Дикое знание: как научиться тому, чему никто
не учит

От редакции. Что делать в мире, переполненном информацией? Откуда появляются инновации? Чему нужно учиться, если знаний, которые мы получаем в университетах, больше недостаточно? Найти ответы на эти и другие вопросы попытались экономист и автор бестселлера «Бизнес в стиле фанк» Кьелл Нордстрем и шведский лектор и бывший политик Пер Шлингман в своей книге «Urban Express: 15 правил нового мира, в котором главные роли у городов и женщин». Мы публикуем несколько фрагментов из ее русского перевода, вышедшего в издательстве «Альпина Паблишер».

Это витает в воздухе. И мучает нас. Традиционныи? метод учебнои? подготовки к жизни больше не работает. «Знание — сила» и «предупрежден — значит вооружен» — милые сердцу старые пословицы. Но в наши дни диплом о высшем образовании имеет примерно то же значение, что раньше — аттестат об окончании среднеи? школы. Это, пользуясь экономическими терминами, инфляция. Но можно сказать, что и успех с гуманистическои? точки зрения. Теперь знания доступны каждому! Однако вместе с тем, когда у всех есть доступ к тем же знаниям, усиливается конкуренция. Дебаты об образовании бушуют в каждои? стране.

Если знания — сила, то сеи?час она есть у очень многих. В принципе, все обладают одними и теми же знаниями и однои? и тои? же силои?. Но на деле сила перераспределилась. Она уже больше не сосредоточена в красивых кирпичных зданиях на узких улицах Кембриджа или Бостона.

Мы можем заглянуть в мир знании? напрямую. Окна есть повсюду. Мы постоянно носим их с собои? и наблюдаем мир через большие и маленькие экраны. Они открыли нам новое игровое поле, куда сходятся все. Старые информационные монополии покрылись трещинами, как давнишние масляные картины. Все, что может быть записано, может быть оцифровано. Если не брать в расчет альма-матер Гарри Поттера, Хогвартс, наи?дется очень мало основанных на теории образовательных программ, которые можно было бы по праву считать дающими абсолютно уникальное, нигде более не доступное знание. Учебники, программное обеспечение и методы были стандартизированы. Даже сами учебные заведения становятся все больше похожи друг на друга. Архитекторы всего мира также черпают информацию из общего источника знании?. Если сомневаетесь — загляните в ближаи?шии? новыи? отель или торговыи? центр. Они служат нагляднои? демонстрациеи? того, как коллективизируется сеи?час весь общии? объем знании?. Безусловно, это восхитительно, что все больше и больше людеи? получают доступ к накопленному человечеством знанию. Здесь работает простои? принцип «чем больше, тем лучше». Но высшее образование, которого раньше было достаточно для того, чтобы обеспечить себе неплохую жизнь, стало для нас «гигиеническим фактором» — мы воспринимаем его как нечто само собои? раз- умеющееся. А учиться нам нужно всю жизнь. В наши дни этот процесс не заканчивается никогда. Не важно, в учебном заведении или вне его. Общая масса знания растет и меняется изо дня в день.

Мы начинаем догадываться о новом порядке. Урбанистическом игровом поле, созданном в процессе оцифровывания. Осталось только одно — привыкнуть к новым правилам. Ослабевание монополии на знания и снижение ценности дипломов не значит, что образование — особенно высшее образование — стало неважно и может быть вовсе сброшено со счетов. Эта идея, безусловно, звучит в дебатах о системе образования, которые сеи?час идут по всему миру.

Верно прямо противоположное мнение. Высшее образование превращается в нечто такое, что необходимо всем нам для обеспечения для себя хорошего, надежного уровня жизни. Но большинству из нас его мало. Для многих его совсем недостаточно. Все больше и больше людеи? свободно владеют англии?ским языком. Те, кто его не очень хорошо знает, могут воспользоваться переводчиком Google. Материаловедение и финансовая экономика стали расхожим товаром. С однои? машинои? на всю планету мы можем получить массу знании?. Все имеют к ним доступ, и все подвергаются их влиянию.

Сила, уверенность и удовлетворенность, возникающие при обретении уникального, по общему мнению, знания, покинули кампусы университетов. Теперь получить высшее образование — все равно что научиться прилично себя вести. Оно важно — и в то же время нет. Может, это еще один из урбанистических парадоксов нашеи? эпохи? Здесь легко запутаться. Но никакого парадокса нет.

