Леонид Мацих. Масоны как двигатель
общественных перемен

Масонство всегда было окутано завесой тайны. Масонам приписывали передовые идеи и обвиняли в страшных злодеяниях. О том, что это за движение и чем может быть интересен его опыт современным политикам и предпринимателям, рассказывает кандидат филологических наук, доктор теологии (PhD) Леонид Мацих,изучающий влияние масонской идеологии и практики на формирование европейской цивилизации и культуры. Когда, где и почему возникло масонство?

Ученые до сих пор не могут прийти к единому мнению на этот счет. Есть разные, взаимоисключающие точки зрения. Согласно одной из них, которую очень любят сами масоны, еще царь Соломон и его помощник в сооружении Иерусалимского Храма, зодчий Хирам, были масонами. Эта история, однако, не зафиксирована ни в одном древнем документе. Вторая версия, назовем ее гиперкритической, говорит о том, что масонство образовалось только в XVIII веке, когда в Англии была создана масонская конституция Джеймса ­Андерсона. Но на самом деле конституция не положила начало, а подвела итог многовековой деятельности масонов. И, наконец, гипотеза, которая мне кажется самой правдоподобной: масоны возникли от тамплиеров. Но тамплиеры — это рыцари, воины. Что общего у них с масонами?

Тамплиеры — это духовно-рыцар­ский католический орден. Он возник, когда Бернард Клеворский, французский монах и общественный деятель, размышляя над причинами провала Второго крестового похода, пришел к выводу, что главная проблема — в отсутствии корреляции между двумя лучшими достижениями западной цивилизации: рыцарским мужеством и монашеским благочестием и верно­стью Богу. И он написал устав, провозглашающий тезис ecclesia militantа (церковь воинствующая) и позволяющий монаху брать в руки оружие. Таким образом, в лице тамплиеров мы видим уже два источника масонства: рыцарство и монашество. От рыцарей масоны переняли доблесть, благородство, верность слову, презрение к трусости и слабости; от монахов — любовь к учености, начитанность, понимание своего дела как служения Богу. Есть еще один источник — каббала. Контакты с каббалистами установили еще тамплиеры. Бернард Клеворский, ревностный католик, как ни странно, терпимо относился к евреям ­и даже спасал от погромов некоторые общины. В благодарность евреи свели тамплиеров с константинопольскими каббалистами. Эта встреча — встреча элит двух цивилизаций, еврейской и западно-европейской католической, — определила дальнейших путь развития Европы. Каббалисты поделились с тамплиерами тремя секретами — два из них спасали рыцарям жизнь: чтобы выжить в пустыне, надо кипятить воду; чтобы не умирать от ран, надо промывать их спиртом. Третий — секрет еврейского успеха в бизнесе — помог тамплиерам обогатиться: вместо денег можно использовать платежные документы, то есть бумаги, на которых записано обещание выплатить предъявителю определенную сумму. В то время такие документы не могли заинтересовать грабителей, так как о безналичном обращении никто еще не знал. Позже от каббалы в масонство пришли некоторые ритуалы, символы и, конечно, мировоззрение: каббала полагает, что задача каждого человека — улучшение мира, сотворчество с Богом. Судя по символике масонов, да и по самому названию (если не ошибаюсь, «ma?on» по-французски — «каменщик») у масонства есть еще, по крайней мере, один источник.

Да, это гильдии ремесленников — каменщики, каменотесы. В средневековой Европе эти люди составляли своего рода элиту общества: они знали математику, умели чертить, вести расчеты. У них многому научились тамплиеры, бежавшие в Швейцарию и Шотландию после того, как в 1307 году французский король Филипп IV Красивый провел молниеносную полицейскую операцию и арестовал большую часть представителей этого ордена. Новая тамплиерская верхушка задумалась о случившемся и пришла к выводу, что в этих гонениях тамплиеры виноваты сами. Узнав у евреев секрет ведения бизнеса, они не научились у них главному: нельзя выставлять богатство напоказ — это раздражает окружающих. И они решили отныне ничего не делать открыто, публично — отсюда и некоторая тяга к таинственности, к тому, чтобы действовать из-за кулис. Пересмотрели тамплиеры и другие свои установки. Они сказали: мы хотели восстановить храм в Иерусалиме — сейчас будем сооружать виртуальный храм Истины и ­мудрости во всем мире (как состояние, а не как конкретный объект) и храм в душе каждого брата. Мы воевали, разрушали — сейчас будем созидать. У нас в руках был меч — сейчас будет мастерок. Их символами стали мастерок, молоток, резец, циркуль — то есть орудия созидания. А поскольку на строительстве главный — каменщик, они назвали себя вольными каменщиками, франкмасонами. Миссия масонов — улучшение мира?

