Забытая история, объясняющая грандиозный
успех iPhone

Ворвавшись на рынок десять лет назад, iPhone перевернул мир беспроводной техники. О его огромном общественном значении было сказано много, но без должного внимания остался факт, что это устройство стало прорывом в отрасли, которая до этого долгие годы была лишена малейшей надежды на существенные инновации. Победе iPhone предшествовал — и в значительной мере способствовал — долгий процесс смягчения регулирования радиовещания, сам по себе являющийся примером триумфальной победы законодателей и участников рынка. Итак, вот история о том, почему iPhone смог стать таким успешным.

Закон о радиовещании 1927 года

Появление радио было немного похоже на волшебство. Альберту Эйнштейну часто приписывают слова, которых на самом деле он не говорил: «Телеграф — это что-то вроде очень длинной кошки: вы ее дергаете за хвост в Нью-Йорке, а ее голова мяукает в Лос-Анджелесе. Радио — это то же самое, только без кошки». В 1895 году Гульельмо Маркони удалось приручить этого «зверя», когда он передал сообщение по радио с одного берега реки в Англии на другой.

Радиодиапазон, пространство, в котором перемещаются электрические сигналы, почти пустовал на протяжении двадцати пяти лет: приемников и передатчиков было мало, нагрузка была слабой. Ситуация изменилась 2 ноября 1920 года, когда радиостанция KDKA из Питтсбурга начала вещание. Станция старалась повысить спрос на радиоприемники владевшей ей корпорации Westinghouse. И у нее получилось.

К концу 1922 года около 500 радиостанций гремели на всю страну. Рекламные агентства объявили Рождество 1924 года «Радиорождеством». Цены на станции радиовещания и прилагавшиеся к ним права на частоты достигали сотен тысяч долларов. К примеру, газета The Chicago Tribune купила станцию и сменила ее позывной сигнал на WGN — «World’s Greatest Newspaper» («Лучшая газета в мире»). К 1926 году около 4 миллионов домохозяйств были оборудованы радиоприемниками, часто громоздкими и стоившими дороже $100.

Вещание одной радиостанции могло мешать слушателям других, конкурирующих станций, но министр торговли Герберт Гувер обладал полномочиями, позволившими ему навести порядок. Используя закон о радиовещании 1912 года, который позволял министерству при необходимости минимизировать помехи в эфире, Гувер ввел правило живой очереди, заимствованное из общего права.

Эта система работала. В 1925 году Гувер заявил, что благодаря ей «неизменно растущее число радиосообщений» могло оставаться в эфире и сообщения не заглушали друг друга. Тем не менее министр настаивал на «срочной необходимости дальнейшей регуляции радиовещания». Он хотел большего контроля над теми, кто имел доступ к эфиру, и их радиопрограммами. Радийщики, владевшие самыми крупными коммерческими станциями, поддерживали — а, возможно, и направляли — Гувера. Национальная ассоциация вещательных компаний, образовавшаяся в 1925 году, объявила о необходимости учредить федеральное агентство, которое предоставляло бы права на радиовещание, руководствуясь интересами общественности. Эта процедура должна была предотвратить «эфирный бедлам», о котором предостерегал доклад ВМС США, или «какАфонию соперничающих голосов», как позднее с ошибкой выразился Верховный суд. Заинтересованность политиков в возможности влиять на общественное мнение соединилась в этом случае с желанием крупных игроков отрасли заглушить голоса конкурентов.

Они одержали победу 23 февраля 1927 года, когда президент Калвин Кулидж подписал новый закон о радиовещании, который учредил Федеральную комиссию по радио (ФКР). Регулирующий орган мог решать, как использовать радиодиапазон, какие технические решения были допустимы, а также утверждать — или отклонять — новые услуги беспроводной связи, сети, варианты применения технологий и бизнес-модели. По официальной версии, учреждение ФКР было вынужденной мерой, вызванной конфликтами сигналов в эфире. В действительности же свободная конкуренция была уничтожена в результате конфликтов в Вашингтоне.

Истребление «пропагандистских станций»

Когда в 1929 году Герберт Гувер (к тому времени уже президент США) и регуляторы рассматривали заявки радиостанций на продление лицензий, им на глаза попалась чикагская станция WCFL, MSNBC своего времени. Она принадлежала Чикагской федерации труда, купившей ее в 1926 году за $250 тысяч для распространения своих взглядов.