Если даже что-то и представляется нам важным, это еще не значит, что оно реально имеет большую ценность. На самом деле, зачастую все с точностью до наоборот.

Машина капитализма классифицирует все сущее по совершенно иным принципам. И нас в том числе — нравится нам это или нет.

Приведем один пример: антибиотики. Мало какие открытия в истории медицины оказали больше положительного воздеи?ствия на нашу жизнь. Но антибиотики уже не входят в число самых прибыльных для фармацевтическои? индустрии лекарств. Совсем наоборот. Это показывает, что нельзя ограничиваться необходимым и желаемым, нужно искать нечто более стоящее — в экономическом смысле.

Так если традиционного знания, которое мы получаем в школах и университетах, теперь недостаточно, что же требуется? Ответ на этот вопрос — это дикое знание...

В отличие от сформулированного, укрощенного знания, знание этого типа невозможно записать или разбить на образующие его компоненты. Мы имеем дело с холистическои? формои? знания, далеко не новои? и давно нам знакомои?, но переживающеи? сеи?час период возрождения. Пять сотен лет назад мы бы назвали их ведьмами, шаманами, нои?дами или знахарями — в зависимости от того, в какои? точке мира они практиковали свое ремесло. Это те мужчины и женщины, которые обладают неким знанием, расцениваемым нами как уникальное. Вряд ли стоит уточнять, что такои? тип знания всегда вызывал противоречивые чувства и настораживал окружающих людеи?. Все мы читали в школе о том, как ведьм сжигали на кострах.

Дикое, неподконтрольное знание пугает — оно доступно и подвластно лишь немногим. Тут нет ссылок на источники и внятных связеи?. Нет доказательств. От него веет злом, обманом и страхом.

Но даваи?те не будем слишком раззадоривать свое воображение. Нет никакого повода бояться людеи?, до краев наполненных диким знанием, — таких как Мадонна или Леди Гага. Это просто две успешные, трудолюбивые американские женщины средних лет, работающие в индустрии развлечении?. Нет также никакои? причины, чтобы замирать от ужаса или подозревать коварныи? заговор, едва увидев американского телевизионного психолога доктора Фила или услышав, как бывшии? министр иностранных дел Хиллари Клинтон описывает геополитическую ситуацию на Ближнем Востоке. Большои? опыт в определеннои? сфере вкупе с профессиональнои? подготовкои? и способностью разглядеть всю картину целиком, а не только ее части порои? наводит на мысли о магических способностях. Но никакого волшебства тут нет. Музыкант назвал бы эту особенность слухом. А нобелевскии? лауреат Даниэль Канеман называет ее Системои? 1: это часть нашего сознания, способная мгновенно — пусть и не всегда корректно — распознать закономерность и принять решение на ее основе.

В основе этои? книги — как и любои? другои? — лежит дикое знание ее авторов. По-другому и быть не может. Это книга об экономике, обществе и политике. В неи? есть практика и теория. Одна половина — это опыт, а другая — образование и профессиональная подготовка. Все это плюс еще немножко напечатано на этих страницах. Но то, что мы — как и многие другие авторы — хотим донести до вас в первую очередь, не выразишь закорючками на бумаге. Мы хотим пролить свет на нашу эпоху. Мы пытаемся уловить и описать то, что видим. Создать коллаж. Проще говоря, мы пытаемся укротить дикое знание и представить его вам, читателям.

Но даваи?те начнем с начала.

Обреченные на невежество

Мы никогда не располагали бOльшим объемом знании?. Почти все заявления, которые делаем мы или другие люди, можно подвергнуть сомнению. Но в этом вопросе двух мнении? быть не может. Современные технологии (которые сами являются некоеи? формои? застывшего знания) повысили продуктивность всего процесса генерирования знании?. Точно так же, как когда-то машины обеспечили рывок в сельском хозяи?стве, сеи?час они обеспечивают нам рывок в генерировании знании?. Мы наблюдаем гигантские скачки и в качественном, и в количественном отношении. И — что, возможно, еще важнее — невероятныи? рост продуктивности. Одна машина может заменить собои? сотни людеи?. Более того, машины не просто заменяют собои? людеи?. Они зачастую привносят нечто совершенно новое. То, чего мы раньше вовсе не могли добиться. Трудно представить себе Google без машин. Да и сам интернет невозможно было бы распространить без них. Но теперь, благодаря им, новые области знании? создаются и укрощаются с невероятнои? скоростью.

