень остро я переживала кризис, который называю мировоззренческим. В свое время мне было очень важно построить ценностное мировоззрение, чтобы одно соответствовало другому. Так сказать, чтобы табуретка стояла на четырех ножках. Для меня была весьма полезна концепция христианства. Но в какой-то момент что-то зашаталось, я ощутила, что нахожусь на руинах — об этом моя книжка «Даниэль Штайн, переводчик». Было ощущение, что все полностью разрушено. Все мои предыдущие установки перестали работать, мне некуда было двигаться. Но потом я поняла, что это замечательное состояние — оно дает такую степень свободы, которую не дает никакое другое. Сегодня я не строю никакого целостного мировоззрения и гораздо лучше себя чувствую.

Сейчас меня волнует вопрос: что является паролем, пропуском для человеческого существа в будущее? Я постоянно размышляю об этом, даже начала что-то писать. Кто пройдет через бутылочное горлышко, которое нам всем предстоит? А то, что это предстоит, вытекает из сегодняшней экологии и социального устройства.

Из выступления Людмилы Улицкой на встрече HR LAB — Лаборатория HR-инноваций, организованная журналом «Harvard Business Review — Россия».

Интервью с Людмилой Улицкой читайте здесь.

Читайте по теме:

• Захар Прилепин
• Ирина Ясина
• Алексей Венедиктов