Использование новейших технологий для привлечения общественности к идеологическим дискуссиям кажется хорошей идеей. Однако свободомыслие WCFL не пришлось по вкусу ФКР. «Интересы общественности» были попраны, так как радиостанция стала «пропагандистом в эфире» и получила «несправедливое преимущество» над другими конкурирующими идеями. Такие «пропагандистские станции» не служили интересам среднестатистического слушателя, а навязывали свою партийную повестку дня. ФКР ограничила часы вещания и силу сигнала WCFL, и станция, чтобы избежать дальнейших притеснений, согласилась на новые правила. В обмен на продление лицензии она была вынуждена отказаться от первоначальной концепции бренда, постепенно сокращая количество информации, посвященной вопросам труда, и ретранслируя передачи NBC. В конечном итоге станция была выкуплена компанией Amway.

Лицензионные правила, введенные ФКР, ограничили свободу в развивающейся сфере электронных СМИ, в результате чего радиопередачи были лишены разнообразия, которое мог обеспечить только открытый рынок. Политики, которые довели ситуацию до такого результата, формально не вводили полицейский надзор за эфиром. Заявленной причиной закона стала проблема радиопомех, но вот целью законодателей — и лиц, интересам которых они симпатизировали (или, возможно, этих лиц боялись) — был контроль над рынком беспроводных технологий.

Революционное изобретение Армстронга

Эдвин Говард Армстронг был исключительно одаренным ученым. К моменту, когда Армстронг закончил Колумбийский университет в 1913 году, он уже обладал рядом патентов на радиотехнологии. В начале 1920-х годов, будучи профессором в своей alma mater и майором вооруженных сил США, он был крупнейшим акционером Radio Corporation of America: компания приобретала его интеллектуальную собственность в обмен на акции.

В 1934 году, тогда же, когда ФКР стала Федеральной комиссией по связи (ФКС), Армстронг совершенствовал новую радиотехнологию, которая обеспечивала наилучший прием сигнала, — «high fidelity» («звуковоспроизведение высокой точности»). Она основывалась не на широко использовавшейся тогда AM (амплитудной модуляции), а на FM (частотной модуляции). Инженеры были в восторге от нововведения, а инвесторы выстраивались в очередь к создателю технологии. Но единственное, чего не хватало Армстронгу, был радиодиапазон для его передатчиков и приемников.

ФКС отнеслась к изобретению скептически и не спешила предоставлять лицензию, но Армстронг был непреклонен. К 1940 году он добился распределения FM-частот и начал строить станции и продавать радио. К декабрю 1941 года FM-вещание распространилось на весь северо-восток США, FM-приемники появились примерно в 500 тысячах домохозяйств.

Затем Армстронг сделал паузу. После нападения на Перл-Харбор производство радио для гражданского использования было приостановлено на время Второй мировой войны. Армстронг вернулся на службу, где разрабатывал FM-радио для вооруженных сил; впоследствии ему присвоили звание полковника.

Когда война закончилась, ожидания от FM-радиовещания достигли заоблачных высот. Оно обзавелось множеством преданных поклонников, все было готово для начала расширения общенациональной сети передающих станций. Прогнозы предвещали, что в год будет продаваться 5 миллионов FM-приемников.

Помешал, если так можно выразиться, случай.

NBC и CBS обратились к ФКС с просьбой пересмотреть FM-диапазон (42—50 мГц). Компании требовали ликвидировать существующее радиовещание и заменить его на вещание эфирного телеканала Channel 1. ФКС поспешила придумать обоснование этой замене, вновь сославшись на «интересы общественности», а точнее — на солнечные пятна. Ведомство заявило, что этот диапазон особенно восприимчив к солнечным вспышкам, которые, по какой-то причине, заметно влияют на FM-радио, но не мешают телевизионному сигналу. Правительственные (не относящиеся к ФКС) эксперты отвергли эту аргументацию как смехотворную. Армстронг, негодуя, представил множественные научные доказательства, опровергавшие теорию ФКС.

Тем не менее, сторонники FM-диапазона потерпели поражение. В середине 1945 года ФКС вычистила присвоенный FM-вещанию блок частот, сделав каждую вещавшую в тот момент в нем радиостанцию непригодной к использованию. Новым FM-каналам был дан диапазон 88—108 мГц, но на разработку нового стандарта вещания ушли бы годы, что говорить о создании нового оборудования и тем более о продаже новых приемников. Покупатели с неохотой повторно инвестировали бы в технологию, которая на своем последнем витке оставила их с бесполезными ящиками.