Посмотрите, как стремительно возрастает наше понимание человеческого мозга в результате разработки технологии магнитно-резонанснои? томографии (МРТ). Впервые в истории мы смогли увидеть мозг живого человека в деи?ствии. То, что раньше казалось невозможным, стало нормои? жизни всего за несколько лет. Когда в 1997 г. созданныи? компаниеи? IBM суперкомпьютер Deep Blue выиграл матч из шести партии? у деи?ствующего чемпиона мира по шахматам Гарри Каспарова, это было громкои? новостью. По сути, беспрецедентнои?. Теперь нас этим уже не удивишь. Матч между мировои? звездои? настольного тенниса и промышленным роботом Agilus компании KUKA в 2014 г. попал от силы в несколько новостных сюжетов. В какои?-то момент вычислительная техника может достичь таких мощностеи?, что составит нам конкуренцию в способности к стратегическому мышлению. А в 2042 г. мы дои?дем до точки, которую директор по развитию Google, американскии? изобретатель, создатель музыкальных инструментов и писатель Рэи?монд Курцвеи?л называет сингулярностью. Тогда машины научатся сами себя совершенствовать. Начнется экспоненциальныи? рост интеллекта, а не только информации и знании?.

Но эта книга не о будущем. Все, что касается 2042 г., с сингулярностью или без, — это лишь обоснованные предположения. Интереса ради. Хотя кому-то они, может, покажутся слегка пугающими. Но даваи?те вернемся в наше время. К нему, как мы знаем, применим закон Мура. Количество транзисторов, которые возможно разместить на однои? и тои? же площади поверхности интегральнои? схемы, удваивается приблизительно каждые 24 месяца. Этот пророческии? закон, сформулированныи? основателем Intel Гордоном Муром в 1965 г., оказался справедливым на следующие 50 лет. Он работает до сих пор. Конечно, это не закон природы, а эмпирическое наблюдение, в шутку названное «законом». Но даваи?те оставим в стороне научные тонкости. Нас интересуют первоочередные последствия нашего образа жизни и общественного устрои?ства. В чисто практическом, фактическом смысле закон Мура подразумевает, что в среднем возможности нашего оборудования удваиваются каждые два года. Объем памяти фотокамеры. Число песен, которые можно сохранить на однои? флешке. Количество пикселеи? на экране мобильного устрои?ства. Мы и наши машины. Они и мы. Они удваивают свои мощности каждые два года. А мы, люди, остаемся примерно такими же, какими были два года назад.

Каждыи? день вокруг нас разыгрывается беззвучная драма. Некоторые говорят, что это словно бесконечныи? фильм ужасов. Не беспокои?тесь, мы адаптируемся, говорят другие. Наше коллективное знание растет по экспоненте. Все данные. Вся информация. Все знания. Наши индивидуальные способности подтягиваются на несколько процентов вверх от поколения к поколению. В лучшем случае. Если поиграть со словами, можно прии?ти к слегка дерзкому выводу, что как отдельные личности мы с каждым днем становимся все «невежественнее». С каждым днем доля общих знании? и информации, приходящаяся на отдельного человека, все сужается. Утешает только то, что сегодня мы знаем больше, чем будем знать завтра.

Научныи? и техническии? прогресс переворачивает наш мир. Стало так много всего. За несколько десятилетии? мы перешли от нехватки информации и знании? к прямои? противоположности. И неудивительно, что школы и университеты переживают кризис. Форма и содержание обучения должны перестроиться. Сеи?час нам приходится все время постигать что-то новое. Пришла пора обучения третьего порядка: отучиться, чтобы научиться снова. Вся жизнь превращается в одну длинную научно-исследовательскую экспедицию.

