Ниспровергайте
самого себя

Ма-аленький вопрос. В чем — если свести к самой сути — человеческий смысл любого предприятия? Вот всех этих усилий и стараний, изобретательности и самодисциплины? В чем смысл работы, если говорить с точки зрения жизни, в чем смысл жизни с точки зрения работы? Бизнес — это что, в конечном счете? Суть и смысл его в чем?

Проведя годы на раздираемой войнами передовой предпринимательства, бессчетные часы отдав выматывающим видеоконференциям, бесчисленные дни — добиваясь углового кабинета и иных преференций, вы, вероятно, ответите: «Суть в том, чтобы самым эффективным способом делать мегабабки. Кстати, приятель, седьмой iPhone — у тебя есть?».

Вы совершенно правы: мегабабки, что же еще. Разумеется, при условии, что всякое честолюбие в вас издохло после того, как вы день изо дня занимались мелкой обработкой чего-то просто скучного, превращая его в блестяще банальное.

Но кто-нибудь рассчитывает на смертном одре припомнить с гордостью: «О да, я тот самый человек, который придал энергетическому напитку вкус лайма».

Можно поспорить на предмет, обладает ли человек бессмертной душой, но все же про себя мы знаем: чтобы действительно жить, каждому в какой-то момент приходится вздохнуть поглубже, выйти из ржавой темницы или золоченной клетки, упереться ногами в землю, руками дотянуться до неба. Подлинная, яростная жизнь описывается глаголами: мы любим, доверяемся, дивимся, заботимся, верим, мечтаем, думаем, чувствуем. Мы действуем: мы что-то значим.

И опять же, вы можете твердить, что истинная, подлинная и наилучшая цель любого предприятия заключается в том, чтобы продать больше товара, с большей прибылью, ради выгоды тех, кто и так уже богат, ради их чисто финансовой прибыли, а те или иные последствия для человека и человечества — побочный и маловажный эффект. Если получится хорошее, то и прекрасно, а в целом, цена человеческому — что одноразовой бритве. Но это слабоватый аргумент, и с каждым годом он становится все слабее. Роджер Мартин блестяще доказал, что максимизация прибылей акционера — заведомо деструктивная цель. Джек Уэлч об этой задаче отозвался как о «тупейшей в мире». Тереза Амабиле убедительно объяснила, почему высшие цели дают лучшие результаты, а Розабет Мосс Кантер и Том Петерс постоянно напоминают, что в турбулентные времена выживают и процветают те компании, кто целит выше. Гэри Хэмел написал уже несколько обязательных к прочтению книг, разбираясь, почему менеджмент расшибается о человеческий фактор и что с этим делать. Ричард Флорида обнаружил пульсирующую связь между креативностью и процветанием, а Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон доказали, что институты, отбирающие ценность у людей, особенно среднего класса, как раз и виновны в развале обществ. Здесь перечислены далеко не все мои герои и образцы для интеллектуального подражания.

Вот что нам уже известно. Если вам нужны великие дары и жертвы — от тех, кто работает на вас, вкладывает в вас средства, что-то у вас покупает, то придется подыскать более существенный ответ на великий экзистенциальный вопрос о смысле вашего предприятия, нежели: «Миллион тюбиков пасты, да с горошком в виде сердечек, да еще и светящихся». Любые варианты ответа на вопрос «Зачем вы на этой Земле?» по типу «чтобы продавать людям за деньги, которых им не хватает, добро, которое им вовсе не нужно, но которое они приобретают в силу ничтожных причин, чтобы строить свою ничтожную жизнь» — для нормального человека так же насущны, как дизайнерские кеды для золотой рыбки.

