Почему мы не умеем правильно спорить

Я помню, как в моем детстве ссорились мои родители — не очень часто, но показательно: отец, предчувствуя неприятный разговор, надувался, суровел и показывал, что последнее, что он будет делать на этом свете — пытаться договориться. И в знак протеста он отказывался от семейного ужина и уходил в другую комнату.

Я это перенял, даже не заметив, — не отказывался, конечно, демонстративно от ужина, но тоже в общем-то играл в молчанку. И достаточно долго из этого состояния выходил. То, что происходило в моей голове в такие минуты, показывает, как легко получить моральную индульгенцию на любое поведение: «я не спорю не от слабости, а потому что я обижен, договариваться — ниже моего достоинства». И это, конечно, была достаточно тупиковая ситуация, за которую мне стыдно до сих пор. Должно было пройти много лет, прежде чем я понял, что молчание — это признак слабости, форма высказывания неуважения к партнеру и перекладывание ответственности за конфликт на него.

Спустя много лет я тоже часто ловил себя на том, что в моменты, когда в переговорных комнатах накалялась атмосфера и невозможно было сблизить позиции, очень хотелось прекратить этот процесс: либо отказаться от дискуссии, либо сорваться, дать волю эмоции и скатиться в обычную ссору. К положительным результатам это не приводило, поэтому в какой-то момент я заставил себя проанализировать свое поведение и научился втаскивать себя в сложные разговоры, требующие большого расхода нервной энергии и тяжелые как психологически, так и физически.

Я понял несколько вещей: мы не умеем особо различать спор и ссору и не умеем правильно спорить — хотя бы потому, что нас этому никто специально не учит. Максимум, на что можно рассчитывать — ролевые модели близких людей. В большинстве случаев, оказавшись внутри сложного разговора, мы хотим доказать свою правоту и переключаемся с объекта спора на субъект. Это проще всего, на это нас провоцируют эмоции и, как правило, такое решение — самое простое.

Это хорошо видно по стилю риторики в общественном пространстве. На всех уровнях мы видим примеры «перехода на личности» и поиска виноватых. Обсуждается и осуждается не то, что человек сказал или сделал, а он сам, на него сразу навешивается ярлык «врага». Отдельные личности либо шельмуются, либо используются как угроза и повод для мобилизации.

Получается такой большевизм: кто не с нами, тот против нас. Черное или белое, друг или враг. Если нам не нравится твоя позиция, значит, ты не нравишься нам сам. Со стороны, наблюдая за особо агрессивными выпадами в публичной дискуссии, кажется, что нападающий так выступает, потому что присутствие в его жизни другого мнения угрожает его личной безопасности.

Почему эмпатия выгодна

Мир давно уже неоднозначный и точно не бинарный. То, что нам проще дискуссии сводить к понятиям победил/проиграл — наша плохая привычка, ведущая как к плохим отношениям, так и сужающая наш выбор.

Это все не абстрактная реальность, это поведение окружающих, коллег и даже нас самих — и я здесь, к сожалению, далеко не исключение. Для того, чтобы понять, как это относится к вам лично, ответьте на несколько вопросов.

• Вы можете признаться себе, что вас раздражает в собеседнике именно то, что вам не нравится в вас самих?

• Можете ли вы спокойно выслушать вашего оппонента и признать, что его аргументы имеют под собой основание, даже если это противоречит вашему мировоззрению?

• Часто ли во время спора вы удерживаете себя от того, чтобы не использовать против оппонента аргументы, имеющие отношение к его личной жизни, качествам и внешности?

• Насколько спокойно вы можете слушать критику вас или ваших идей?