renchen.ru
Что нужно знать об инновациях в Китае
Зак Дайтволд
Сегодня любой китаец знает: будущее экономики его государства — за инновациями. Но так было не всегда. За индустриальным чудом, которое за последние полвека помогло 700 млн человек выбраться из нищеты, стояли вовсе не технологические новинки. Поначалу основным драйвером было массовое копирование. Используя почти бесконечные запасы дешевой рабочей силы — сотен миллионов энергичных бэби-бумеров, Китай реализовывал инновации других стран. Регион, не знавший промышленных революций, таким образом сумел буквально за 10—20 лет познакомиться с самыми передовыми достижениями всего мира. Логично, что он прославился стремлением все копировать и заимствовать.
Но времена изменились. На смену бумерам приходят миллениалы, родившиеся в период политики «одна семья — один ребенок», официально объявленной в 1979 году и призванной опустить рождаемость ниже уровня воспроизводства населения. Она сработала, но создала новую демографическую реальность: миллениалов и поколения Z слишком мало, чтобы восполнить редеющие ряды бэби-бумеров. По данным Национального бюро статистики, к 2030 году работоспособных китайцев будет на 81 млн меньше, чем в 2015-м, а после этого рубежа страна начнет терять в среднем 7,6 млн граждан ежегодно. Это нельзя не учитывать. Чтобы продолжать расти и поддерживать стареющее население в условиях сокращения числа молодых работников, КНР сменил тактику. Копирование уступило место инновациям.
Но способен ли Китай к новаторству? Может ли он конкурировать на международном уровне с развитыми странами, строившими экономику на технологических нововведениях долгие десятилетия? Многие наблюдатели сомневаются в этом. За последние годы, отмечают они, на Западе появились сотни технологий и изобретателей, а в Китае их сравнительно мало. В марте 2014 года HBR опубликовал статью «Why China Can’t Innovate» (Реджина Абрами, Уильям Керби, Уоррен Макфарлан), зафиксировавшую распространенное мнение. В тот момент аргументы авторов казались разумными и обоснованными. Но сейчас Китай, о котором все долгое время говорили, что он умеет только копировать, стал домом для многих самых быстрых стартапов, достигших оценки в $1 млрд по всему миру.
Это поразительная информация для страны, занявшей в 2020 году лишь 14-е место в Глобальном индексе инноваций. Китайские фирмы словно подталкивает вверх невидимая пружина, которую неспособны обнаружить традиционные критерии оценки инноваций. Часто мы обращаем внимание на людей и компании, выдающие на-гора мощные идеи, — харизматичных, дерзких, динамичных героев-мыслителей. В этом смысле нет равных американской экосистеме инноваций. Но за последние 5 лет, по мере развития «холодной войны инноваций» между двумя сверхдержавами, КНР достигла с США своеобразного паритета — притом, что движущей силой ее успеха могут быть вовсе не новаторы.
Чтобы понять, что стимулирует глобальный рост компаний из КНР, надо признать, что в ее распоряжении уникальный ресурс: гигантское население, пережившее беспрецедентные перемены и развившее невероятную способность впитывать инновации и применять их с рекордной скоростью и в рекордном объеме.
Именно этот аспект инновационной экосистемы — сотни миллионов сверхадаптивных и открытых новому потребителей — делает сегодня Китай столь конкурентоспособным. В конечном счете ценность нововведений определяется готовностью людей применять их. А здесь у Китая нет соперников.
ИСТОРИЯ СТАРИКА ЯНА И РОСТ МОБИЛЬНЫХ ПЛАТЕЖЕЙ
Старик Ян — пекинский нищий. Чаще всего его можно встретить в туристическом районе возле станции метро «Гу Лоу»: много лет здешние прохожие бросали ему монеты и мелкие купюры. Однако в 2015 году его жизнь круто изменилась: люди внезапно перестали носить с собой наличные. Чуть ли не за один день все китайцы загрузили приложения вроде WeChat Pay и Alipay и перешли на мобильные платежи.
Для Яна эти перемены могли оказаться смертельно опасными: все его существование зависело от наличных. Старик стал искать выход из кризиса. Наскреб денег на самый дешевый смартфон Xiaomi. Затем сумел напечатать плакат с QR-кодами своих кошельков на WeChat Pay и Alipay. Со всем этим добром он вернулся на прежнее место, повесил плакат на шею, подключил смартфон к Wi-Fi метро и стал ждать.
Как вы думаете, выжил ли старик Ян в новом «безналичном» Китае? Не только выжил, но и стал намного богаче! Сегодня, желая подать милостыню, прохожие уже не лезут в карман за мелочью — они открывают мобильное приложение в телефоне, сканируют код на плакате старика и переводят ему несколько юаней. При этом среднее пожертвование выросло с 1—2 до 3—5 юаней — почти на 300%! Вот что значит грамотный переход на «цифру».
В китайских приложениях для мобильных платежей нет ни нижней, ни верхней границы суммы — и ограничений по применению. В 2015 году, будучи в Чэнду, я заплатил с телефона за ноутбук известного бренда, а выйдя из магазина, увидел женщину, готовившую сэндвичи над углями на импровизированной жаровне из крышки от мусорного бака, — и оплатил завтрак через то же приложение.
