Кто
управляет протестом

Российское протестное движение хорошо изучено. Журналисты и политологи спорят о количестве митингующих, о социальном порт­рете и мотивах рядового участника, о том, спадает протестная волна или, наоборот, нарастает. Гораздо меньше говорится о внутреннем устройстве движения, его организационных формах.

Одно из исследований Левада-Цент­ра, в ходе которого было проведено 45 глубинных интервью с протестными лидерами — известными политиками, журналистами и гражданскими активистами, позволяет сделать несколько заключений на этот счет.

Протестное движение многообразно. Оно включает в себя политические организации и гражданские объединения — наблюдателей и экологов, защитников городской среды и борцов с коррупцией. В организационном плане можно говорить о «зонтичных», или координирующих структурах (например, оргкомитет митингов), классических иерархических организациях (политические партии, команды гражданских активистов) и «горизонтальных», как они сами себя называют, структурах.

Сфокусируемся на последних. Как правило, это объединения граждан вокруг конкретной задачи, например наблюдения на выборах. В таком объединении отсутствует жесткая иерархия. Распределение обязанностей осуществ­ляется «по интересам» и «по способностям», а контроль — через взаимные обязательства. Всегда можно выделить «ядро» — несколько человек, которые организуют основную деятельность. Договоренности между этими людьми обеспечивают устойчивость всему предприятию. Люди, не входящие в ядро, — «ресурсы» объединения — выполняют работу, определенную ключевыми сотрудниками, и могут быть заменены один на другого.

Интересно, что в работе горизонтальных структур участников привлекает понятная, исчисляемая и хотя бы отчас­ти достижимая цель — то есть вопрос эффективности ставится изначально.

Отсутствие одного лидера может быть как плюсом, так и минусом: задержания или аресты активистов не обезглавят объединение. Подвижность внутренних связей позволяет при необходимости быстро нарастить число участников и расширить территорию деятельности. Социальные сети потеницально открывают доступ к большей части населения российских городов.

Однако, по словам самих сотрудников, горизонтальное устройство затрудняет планирование на длительную перспективу. Есть риск погрязнуть в рутине, потерять смысл работы, если исходная задача перестанет быть актуальной (например, закончится избирательная кампания). Поэтому остается открытым вопрос о том, что представляют из себя такие объединения. Может быть, это лишь начальный этап формирования обычных организаций, и спустя некоторое время договорные отношения сменятся формальными, как это происходит, например, с Лигой избирателей или Школой депутата. Или деятельность таких объединений временная и в конце концов сойдет на нет, как случилось с большинством протестных структур, возникших в 2005 году.

Окружающая среда сегодня препятствует организационному оформлению новых объединений: сказываются забюрократизованность процедуры государственной регистрации, законодательное сужение свободного от госрегулирования пространства, негативное отношение власти к деятельности зарубежных организаций, которые были источниками знаний о современных принципах управления и планирования в некоммерческом секторе.

Однако некоторые тенденции последнего времени дают основания для осторожного оптимизма в отношении будущего организаций протестной волны. Медленно растет готовность жителей больших городов участвовать в работе гражданских и политических структур, поддерживать их деньгами (а значит, и отчасти контролировать их работу). Интернет и социальные сети связывают людей, облегчая поиск партнеров и общение единомышленников. Наконец, постановка вопроса об эффективности таких объединений переводит разговор в новую плоскость: от спора о том, существует ли в России независимое от власти общество, к вопросу о том, как в нынешних условиях добиваться результата.