Как будет выглядеть образование в
эпоху метавселенной

Бывший топ-менеджер Amazon Studios, венчурный капиталист Мэтью Болл, убежден, что метавселенная станет революционной технологией, которая изменит все аспекты нашей жизни, включая образование, работу, социальные взаимодействия и экономику. Он считает, что это не просто концепция будущего, а неизбежная реальность, которая уже начинает формироваться благодаря таким технологиям, как AI, Web 3.0, блокчейн и NFT. Свои идеи евангелист метавселенной излагает в книге «Метавселенная. Как она меняет наш мир».

Болл описывает метавселенную как трехмерную версию интернета, которая позволит пользователям взаимодействовать в виртуальных пространствах. Он считает, что к 2026 году значительная часть населения будет проводить время в виртуальных мирах для работы, учебы и развлечений.

Книга вышла в издательстве «Альпина ПРО» в рамках проекта СберУниверситета «Библиотека Сбера». «Большие идеи» публикуют отрывок из нее.

До сих пор я избегал описаний «метавселенной в 2030 году» или высказываний о том, как будет выглядеть общество в целом после того, как наступит эра метавселенной. Сложность с такими общими прогнозами заключается в петлях обратной связи между сегодняшним днем и обозначенной датой. Вполне возможно появится технология, которую невозможно было предсказать и которая вдохновит ученых на новые изобретения, или приведет к новым вариантам поведения пользователей, или породит новые способы ее применения. Это может спровоцировать появление иных инноваций, перемен и сценариев применения. Но есть несколько сфер, которые, вероятно, метавселенная преобразит более или менее предсказуемым образом — по меньшей мере в краткосрочной перспективе. Результатом этих перемен станет новый пользовательский опыт, который привлечет миллионы, если не миллиарды, пользователей и долларов. Помня обо всех необходимых оговорках, давайте представим, как могут выглядеть эти трансформации.

Образование

Возможно, лучшим примером грядущей трансформации будет образование. Этот сектор исключительно важен и для общества, и для экономики, причем образовательные ресурсы скудны и крайне неравномерно распределены. Это также яркий пример явления, известного как «болезнь издержек» Баумоля («эффект повышения заработной платы на рабочих местах без повышения производительности труда в ответ на повышение заработной платы на других рабочих местах, где имел место рост производительности труда»).

Дело не в том, что учителя плохо работают. Просто в результате применения в последние несколько десятилетий множества новых цифровых технологий и наработок большинство профессий стали, говоря в терминах экономики, намного более продуктивными. Например, бухгалтеры стали работать гораздо эффективнее благодаря компьютеризации баз данных и программному обеспечению, такому как Microsoft Office. Сегодня бухгалтер может выполнить больший объем работы или обслужить больше клиентов за единицу времени, чем в 1950-е годы. Это верно и для сервисов уборки и обеспечения безопасности: первые теперь используют преимущества более мощного моторизованного профинвентаря, вторые могут контролировать объект с помощью сети цифровых камер, датчиков и устройств связи. В секторе здравоохранения до сих пор все зависит от человеческого профессионализма — однако прогресс в диагностике и технологиях лечения и реанимации обеспечил компенсацию значительной части расходов, связанных со старением населения.

В преподавании был отмечен меньший прирост продуктивности по сравнению почти со всеми остальными категориями. Учитель в 2022 году, по большому счету, не может обучать больше учеников, чем десятилетия назад, так, чтобы это не отразилось негативным образом на качестве их образования. Человечество не нашло и способов сократить время, отведенное на обучение (то есть преподавать быстрее). При всем том зарплаты учителей должны выдерживать конкуренцию с другими профессиями, чтобы все преподаватели не ушли в бухгалтеры (или программисты, или гейм-дизайнеры), и даже повышаться параллельно с изменением цен в результате роста экономики.

Помимо времени, затрачиваемого учителями, образование остается невероятно ресурсоемким в смысле физических ресурсов: от размера школы до качества административно-хозяйственного обеспечения и расходных материалов. Скажем больше: затраты, связанные с этими ресурсами, отчасти даже увеличиваются за счет новых, более дорогих технологий (например, камер и проекторов высокой четкости, iPad и т.д.). Практическое отсутствие роста производительности в образовании становится более очевидным из-за относительного увеличения затрат. По оценкам Бюро трудовой статистики США, стоимость среднего товара к январю 2020 года, по сравнению с данными на январь 1980-го, увеличилась более чем на 260%, в то время как стоимость обучения в колледже и сопутствующие сборы выросли на 1200%. На втором месте сектор медицинского обслуживания и услуг — здесь разница составила 600%.

Хотя образование на Западе уже давно отстает от других сфер по росту производительности, специалисты ожидали, что оно вот-вот вырвется вперед. Предполагалось, что старшие классы, колледжи и особенно профессиональные училища коренным образом изменятся и перейдут на дистанционное обучение. Многие ученики и студенты (если не большинство) станут обучаться дистанционно, не в классе, а с помощью видео-сервисов, занятий в прямом эфире и тестов на основе искусственного интеллекта. Однако COVID-19 преподал нам важнейший урок: «школа по Zoom» ужасна. С обучением через экран связано множество непростых моментов, но в целом мы, похоже, теряем больше, чем можем приобрести (или сэкономить в финансовом плане).