Читайте материал по теме: Мы все теперь живем в Энронии

Сформулирую так: настоящая, лучшая цель предпринимательства — выявлять человеческий капитал. Инструментальный, бухгалтерский, детерминистский взгляд на предпринимательство, на человеческие усилия и роль, которая отводится в нашей жизни работе, уходит в сумерки. Не только потому, что эта концепция опровергнута, но потому, что она не сходится с самым базовым, общим для всех сущностным опытом. Ладно, я выражусь по-доброму: неужели вы глубоко, искренне верите, что большинству из нас следует провести большую часть своих дней под эмоциональной и интеллектуальной «пыткой водой» ради удовлетворения капризов нарциссических, маккиавеллистских социопатов, ибо те злее и подлее, чем все прочие? Или пора понять, что именно таким персонам мы обязаны висящим на нас моральным долгом — нашим макбудущим — перед корпорациями? Ведь наш тяжкий труд и классные идеи, наши дары и таланты, способности и навыки, наш драгоценный и хрупкий человеческий потенциал следовало бы направить к более высокой цели — к человеческому смыслу.

Итак, вот мой совет: свергните этот режим, самого себя. Обретите новый взгляд на предпринимательство, которое не должно быть лишь инструментальным, бухгалтерским, детерминистским («работа, деньги, вещи, власть, статус, прополощи рот и пихай снова») — должно быть человеческим, конструктивным, тонко нюансированным. А чтобы так сталось, пора обличить в себе недостаток честолюбия, собраться с духом и признать, что ваши занятия неплохи для социопата с неврозом навязчивых состояний, который в эмоциональном развитии застрял ниже уровня второклассника — того хлебом не корми, дай только побить друзей в «Монополию» и тут же начать игру с начала — но это никуда не годится для человечества в обоих смыслах этого слова («разумное население Земли» и «встроенный в нас эмоционально логический аппарат, возвышающий над феодальным, милитаристским и звериным инстинктом»).

Задумайтесь хоть на миг над бессмысленными корпоративными «заявлениями о миссии». Если вы хотите что-то изменить в мире, вам нужно человеческое, а не эгоцентрическое «заявление», которое нацелено на представление корпорации о самой себе: «наша миссия — обеспечить миру лучший клиентский сервис по самой низкой це…» (и все уснули). Человеческое честолюбие рисует не картинку той же корпорации в будущем, но человеческие последствия, которые создает в этом будущем ваше предприятие (и это не только «компания», но ваши личные идеи, усилия, затраты времени). Что вы хотите изменить в мире, чтобы жизнь стала полнее, богаче, лучше? Все эти видения и миссии с человеческой точки зрения бессмысленны. Они все по большей части «самых чистых ресторанов» и «самых модных кроссовок». Но человеческое честолюбие — оно о «самой здоровой жизни», о «самых быстрых бегунах» (реальные примеры такого честолюбия я привожу в своей книге «Betterness».)

Читайте материал по теме: Во что превратился капитализм в XXI веке

Спорьте со мной, если угодно, швыряйте в меня толстые тома Мильтона Фридмана, Фридриха Ницше и Рональда Макдональда, а я стою на своем: когда мы обсуждаем роль работы в жизни и жизни в работе, это словно многоступенчатая лестница целей, которая из низших, в которых господствует наименьший общий знаменатель потребителя, немедленное удовлетворение потребности, вздымается к снежным вершинам — оставить длительный, позитивный, быть может — судьбоносный след в мире. На вершине лестницы достигают кульминации и дела предприятия: там фирма осознает свой капитал, свое высшее «я», потому что там сияет и сверкает человеческий потенциал. Там вы зарабатываете не только деньги, но то, что за деньги на раз-два не купишь, потому что это не из бежевых пластиковых одноразовок: вы приобретаете доверие, самоуважение, увлечение, верность, страсть, преданность, а то и капельку любви, самореализации. А если долезете до самой вершины, то вдохнете и чистый горный воздух Смысла.

Я бы вот что предложил: пора уже карабкаться по этой лестнице, пока не перегнали те, кто готов, кто хочет, кто уже полез. Если на вопрос о смысле жизни вы отвечаете приторно-наивным («наивным», сказал я? Да тупым вообще!): «продавать, зарабатывать побольше, толкая на рынке всякий одноразовый пластик, а что же еще?», то ваши дни сочтены, и стрелка близится к часу икс, остались наносекунды — а вы так ничего и не заметили.

Читайте по теме:

• Ренессанс менеджмента
• Умерь свой блеск, смешайся с пылью
• Игры разума: за что присудили Нобелевскую премию по экономике