FM-вещание было уничтожено, телевидение получило Channel 1, который вскоре был заброшен, и только ФКС продолжила работу.

Ученый, предприниматель и военный офицер Эдвин Говард Армстронг не смог этого пережить. Озадаченный административным предательством ФКС, он впал в уныние. Патентные тяжбы с конкурентами нанесли по нему удар еще мощнее, и он сдался. В январе 1954 года Армстронг написал нежное послание своей жене и выпрыгнул из окна их нью-йоркской квартиры.

Apple переизобретает радио

В 1960-х FM-радиовещание наконец освободилось от контрпродуктивных законодательных ограничений, оно быстро превзошло AM-радио по качеству контента, покрытию и доле аудитории. К середине 1970-х годов, почти сорок лет спустя после того, как Армстронг с гордостью представил свою идею, FM стал господствующим режимом радиовещания.

Стив Джобс был версией Эдвина Армстронга от поколения беби-бумеров. Свободомыслящий, не закончивший колледж, он придумывал фантастические устройства и руководил ботаниками-инженерами, которые их собирали. В 2005 году смартфоны уже были популярны, но визионер из Купертино придумал нечто гораздо круче очередного Blackberry.

Этот блестящий предмет был выполнен из гладкого металла и стекла, он обладал революционным сенсорным экраном и красивой графикой и заставлял сходить с ума и тинейджеров, и руководителей компаний. Он умел делать все, что делали другие телефоны, а также то, что делали только компьютеры, — и помещался в кармане. Но для всего этого ему было необходимо подключение к сети через спектр радиочастот.

Эту стадию не пережило изобретение Армстронга, на пути которого стояли крупные игроки индустрии, бюрократы и псевдонаука. Но к моменту появления iPhone законы, принятые при Гувере, были реформированы, Джобсу не нужно было просить разрешения, он приобрел необходимые частоты на свободном рынке.

Как это произошло? Возможно, первые шаги были сделаны в 1959 году, когда экономист Рональд Коуз предложил распределять права на частоты на аукционе и позволять конкурирующим компаниям изучать новые рынки, пробовать новые технологии и бизнес-модели без необходимости получать разрешение надзорного органа. Проблема «помех» не должна была вызвать необходимость изменения устройств, сетей или технологий. Согласно идее Коуза, владельцы диапазонов могли бы руководствоваться собственными представлениями о том, как они хотят использовать частоты. Политические деятели и эксперты индустрии высмеивали наивность Коуза, а первый вопрос комиссара после его выступления перед ФКС звучал так: «Это все какая-то шутка?». В 1962 году Rand Corporation заказала Коузу исследование диапазона радиочастот, однако отказалась публиковать результаты после того, как рецензенты разгромили проект исследования.

Но в 1991 году шведы вручили Рональду Коузу Нобелевскую премию по экономике, а либеральные идеи, которые Коуз отстаивал, распространились в США и других странах. Законы, регулировавшие беспроводную связь, стали мягче и уступили контроль над диапазоном рынку. В сложившейся атмосфере приветствовались новые идеи, в том числе те, которые десятилетия спустя возникли в одном секретном научно-исследовательском проекте в Калифорнии.

Произошедшая широкая либерализация проявлялась одновременно незаметно и масштабно. По времени и по сути ее связывали с упадком радиовещания и ростом сотовой мобильной связи. Она проходила в три ключевых этапа.

Во-первых, были разрешены конкурирующие станции. В начале 1970-х руководство ФКС полагало, что только одна компания, AT&T, сможет выжить в сегменте сотовой связи. Однако, когда в 1980-х дело наконец дошло до раздачи лицензий, на рынке разрешили работать двум компаниям. Вскоре на нем присутствовало несколько игроков, они предлагали тарифные планы, снижали цены и способствовали снижению цен своих конкурентов. Так на практике была отвергнута «естественная монополия», появившаяся в теории из-за предположений ФКС.

Во-вторых, лицензии на беспроводную связь перестали быть жесткими. Операторы могли распоряжаться определенными диапазонами частот без строгих предписаний со стороны ФКС. Появление такого нового популярного приемника и передатчика, как iPhone, могло ограничить другим пользователям доступ к эфиру, но решением этой проблемы должны были заниматься операторы, а не комиссия. У компаний был стимул и возможность инвестировать в новые технологии и бизнес-модели, сокращая помехи и получая максимальную прибыль из всех доступных частот.