Ни старика Яна, ни владельца компьютерного магазина, ни женщину с сэндвичами нельзя назвать инноваторами. Наши критерии инновационности глобальных экономик не найдут в их работе особой ценности. Но что происходит, когда быстрое принятие и адаптация новинок становятся нормой для более чем 900 млн пользователей интернета всех социальных слоев? Формируется экономическая сила, меняющая рамки глобальной конкуренции.
История с мобильными платежами особенно показательна, поскольку поддерживающие их технологии появились в США и КНР почти одновременно. За счет этого их сравнительная инновационность и первенство (кто у кого скопировал?) здесь не играли роли. Apple Pay появилась в США в 2014 году, год спустя были представлены Samsung Pay и Android Pay, а в Китае запустили Alipay и WeChat Pay.
И время внедрения, и технологии похожи, но скорость распространения принципиально разная. В начале 2019 года Apple с большой помпой объявила об активации Apple Pay на 383 млн телефонов по всему миру — однако на тот момент технологию опробовали всего 24% пользователей iPhone. Скажем больше: до того года самым применяемым приложением для мобильных платежей в США было не Apple Pay, а Starbucks, работающее в сети кофеен.
В Китае картина другая: проникновение WeChat Pay достигло 84% от всех пользователей смартфонов (приложение доступно для подписчиков суперприложения WeChat от Tencent с его 1,2 млрд активных пользователей в месяц). Именно уровнем проникновения объясняется тот факт, что в 2018 году через WeChat Pay осуществлялось 1,2 млрд транзакций в день, а через Apple Pay — 1 млрд в месяц. И именно поэтому в 2019 году общий объем мобильных платежей в КНР (347 трлн юаней или примерно $54 трлн) оказался в 551 раз больше, чем в США ($98 млрд).
Так какая же страна оказалась инновационнее в смысле мобильных платежей? И значимо ли это?
МОЛОДОЙ КИТАЙ
Безусловно, распространить мобильные платежи в Китае помогла регуляторная среда. Хотя мы говорим здесь в основном о том, что китайский народ хочет пробовать новые технологии и доверять им, нельзя не упомянуть о тех, благодаря кому он может так делать: это местные новаторы, уверенно конкурирующие с коллегами из Кремниевой долины, и правительство страны. В конкретном случае законодатели пошли на беспрецедентный шаг: дали лицензии на проведение банковских операций двум частным технологическим гигантам Alibaba и Tencent в ущерб государственным финансовым институтам. Без такой поддержки взрывной рост мобильных платежей был бы невозможен.
Но недостижимый в любой другой стране мира успех этой технологии обеспечили все-таки люди. Конечно, и здесь правительство сыграло не последнюю роль, морально подготовив граждан к минимальной (в сравнении с американцами) защите их данных и дав им меньше прав. Но это далеко не все. Чтобы понять, почему китайцы так активно хватаются за новинки, надо вспомнить о Молодом Китае — в этом понятии я объединяю два явления: 700 млн китайцев, которым нет еще и сорока, и новую национальную идентичность, которая пришла на смену существовавшего в конце 1990-х и в 2000-х представления о Китае как о мировой фабрике.
Жизненный опыт сформировал уникальное отношение китайцев к восприятию всего нового в последние годы, и этот опыт был непохож ни на какой другой. Чтобы понять масштаб, посмотрим на так называемый Lived Change Index (индекс пережитых изменений), оценивающий величину экономических реформ по динамике пожизненного подушевого ВВП. Как показывает график во врезке «Индекс Lived Change», те, кто жил в Китае с 1990 года по наши дни, наблюдали самые значимые и быстрые экономические перемены на планете.
Говоря об изменениях в КНР, мы чаще всего имеем в виду физическую трансформацию — и, безусловно, она поражает воображение. Но нельзя игнорировать и перестройку мышления. Взгляните на фото Шанхая в 1989 году и сейчас: наблюдая такие изменения, чего вы ожидали бы от будущего и как относились бы к руководству страны и к прогрессу?
Миллениалы из США тоже пережили судьбоносные изменения с 1990 года (когда я как раз родился). Появился интернет. Мобильные телефоны. Смартфоны, соцсети, приложения для знакомств, мобильный банкинг, электромобили, большие данные, редактирование генома и т. д. С 1990 года американцы были свидетелями роста подушевого ВВП примерно в 2,7 раза (рожденный в том же году китаец застал его увеличение в 32 раза — разница на целый порядок)! В 1990 году ВВП Китая составлял менее 2% от глобального. К 2019-му эта доля подпрыгнула почти до 19%.
За три года, с 2011 по 2013-й, КНР потребила больше бетона, чем США за весь ХХ век. В 1990 году 1 крестьянское домохозяйство из 100 имело холодильник — сейчас уже 96 из 100 (качество хранения пищи — распространенный ориентир при оценке развития государства). В 1990 году по китайским дорогам ездило 5,5 млн машин — сегодня их 270 млн, причем 3,4 млн работают на электротяге (это 47% от всех электроавтомобилей мира). В 1990 году три четверти китайцев проживало в деревнях, в наши дни почти две трети — горожане, что потребовало переезда более полумиллиарда человек.
ИНДИЯ КАК КОНТРПРИМЕР
* деятельность на территории РФ запрещена