Отдельные личности учатся и переучиваются. Мы делали это всегда. Поэтому мы до сих пор здесь. Но и группы людеи? тоже должны принимать во внимание новые данные и адаптироваться. Перед компаниями и организациями встают те же проблемы. С каждым днем они становятся чуточку невежественнее... Мы объединяем усилия, чтобы решать проблемы и добиваться целеи?, которые были бы слишком велики для одного человека. Примером служат разнообразные организации, которые занимаются неподъемными для отдельнои? личности вопросами. И пока достаточно успешно. Есть поводы гордиться тем, чего удалось достичь. Пожалуи?, мир с UNICEF стал лучше, чем был до него. Фонд, без сомнении?, помогает нам находить ответы на важные вопросы. Не важно, с участием кинозвезд в качестве послов или без, но многие сегменты гигантскои? ООН — несмотря на бюрократию и проблемные отношения со многими крупными странами-членами — по мнению большинства людеи?, делают нашу планету лучше...

В общем и целом то же самое можно сказать о Hyundai с их машинами или Airbus с их самолетами. Они решают проблемы. Особые проблемы. Но то, как мы устраиваем свои организации, ограничивает их возможности. Большинство институции?: компании, государственные органы, университеты или футбольные команды — опираются на ряд организационных принципов и убеждении?, коренящихся в другои? эпохе.

Сегодняшние компании зиждутся на принципах, которые сформировались в эпоху дефицита. Не забываи?те, что когда-то для связи мы использовали странствующих голубеи? и телеграммы. Был постоянныи? дефицит информации и знания. Принципы и логика, которые берут начало еще примерно в тех временах, до сих пор существуют в сознании многих людеи?. Раньше было разумным и необходимым собирать и хранить все то малое, что у нас было, в управляемых сверху структурах. Те инструменты, которыми мы пользуемся сегодня, до сих пор являются вариациями на тему иерархических организационных принципов, которые изначально создавались в рамках военного искусства, а затем были отточены всевозможными религиозными сообществами. Четкая иерархия католическои? церкви — это отражение структуры римскои? армии, а еи?, в свою очередь, уподоблены General Motors или норвежская энергетическая компания Equinor.

В этом и состоит проблема. Тот же организационныи? принцип, которыи? был необходим в условиях дефицита знания и информации, теперь пытаются соблюдать и при их переизбытке. Многие руководители сеи?час переживают бесконечныи? кризис. За однои? реорганизациеи? следует другая. И тут нет ничего удивительного. На нас обрушивается цунами информации, а они пытаются оставаться на плаву с помощью примерно тех же организационных принципов, которые разрабатывались для оккупации Бельгии или обращения язычников. Сегодня ультрасовременные и экспериментальные формы организации можно обнаружить лишь в сферах с самои? жесткои? конкуренциеи?.

Объединенные фирмы

Японская компания — производитель оптического оборудования Konica Minolta находится на переднем крае технологического прогресса. Сотрудничество в любых его проявлениях играет здесь первостепенную роль. Нет смысла пытаться поспевать за изменениями в ряде сфер, будучи отдельным игроком. Чтобы оставаться в авангарде оптических технологии?, требуется не только глубокое знание — требуется знание, разбросанное географически по всеи? планете и охватывающее сразу множество технологических направлении?. По словам топ-менеджера Konica Minolta, компания руководствуется организационно-стратегическим принципом, которыи? они сами называют «Wevolution» («Мыволюция»). Все делается в сотрудничестве с другими. Поэтому Konica Minolta — это не одна компания в обыденном представлении. Это кластер компании?, находящихся в тесном сотрудничестве. Более подходящим названием было бы, возможно, «Объединенные фирмы Konica Minolta». Похожие трансграничные формы организации можно увидеть в местах, занятых чрезвычаи?но наукоемким производством, вроде Кремниевои? долины или Бангалора, либо среди компании?, работающих в сферах с особенно высокои? конкуренциеи?, таких как автомобильная промышленность.

Для нашеи? эпохи характерно продолжительное, глубокое сотрудничество, связное с тем, что все игроки стоят перед выбором: производить все необходимое собственными силами или где-то его закупать. Доля Volvo в автомобилях Volvo постоянно сокращается. Во многих случаях меньше половины всех составляющих машины реально производит та компания, название которои? значится на этои? машине. Схожим образом функционируют разнообразные социальные платформы мира. Facebook* позволяет каждому пользователю сделать свои? вклад в общую картину и поспособствовать большему взаимопониманию внутри группы. Кластеры людеи?. Но что происходит между группами?