Да, причем, начиная с его лучшей части, — с самого себя. Совершенст­вование своего характера, способно­стей, взглядов, интеллектуальный и духовный рост — вот первая задача брата. Он должен внутренне меняться: изживать эгоизм, зависть, злобу, агрессию, невежество. И уже вторая задача — улучшать мир во­круг себя. Кстати говоря, в православии есть такое же правило: «Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи», — говорил Серафим Саровский. Если говорить об истории масонства, каким образом они улучшали мир?

Во-первых, вводя в него все больше элементов просвещения, науки, грамотности, борясь с предрассудками, невежеством, варварством. Не было более горячих приверженцев просвещения, чем масоны. В Европе им удалось подорвать монополию католической церкви на образование и создать неслыханную институцию — университет. Парламент — это тоже масонская идея. Власть — не сакраль­ный институт, говорили масоны, а правитель — не помазанник Божий, а нанятый менеджер. Им удалось изменить взгляды на власть в Западной Европе (хоть на это ушли столетия); в Восточ­ной, как мы видим, — нет. Во-вторых, масоны боролись за улучшение социальных условий. Ну и в-третьих — за ­воплощение той триады, которая потом, во времена Французской революции, стала общеизвестной: свобода, равенство и братство. Со свободой все понятно: свобода для всех, а не только для элиты. Она подразумевает, например, отсутствие «государевой опричнины» — когда дворяне могут давить холопов на перекрестках. Равенство — во-первых, конфессиональное: масоны хотели помирить между собой католиков с православными и ­протестантами. Во-вторых, сословное: масоны выступали за отмену нелепых предрассудков и привилегий дворянству. Ну и, в-третьих, гендерное: женщины обязаны эмансипацией масонам, ратовавшим за всеобщее образование. Против этого активно выступала консервативная часть общества во главе с церковниками. Особенно в России: у нас писали, что это диверсия католического Запада с целью подорвать нашу духовность и целомудрие. Все как сейчас. Какие еще удачные масонские проекты вы могли бы назвать?

Самые известные — США как страна и доллар как валюта. Все отцы-основатели: Джефферсон, Адамс, Гамильтон, Вашингтон, Франклин — были масонами. Они замышляли гигантский проект, и многое из этого осуществилось. Они хотели, например, сделать зарабатывание денег достойным занятием (его, между прочим, осуждают все религии — а христианство особенно). Масонство же реабилитирует богатство. Замысел Франклина, «теоретика» денег, был в том, чтобы создать купюру по образцу иконы — и дизайн доллара действительно иконографически расшифровывается. Чтобы показать, насколько идеи равенства и братства овладели Америкой, приведу один пример: только в США белые убивали друг друга ради свободы черных! Представьте себе: жители Бибирево идут войной на жителей Южного Бутово за свободу и права таджикских гастарбайтеров! За счет чего масонские проекты были такими успешными?

Осмысленность и продуманность всего предприятия, опора на разумные, а не утопические установки. Например, на то, что люди хотят свободы, а не рабства, как бы оно ни называлось: политическая стабильность, твердая Беларусь или процветающая Туркмения под властью Туркмен-баши. Кроме того, масоны понимали, что человеком движет, прежде всего, выгода и личный интерес. Попытка создать новую породу людей обречена на провал. Провалилась христианская идея монашества, которое будет служить только Богу и не знать, как выглядят деньги; провалился коммунизм, полагавший, что люди будут работать только из сознательности, — это выродилось в ГУЛАГ. Масоны учитывали неизменность человеческой природы и не пытались ее менять. Они исходили из того, что все люди — Божьи дети и, следовательно, братья, как бы они ни отличались друг от друга. Если относиться к людям по-человечески, они ответят тебе тем же. Если пытаться им что-то навязать, то в ответ получишь только агрессию. Может ли современное российское государство перенять опыт масонов по преобразованию страны?