В-третьих, была введена практика предоставления прав на оказание услуг беспроводной связи на конкурсной основе. С 1994 года ФКС продала лицензий больше чем на $120 миллиардов, но пополнение казны стало только второстепенной задачей. Главной же задачей было быстро и эффективно вывести на рынок диапазон частот, доверив его компаниям с лучшими предложениями для потребителей.

Эти перемены, затронувшие ключевые сегменты политического спектра, обрушили строгие регламенты Гувера и развязали руки предпринимателям. Когда Джобсу понадобился доступ к радиоволнам для реализации его идеи, двери в «магазин диапазонов» оказались открытыми. iPhone вызывал такой ажиотаж, что операторы расталкивали друг друга локтями, чтобы предложить свою цену и услуги. Предложения сделали и Verizon, и Sprint, но победила AT&T. 29 июня 2007 года она начала продажу iPhone на радость людям, всю ночь простоявшим в очереди за новым устройством. Вскоре все пользователи, а к 2011 году и все четыре национальных оператора США получили доступ к iPhone.

Эфирный бедлам

iPhone — настоящая машина по созданию помех. Как отмечают британские эксперты по регуляции радиовещания Мартин Кейв и Уильям Уэбб, его сенсорный экран привел к значительному росту использования мобильных данных, и ситуация только усугубилась из-за того, что iPhone использовал ресурсы сотовых сетей весьма расточительно, а масштабный рост спроса на сотовую связь шел полным ходом.

То, что было хорошо для общества, считалось плохим для режима Гувера. Когда регуляторы занимались микроменеджментом рынка, они блокировали подобные источники помех, в результате чего крупные игроки вели себя чрезмерно осторожно.

Лучший подход — дать возможность регулировать проблему помех свободной конкуренции. iPhone существенно увеличил нагрузку на мобильные сети, но соперничающие операторы могут сопоставить свои затраты (и дополнительные инвестиции) со своей прибылью. Фанаты Apple не жалеют денег, а мобильные операторы увеличивают свои мощности. Тем временем компания выпускает все новые знаковые устройства, последнее из них — iPhone 7 Plus (статья была написана до официальной презентации последней линейки iPhone — прим. ред.), а рыночная капитализация Apple взлетела с $30 миллиардов в 2005 году до $800 миллиардов сегодня, сделав ее самой дорогой компанией в мире.

Однако доходы акционеров Apple — ерунда по сравнению с ростом благосостояния потребителей за счет развития экосистемы смартфонов. Благодаря iPhone появился магазин приложений AppStore. Представьте, как бы эти программы проходили сертификацию на соответствие «интересам общественности». Представьте, как Angry Birds, Uber, MapQuest, Snapchat, Spotify или FaceTime обвиняли бы в создании помех, неспособности правильно функционировать или восприимчивости к солнечным вспышкам.

Apple похоронила своих предшественников Nokia и Blackberry, но тут же инициировала новое жестокое соперничество. В 2007 году ни один смартфон в мире не работал на операционной системе от Google Android, к 2012 году их число составляло почти 75%. Используя чрезвычайно популярное поисковое приложение Google Search в свою пользу, компания из Кремниевой долины стала гигантом в отрасли беспроводных технологий практически за ночь — как и Apple, не обладая ни единой лицензией на соответствие «интересам общественности».

Конкуренция в мобильной индустрии меняет экономику, политику и культуру. С 2007 года в AppStore были зарегистрированы около 2,2 миллионов приложений и было произведено около 140 миллиардов скачиваний. В магазине Google Play, связанном со смартфонами на Android, находится 2,8 миллионов приложений и было произведено более 65 миллиардов скачиваний.

Эта статистика — музыка для ушей сторонников конкуренции в распределении диапазонов вещания. Жаль, Эдвин Говард Армстронг уже не услышит ее в высоком качестве.

Об авторе. Томас Уинслоу Хазлетт, профессор экономики в университете Клемсона, бывший главный экономист Федеральной комиссии по коммуникациям, автор книги «THE POLITICAL SPECTRUM: The Tumultuous Liberation of Wireless Technology, from Herbert Hoover to the Smartphone».