Караоке-мир, где все может быть скопировано

Так же, как вода, текущая с горы, Сеть будет просачиваться куда угодно, где наи?дется хоть что-то, напоминающее информацию... Все, поддающееся оцифровке, будет оцифровано... и скопировано. Оцифровка, а также тот факт, что любои? может поделиться в Сети чем угодно без потерь в качестве, открывает дорогу копированию — или, если хотите, «обучению» друг у друга. В наши дни копировать можно почти все. Программное обеспечение, рисунки, музыку и стихотворения можно легко и быстро размножить, никак не изменив их качество. Это же касается ряда самых продвинутых, впечатляющих технологии? наших днеи?. Высокоскоростные магнитолевитационные бесколесные поезда компании Siemens, разгоняющиеся до 700 км/ч, могут быть скопированы. Быстро и без значительных потерь в функциональности. Насколько это легально — другои? вопрос. Но сделать это можно.

Условия существования всеи? человеческои? деятельности — и не в последнюю очередь коммерческои? деятельности — претерпели фундаментальные изменения. Все оцифровывается для всех и сразу. Это чудесно, скажут оптимисты. Это жуткии? караоке-мир, где оригинальность оказалась на грани вымирания, скажут другие.

Возьмем, к примеру, компании. Компания с высоким доходом по определению становится временнои? монополиеи?. Для нее приходит момент, когда потребители и весь окружающии? мир воспринимают ее как нечто уникальное. Ее опыт, продукция или услуги кажутся оригинальными. В первые годы своего существования iPhone служил хрестоматии?ным примером временнои? монополии. Тогда он воспринимался как единственныи? в своем роде. До сих пор непросто отыскать компанию, которую можно было бы счесть непосредственнои? заменои? мебельнои? сети IKEA. Но она кардинально изменила баланс между творчеством и эксплуатациеи?. Медленно, но верно компаниям приходится трансформироваться, превращаясь из практически чисто эксплуатационных машин с крошечнои? толикои? творчества — и установкои? «продаваи? больше того же самого и со временем вноси маленькие изменения» — в организмы, которые безостановочно придумывают что-то новое параллельно с повседневнои? реализациеи? своего продукта.

Не так просто заниматься творчеством, существуя в рамках иерархии, которая создавалась с прицелом на продажи и захват новых территории? с уже существующеи? и слегка модифицированнои? продукциеи?. Большинство корпоративных боссов знают, что творчество и эксплуатация — как огонь и вода. А тот факт, что нечто оригинальное нужно не только придумать, но и удержать в своих руках — пусть хотя бы на мгновение — в этом караоке-мире, где все может быть скопировано, поднимает планку еще выше. Поэтому, наверное, не удивительно, что продолжительность жизни компании? становится все короче и короче.

Руководители компании? по всему миру задаются одним и тем же вопросом: как создать что-то оригинальное? Ответ, безусловно, почти банален: отыскать нечто уникальное можно за пределами цифрового пространства. И здесь возникает очень важныи? для понимания нашеи? деи?ствительности парадокс. Оттолкнувшись от него, можно приблизиться к пониманию городов и урбанистического образа жизни.

В цифровом мире вся информация становится доступнои? для всех. Это влечет за собои? снижение ее ценности. Что, в свою очередь, подразумевает, что ценность всего не подлежащего оцифровыванию будет только расти. Другими словами, одним из последствии? оцифровывания стало то, что ценность информации, хранящеи?ся в «цифре», будет снижаться, а все нецифровое будет цениться все выше. По краи?неи? мере в пересчете на деньги.

Вероятно, вскоре мы увидим, как в любои? сфере все, что можно перевести в «цифру», будет превращаться в так называемые «гигиенические факторы» — необходимые, но не обеспечивающие успеха. В наши дни электричество не считается конкурентным преимуществом — ни для университета, ни для компании, ни для детского сада. Но оно необходимо для того, чтобы во всех этих местах в принципе протекала какая-то деятельность.

Дикое знание драгоценно

Итак, дикое знание, которое возникает прямо здесь и сеи?час и не может быть зафиксировано, становится ключом к успеху все в большем числе сфер. Возможно, им объясняется процветание таких мест, как Кремниевая долина, или Тридцатимильная зона в Лос-Анджелесе, или Золинген в Германии. Мест, полнящихся знанием о некотором роде деятельности, которое еще, возможно, не было проанализировано, структурировано или задокументировано. Возможно, поэтому мы готовы платить так много за билеты на концерты и так мало за скачивание тои? же музыки. Нам нужно то, что не поддается оцифровке. Запах пота, толпа и погруженность в момент. И, может быть, поэтому характеристика «живои?» (live) сеи?час появляется в столь многих — и порои? совершенно неожиданных — контекстах, таких, например, как образование.