Не только может, но и должно. Кто бы ни пришел сейчас к власти, он должен понимать, что в России корень зла — в колоссальном упадке системы образования. Здравоохранение, конечно, тоже развалилось, но если мы не восстановим образование, завтра всему придет конец. Без образованных людей некому будет вытаскивать страну из ямы, в которую она скатывается. Деньги, как мы видим по зимней олимпиаде в субтропиках и раздутому бюджету спецслужб, в государстве есть. Их надо бросить на образование. Вот здесь масоны могли бы передать свой богатый опыт государству. В конце XVIII века, при Екатерине Великой, Россия была уже европей­ской державой. Но во многом ей было далеко до Европы: она мало производила, не было технологий и, главное, колоссально отставала по количеству образованных людей. В России в то время было три маленьких университета и две гимназии — попробуй туда попади. Можно было открывать новые школы — но кто будет преподавать? Тогдашние учителя — это или карикатурные французики из Бордо, или осмеянные Фонвизиным Цыфиркин да Кутейкин. Это образование для Митрофанушки, но никак не для дворянских детей, из которых надо вырастить элиту. И масоны озаботились этой проблемой. Николай Иванович Новиков — самый успешный российский издатель — придумал такой ход: он стал рассылать всем дворянам свои журналы, книги и альманахи, ­содержащие информацию из ­разных областей знания. Все бесплатно. Отклик был огромный. Сегодня это называется заочное обучение, с той лишь разницей, что у Новикова не было возможности устраивать контрольные и экзамены. (Сейчас у ­государства такая возможность есть, и это значительно упрощает задачу.) Кроме того, Новиков открыл в Москве первую общественную читальню. На просветительские проекты он потратил огромные деньги: это были убыточные предприятия. Зарабатывал он на другом — на дешевых изданиях: он первым понял, что книга — не предмет роскоши, она должна быть доступна каждому. За 20—25 лет ­титанической ­подвижнической деятельности Новикова выросло новое поколение — к тому же первое не поротое. Образованные люди составили костяк общества. Это они выиграли войну с Наполеоном. Как можно использовать этот опыт сегодня?

Нужно ввести особую систему образования. Способные дети, специально отобранные и распределенные по группам в зависимости от уровня знаний, будут учиться через интернет — как при Новикове через книги. Это будет нечто вроде постоянно действующего заочного университета для одаренных ребят, для лучших. Уйдет массовость — наш вечный фетиш. Кто отсеется, будет учиться в обычной школе, остальные — получат аттестат экстерном. Нужно понимать, что это не альтернатива школе, а дополнительное образование. Ну и конечно, этих избранных ребят надо на каникулы отправлять в крупные города — в Москву, Питер, Новосибирск, чтобы они видели мир, могли общаться друг с другом, расширять свой кругозор. Образование — это ключ в будущее. Молодежь в глубинке пьет и колется, потому что у нее нет перспективы. И только образование может дать им надежду. Чему может поучиться у масонов бизнес? Ведь масонство — это тоже своего рода корпорация.

Компании могут многому научиться у масонов. Например, внутренней дисциплине, верности корпоративному духу, коллегиальному руководству и убеждению, что если решение принято, оно должно выполняться. Этого очень сложно добиться — нужен иной тип отношения к людям, почти семейный. Кроме того, у масонов можно было бы перенять подход к подбору людей — ведь кадры решают все. Масонство всегда стремилось к тому, чтобы среди его членов было как можно больше «качественных» людей, и поэтому очень тщательно подходило к отбору кандидатов. Масонство не было наследственным, и даже сыновей видных масонов не всегда брали в ложу. Потенциальный масон должен, прежде всего, продемонстрировать интеллектуальную самостоятельность и добиться определенных успехов в жизни. Если человек совсем молодой, блестящий юноша, студент еще, но подает надежды — его тоже могут взять. Например, известный масон Александр Федорович Лабзин по­ступил в ложу совсем молодым: он в 14 лет уже учился в Московском университете, а в 18 его приняли в масоны. Льва видно по когтям! С кандидатом проводят собеседование, смотрят, что и как он говорит, чем интересуется, что читает. Кроме того, у него есть поручители, которые давно его знают и рекомендуют в ложу. Потом за соискателем какое-то время, год или два, наблюдают. Например, если он чиновник, смотрят, берет ли он взятки, как исполняет свои обязанности, сколько зарабатывает, как у него обстоят дела с женщинами, деньгами, картами, выпивкой, где он бывает — в театре или в казино; читает книжки или пьет. И соответст­венно вывод: кто предпочитает, скажем так, традиционный образ жизни, тому нечего в масонстве делать. Потому что масонство предполагает очень строгую самодисциплину и служение — Богу, отечеству, ложе, братьям и всему миру. Чаще всего люди сами приходили в ложу (настолько высока была репутация масонства), однако в исключительных случаях масоны приглашали к себе наиболее выдающихся людей. Но только при одном условии: если их цели совпадали с целями братства, то есть все их устремления были направлены на то, чтобы продвинуть вперед свое отечество, сделать его современной, европейской, цивилизованной страной. А могут ли сегодня люди бизнеса, как предприниматели-масоны, тот же Новиков, быть двигателем общественных перемен? Видите ли вы в них потенциал?