Наиболее очевидная потеря, обусловленная дистанционным обучением, — это потеря присутствия. Приходя в класс, учащиеся оказываются в образовательной среде; здесь у них есть свобода действий и атмосфера погружения, которые совершенно не способна воспроизвести камера: через нее можно разве что заглянуть в недоступную им школьную обстановку. Конкретные причины, почему присутствие так важно, к делу сейчас не относятся; однако педагогические исследования действительно демонстрируют, что намного полезнее отправлять учащихся на экскурсии и в культпоходы, вместо того чтобы ограничивать их просмотром видео; посещать образовательное заведение, вместо того чтобы прослушивать записи дома, и побуждать учиться вживую всегда, когда это возможно. Потеря присутствия влечет за собой потерю уймы полезных моментов: от зрительного контакта с учителем (и его испытующего взгляда), возможности учиться вместе с друзьями и тактильных ощущений до возможности сконструировать из шприцев гидравлического робота, использовать лабораторную газовую горелку и препарировать лягушку, эмбрион свиньи или дикую кошку.

Трудно вообразить, чтобы домашнее или дистанционное обучение когда-либо полностью заменило очную форму образования. Однако мы постепенно сокращаем разрыв между ними с помощью новых и преимущественно ориентированных на метавселенную технологий, таких как объемный дисплей, гарнитуры виртуальной и дополненной реальности, технология осязания (хептика) и камеры, отслеживающие движения глаз. Мало того что 3D-рендеринг в режиме реального времени помогает современным учителям перенести класс (и учеников) куда угодно — роскошные виртуальные симуляции, которые уже не за горами, способны значительно обогатить процесс обучения. Поначалу полагали, что виртуальная реальность в классе вряд ли даст нечто большее, нежели возможность «посетить» Древний Рим (кстати, такие посещения долго рассматривали как «убойное приложение» для гарнитуры виртуальной реальности, но в итоге они оказались довольно скучными). Сейчас ученики работают с VR иначе: сами возводят Древний Рим с нуля буквально за семестр, постигая на практике принципы работы акведуков. Многие учащиеся сегодня, как и в прошлые десятилетия, познают понятие силы земного притяжения, наблюдая за тем, как их учитель роняет перо и молоток, а затем просматривая видеозапись о том, как командир «Аполлона-15» Дэвид Скотт проделывает то же самое на Луне (спойлер: там они падают с одинаковой скоростью). Такие демонстрации не обязательно убирать из программы — но их можно дополнить хитроумными, существующими только в виртуальной реальности приспособлениями, которые учащиеся затем смогут протестировать при земной гравитации, на Марсе и даже под ливнями из серной кислоты в верхних слоях атмосферы Венеры. Вместо того чтобы воспроизводить извержение вулкана с помощью уксуса и пищевой соды, учащиеся сами погрузятся в вулкан и растревожат там магматические бассейны, чтобы потом взлететь вместе с магмой к небесам.

Иными словами, все, что когда-то придумали в мультсериале «Волшебный школьный автобус», станет возможным в виртуальной реальности — еще и в более широком масштабе. В отличие от опытов в школьном кабинете физики, эти уроки станут предоставляться по запросу из любой точки земного шара и будут полностью доступны (и легко адаптируемы) для учащихся с физическими или социальными ограничениями. Некоторые уроки включат в себя презентации от профессиональных инструкторов (захват движения и звука живых выступлений). И поскольку у этого контента не будет предельных издержек (ведь он не требует ни дополнительного времени учителя, ни расходных материалов), а воспроизводить его можно любое число раз, подобные элементы преподавания оцениваются в несколько раз дешевле, чем простое обучение в классе или аудитории. Теперь каждый студент сможет произвести препарирование — и неважно, насколько богаты его родители или какое финансирование выделило местное управление образования. В действительности учащимся и студентам даже не обязательно будет для этого посещать место учебы (а при желании они смогут совершить путешествие по различным системам органов того или иного животного, вместо того чтобы просто их рассекать и вскрывать).

Крайне важно, что эти виртуальные уроки все же сможет давать увлеченный живой педагог. Вообразите: «настоящая» приматолог и антрополог Джейн Гудолл, представленная в виртуальной среде, сопровождает учащихся на экскурсии по национальному парку Гомбе-Стрим в Танзании, а учитель присоединяется к ним и еще в большей степени содействует персонализации этого опыта. Затраты на такое путешествие будут в разы меньше расходов на подобную экскурсию в реальной жизни — тем более если речь идет о путешествии в Танзанию, — а пользы от него, возможно, будет даже больше.

Мы вовсе не утверждаем, что обучение с помощью VR и виртуальных миров будет легким и простым. Педагогика — это искусство, «поверить его алгеброй» непросто. Намного проще представить себе, как виртуальный опыт сможет обогатить обучение, в то же время обеспечивая более широкий доступ к нему и снижая его стоимость. Уменьшится разрыв между очным и дистанционным образованием, появятся конкурентные рынки готовых уроков и живых репетиторов, а также значительно облегчится доступ к выдающимся преподавателям и их трудам.

Внимательный читатель уже заметил, что такой опыт сам по себе не создает и не требует метавселенной. Привлекательные 3D-миры, визуализированные в реальном времени и ориентированные на образование, могут существовать и без метавселенной. Однако совместная работа и взаимодействие между подобными опытами и всеми остальными, равно как и взаимодействие с реальным миром, имеют очевидную ценность. Если пользователи смогут приносить в эти миры свои аватары, они с большей вероятностью станут пользоваться ими чаще. Если история образовательной учетной записи может быть записана в школе, а затем прочитана и дополнена в другом месте, учащиеся скорее захотят продолжать обучение и их опыт будет лучше подстроен под индивидуальные потребности.