Как мы убедились, подозрение, что мы знаем больше, чем можем выразить, уже совсем не ново. Новы сеи?час только обстоятельства. Еще в 1950-х гг. профессор Полани рассуждал о природе разных форм знания: сформулированное знание можно зафиксировать и передать, при этом получателю не нужно обладать какими-то особыми умениями для того, чтобы его усвоить. А вот личностное знание интуитивно, и для того, чтобы его передать и усвоить, нужны определенные навыки, а также определенная мера доверия между тем, кто учит, и тем, кто учится.

1. Сформулированное знание может быть сгенерировано посредством логического мышления и эмпирических исследовании?. Личностное знание можно генерировать только через опыт.

2. Сформулированное знание можно собирать и хранить. Личностное знание принадлежит отдельным людям, и сохранить его очень трудно. Чтобы перенять чужое личностное знание, нужно находиться с этим человеком в тесном сотрудничестве.

Существует масса примеров того, как мы используем подобное личностное знание в своеи? повседневнои? жизни: когда ездим на лошади, играем на фортепиано, занимаемся сексом, ведем машину, готовим или рисуем. Но в цифровую эпоху это знание будет, вероятно, становиться все более и более ценным. Управление компаниеи? или городом. Принцип один и тот же. И там и там важнее всего то, что нельзя выразить в словах и записать на бумаге.

Другои? способ охарактеризовать личностное знание — через термин «know-how» («знаи? как»), то есть понимание того, как что-то делается. Этот термин порои? используется в противовес таким понятиям, как «know-what» («знаи? что» — то есть факты), «know-why» («знаи? почему» — в науке) и «know-who» («знаи? кто» — в нетворкинге).

Еще одна причина, по которои? эта фундаментальная форма знания сеи?час приобретает большее значение, состоит в необходимости осмыслить то, что мы порои? называем интуитивными решениями. Самые сложные решения — те, которые принимаются в ситуации, когда мы не располагаем значительнои? частью важных данных. Такие обстоятельства типично возникают на пути к инновациям. А сеи?час все большему и большему числу людеи? придется придумывать что-то новое для того, чтобы не потерять свое место на нашеи? караоке-планете. Когда решение принимается в состоянии неоднозначности, эта неоднозначность подталкивает нас прислушиваться к своеи? интуиции. Мы обращаемся к механизму, которыи? профессор Канеман обозначил как Система 1, но которыи? в обыденнои? жизни мы называем шестым чувством.

Подведем итог: на глобальнои? урбанистическои? коктеи?льнои? вечеринке, которую мы именуем своеи? эпохои?, еще не записанное и не задокументированное знание стоит кучи бутылок винтажного шампанского. Оно не только личностное, но и, как мы говорим, дикое. Оно существует, но еще не было проанализировано и не стало частью нашего проверенного инструментария. И это не то знание, которое любои? может обрести через учебу. Оно дается за счет опыта, «слуха» и интуиции. Проще говоря, здесь нужно немного магии.

Тогда возникает вопрос: как нам научиться ухватывать дикое знание? Ответ таков: этому вас никто не научит. Но выработать для этого необходимыи? навык можно.

Мы хотим предложить вам четыре базовых принципа, которые могут поспособствовать обретению дикого знания.

1. Беритесь за дело — и вперед

Самая главная особенность дикого знания — то, что в основе его лежит опыт. Хотите стать дизаи?нером одежды — шеи?те одежду. Хотите быть писателем — пишите. Заинтересовались работои? сомелье? Пеи?те вино. Мечтаете стать актером? Соглашаи?тесь на любые роли, какие только предложат. Представьте, что вы подмастерье и обучаетесь ремеслу в процессе. Только набираясь опыта, можно обрести несформулированные знания и навыки. Через некоторое время вы начнете понимать, как тут все устроено, и, возможно, даже сможете предсказывать дальнеи?шии? ход событии?. Начнет формироваться чутье.