У предпринимательского класса огромный потенциал. Я знаю достойных, порядочных, очень богатых бизнесменов, которые задумываются о преобразовании общества. Они живо интересуются судьбами родины, готовы бороться за свою страну, менять ее структурно. ­Но бороться — именно реальными делами, а не политической возней. Один из них купил телеканал и пытается — пусть медленно — отвоевать у официального ТВ кусок аудитории. Другой вкладывает деньги в книгоиздательство, издает хорошие, умные книги. Это практически спонсорство, хотя он это называет инвестициями. Третий бьется над новой концепцией образования. Я верю в этих людей и надеюсь на них. Они умны: им хватило мозгов заработать деньги, у них есть ресурсы и рычаги влияния. Чем может быть полезен предпринимателям опыт масонов и на что им стоит направить свои ресурсы и энергию в первую очередь?

Я бы посоветовал бизнесменам приглядеться к опыту Новикова, изменившего ситуацию с образованием. У него можно поучиться вере в свой народ; убеждению, что если ты к людям относишься по-человечески, то и они к тебе отнесутся так же; что окружающие умнее, чем кажутся. Сегодня люди смотрят чудовищное телевидение не потому, что они дебилы, а потому, что им это показывают. Если бы предприниматели озаботились созданием другого телевидения с нормальными передачами, была бы колоссальная отдача, гигантские рейтинги. Почему бы в это не вложить день­ги?! Почему бы не заняться изданием хороших, недорогих книг?! И главное — «интернетизацией» страны. У нас интернетом охвачено, по одним сведениям, 19 млн, по другим — 30 млн человек. Даже 30 — это очень мало! Если доступ в интернет будет у большинства, это перевернет страну. Люди поймут: все строится на лжи, поддерживаемой телевидением. И еще один пример. Февральский переворот, единственная в России бескровная революция, — полностью масонское явление: Временное правительство во множестве состояло из масонов. Керенский, Юсупов, князь Львов, Путилов озаботились идеей отстранения сгнившего само­властия от державного кормила, убрали Распутина и подготовили тихое, без единого разбитого окна и без единого трупа отречение царя. Разве это не достойный подражания пример? Изменилось ли масонство в последнее время или оно строго бережет свои традиции?

Масонский устав в его целостно­сти соблюдался до конца XIX века, потом пошли изменения, послабления, и сейчас от старины мало что осталось. Например, с 1930-х годов, когда в США оформился феминизм, в ложи стали принимать женщин. В начале ХХ века стали принимать иудеев, а после Второй мировой войны — мусульман, буддистов и представителей других конфессий. Религиозность вообще перестала быть необходимым условием для приема в ложу. Масонство перешагнуло границы христианства. Хорошо это или нет, не знаю: чем шире врата, тем больше в них проходит всякого народу. Масонство потеряло элитарный европейский дух. Но это, наверное, веяние времени, проявление глобализации. На Западе масоны все еще оказывают серьезное влияние на социальную жизнь, политику, финансы. В России — уже нет. У нас действует, конечно, несколько лож, но там всего около 5000 человек (для сравнения в США — около 80 тыс.). Возможно, российское масонство пережило свой зенит, но его уроки мы должны усвоить, а опыт — применить во благо общества.