Ответственность
или смирение

В России я недавно, но ее судьба никогда не была мне безразлична. Поэтому призыв президента Медведева укрепить власть закона задел меня за живое. Многолетние научные изыскания доказали: никакие вложения (времени, энергии, денег и т.д.) не принесут плодов в стране, где должным образом не защищены права собственника, где контракты заключаются с серьезными нарушениями, где нет гарантий личной свободы. Поскольку я еще и историк, этот призыв имеет для меня более глубокий смысл. Я убежден, что он касается не только законов, способствующих развитию бизнеса, но и таких важных понятий, как национальный характер и культура.

Согласно широко распространенной концепции (она нашла свое отражение, в частности, в трудах немецкого социолога и экономиста Макса Вебера), основой для развития капитализма стал сформировавшийся в свое время в Европе протестантизм. Там, где восторжествовали религиозные убеждения реформаторов и укоренился новый образ жизни, экономика, как правило, начинала бурно развиваться — в отличие от стран, в которых по-прежнему господствовали католические ценности. Немногочисленные исключения в основном подтверждали это правило. К примеру, католическая Испания в тот период своим экономическим могуществом была обязана только непрерывным потокам золота и серебра, лившихся в королевскую казну из Нового Света. Подобно сегодняшней России, Испания не создавала национального богатства, а лишь собирала «с полей» богатый урожай.

Так где же связь между «протестантской этикой» и «духом капитализма»? Может быть, нам удастся разобраться в этом на примере России. Православные традиции роднят ее, скорее, с Римом, чем с Женевой и Виттенбергом, — значит ли это, что ее экономические устремления по определению ущербны?

Безусловно, прямой связи между благосостоянием и религиозной доктриной нет. Вряд ли впечатляющие экономические успехи США, Японии, Китая, Индии или Бразилии объясняются наличием некоей общей черты, объединяющей протестантизм, синтоизм, конфуцианство, индуизм и католицизм. Здесь связь иного рода. Дело не в божественном благословении, дарованном приверженцам избранной веры. Дело, по утверждению Вебера, во вполне предсказуемом кумулятивном эффекте от воздействия устойчивых поведенческих стереотипов и привычек, «замешанных» на глубоком чувстве личной ответственности. (Разные религии придают ответственности разную степень значимости.) Так что созданию прибыли способствует не вероисповедание как таковое, а конкретные типы поведения, которые формируются и поощряются отдельными религиозными учениями.

Вебер сделал грандиозное открытие: он выяснил, что религиозная традиция, проповедующая смирение, не воспитывает в людях дисциплину и не прививает им желание полагаться на собственные силы и добровольно брать на себя ответственность. А ведь от этого в конечном счете и зависит успех бизнес-предприятий. Люди, выросшие в такой культуре, уповают на высшие силы, которые в нужный момент вмешаются в их земные дела и ниспошлют им все блага, — нужно лишь молиться и исполнять религиозные обряды. Вместо того чтобы брать на себя ответственность и трудиться, они обращаются к святым (а в наше время — и к политическим лидерам) — в их представлении просьба о помощи заменяет, а не дополняет работу. В молитве или в исполнении религиозных обрядов нет ничего плохого. Главное — не поддаваться искушению и не перекладывать ответственность на высшие силы, не позволять им «трудиться» за вас.

Несомненно, стабильная и прочная правовая система сделает Россию более привлекательной для инвесторов. Но у этой системы есть еще одна, более важная функция. Когда каждый россиянин поймет, что его собственное материальное благополучие зависит только от него, что никакие силы не смогут его разрушить и что усердный труд и личную ответственность не заменить молитвами, только тогда безусловно великий, умный и выносливый русский народ начнет создавать общество процветания. Все необходимые предпосылки для этого уже есть, кроме одной — внутренней дисциплины.