Поэтому первое базовое правило таково: беритесь за дело — и вперед. Занимаи?тесь им снова и снова. Но одного этого мало. Периоды активнои? деятельности должны чередоваться с размышлениями. Достохвальная немецкая система ученичества включает в себя долгие фазы размышлении? наравне с практическими заданиями. Зачастую для этого существует формальная программа, где практическая работа сочетается с теориеи?. У несформулированного знания всегда есть прирученная составляющая, которую можно выразить словами. Как правило, существует возможность зафиксировать и обсудить конкретные закономерности и опыт. Но, скорее всего, не всегда. В конце концов, на то оно и дикое знание. И все-таки есть шанс вычленить фрагменты и базовые принципы, которые можно будет свести в некую общую систему. Занимаи?тесь своим делом все больше и больше — в идеале совместно с кем-то еще. Задеи?ствуи?те свои контакты и связи. Пользуи?тесь возможностями соцсетеи? и по всем мыслимым каналам рассказываи?те миру о своеи? работе. Со временем у людеи? сложится представление о вас и о ваших познаниях. Смело рассказываи?те о собственных достижениях. Вы станете вызывать больше любопытства, а с этим будет расти и доверие к вам как к человеку, обладающему не просто обычным укрощенным знанием, и ваше собственное дикое знание.

2. Будьте там, где обитает дикое знание

Дикое знание заразно. Поэтому следующии? шаг — находиться среди его носителеи?. Двигаться следует в двух направлениях — к людям и к местам. Есть отдельные личности, которые, как мы уже говорили, обладают диким знанием, но также есть и места, где собирается особенно много носителеи? дикого знания в конкретных сферах. Такие места гарвардскии? профессор Маи?кл Портер называет «голливудами» или кластерами. В них концентрируются компании и специалисты мирового класса. Чаще всего они располагаются в конкретном городе или части того или иного города. В мире множество подобных мест. Базовое правило здесь очень простое: общаи?тесь с нужными людьми и будьте в нужных местах.

Невозможно точно определить, кого или что считать нужным человеком или местом. Кроме того, для каждои? сферы они свои. Но существует такая простая (даже слишком упрощенная) формула: ищите места и специалистов мирового класса. Разумно будет предполагать, что дикое знание, которого не наи?дешь ни в однои? книге, сосредоточено вокруг них (и в них самих). Это вполне логично, ведь дикое знание зачастую становится ключевым фактором для достижения успеха. А значит, те люди, которые уже добились большого успеха, обладают, скорее всего, немалым его запасом...

Правда, это не так просто — прои?ти на кухню Белого дома в поисках Маркуса Самуэльссона. И поболтать за чашечкои? кофе с Леди Гага тоже трудновато. Однако сам принцип взять на вооружение нужно обязательно. Вы должны вращаться в тех кругах, где сконцентрировано дикое знание. Хорошие отношения и доверие здесь совершенно необходимы. Давняя, выдающаяся традиция исследовании? феномена, называемого рабочими связями, подтверждает эту формулу. Отношения важнее, чем финансовые взаимодеи?ствия. Знание устремляется туда, где между людьми есть доверие.

В том числе в конкретные физические локации. Как мы уже не раз упоминали ранее, география играет в нашеи? жизни все более значимую роль. Несколько лет назад мы все были уверены, что технологии нас освободят. Во многих смыслах так и получилось — но не во всем. Об этом ясно свидетельствуют нынешние тенденции в жизни людеи? по всему миру. Мы массово стекаемся в города. Города стали гигантскими плавильными котлами, в которых мы перемешиваемся с миллионами своих соседеи?. И именно там — зачастую в самои? гуще этои? шумнои? толпы — возникают небольшие сгустки дикого знания. Взгляните хотя бы на Тридцатимильную зону в Лос-Анджелесе — центр кинопроизводства, развлечении? и сплетен. Это место во многом напоминает Квадратную милю, также известную как Сити, — особыи? маленькии? раи?он в самом сердце Лондона, пока еще укомплектованныи? всеми финансовыми организациями мира. Брекзит, разумеется, изменит ситуацию. Банковское дело и индустрия развлечении?. Принцип один и тот же. У Индии есть свои? собственныи? вариант Кремниевои? долины — буи?но развивающии?ся Бангалор, расположенныи? в южнои? части страны. В Берлине формируется сообщество художников, а квартал Квадрилатеро Д’оро в Милане соревнуется с Парижем за право определять будущее индустрии моды.

Термин «кластер» в этом контексте нов, но сам феномен — отнюдь нет. Он встречался по всему миру на протяжении веков. У концентрации производства схожих товаров и услуг в однои? географическои? точке есть очевидные преимущества. Специализация и разнообразие позволяют каждому отдельному игроку использовать общие возмож- ности себе на благо; это среда, в которои? люди не только конкурируют, но и сотрудничают друг с другом. Хотя мы и живем в эпоху цифровых технологии? и глобализации, рост всех наших «голливудов» и городов показывает, что самыи? главныи? фактор производства — мы сами — до сих пор очень статичен и социальныи? капитал никуда не сдвигается. И потому сеи?час как никогда важно находиться в нужных кластерах и в окружении нужных людеи?.

3. Постигаем дикое знание в танце

На первыи? взгляд, предыдущие два базовых принципа могут показаться логичнее, чем этот. Но музыка и танцы стимулируют обучение. Даже у взрослых. Вопреки убеждениям, которых мы придерживались всего десять лет назад, сегодня ученые сходятся во мнении, что исполнение и прослушивание музыки влияет на наши когнитивные способности. Люди, которые слушают музыку и играют сами (особенно с раннего возраста), обладают лучшими способностями к усвоению как прирученного, так и дикого знания. Нервная система человека испытывает воздеи?ствие среды, которая его окружает, — и все больше и больше современных исследовании? указывают на положительныи? эффект от сенсорнои? стимуляции посредством различнои? культурнои? деятельности. Профессор Микаэль Нильссон из Ге?теборгского университета занимается изучением того, как музыка, танцы, архитектура и социальные стимулы воздеи?ствуют на наш мозг. Окружнои? совет Стокгольма выделил средства на проект под названием «Культурныи? мозг», посвященныи? образовательному и лечебному потенциалу культуры.

То, как и чему мы учимся, а также как поддерживаем активность своего мозга, стало сеи?час очень популярным направлением исследовании? во всем мире. Все чаще звучит предположение, что музыка, танец и другая культурная деятельность могут оказывать положительное воздеи?ствие на наш мозг в целом и в особенности на нашу способность к обучению. К примеру, в составе Гарвардскои? медицинскои? школы появился Институт исследовании? музыки и мозга. Институт занимается вопросом воздеи?ствия музыки на мозг человека. В его экспертно-консультативную группу входили такие величины, как продюсер The Beatles сэр Джордж Мартин и нобелевскии? лауреат Дэвид Хьюбел. Вывод: хотите стать умнее — еще и танцуи?те на всякии? случаи?!

4. Учитесь комбинировать то, что уже имеете

Каждыи? компетентныи? человек уникален и не похож на других. До сих пор советы были очень простые: учитесь на деле; знакомьтесь с теми, кто уже освоил какое-то дикое знание; будьте в правильных местах; танцуи?те. На первыи? взгляд, все это похоже на понятную, линеи?ную последовательность деи?ствии?. Стандартизированныи? метод обучения. Универсальныи? рецепт. Но это не так. Дикое знание невозможно скопировать. В нем слишком много составляющих. Внутренние связи в нем слишком сложны. Поэтому вам нужно отыскать собственныи? уникальныи? подход. Ваш маленькии? мир несформулированного знания создается на базе ваших собственных уникальных характеристик.

Так как новое знание обычно генерируется на стыке разных типов знания, очень важно научиться комбинировать интересные и полезные сведения из разных сфер. Исследователи называют это междисциплинарным знанием. Не ограничиваи?те себя рамками дисциплин или схемами организационнои? структуры.

В мире полно более или менее произвольных разграничении?. Лагер и эль. Макроэкономика и микроэкономика. Поп и рок. Но если хотите стать гонщиком на ралли, попробуи?те ознакомиться с волшебным миром балета. И то и другое сильно зависит от физических возможностеи? человеческого тела. Хотите быть профессиональным футболистом — почитаи?те о Древнеи? Греции. Там придумали Олимпии?ские игры. Если мечтаете научиться жонглировать, заи?митесь также рыбалкои? нахлыстом. Сможете лучше развить свою координацию. Идея самая простая. Никогда не знаешь, какие два навыка могут объединиться и породить что-то новое.

* принадлежит Meta, которая признана в России экстремистской и запрещена