Экономика
доверительных отношений

Степан Пачиков, предприниматель и изобретатель, основатель Evernote, главный архитектор продукта компании

Начнем с того, что доверие — всегда риск. Антрепренер же по своей сути игрок, и риск — часть его жизни. Не умеющий рисковать предприниматель — нонсенс, оксюморон. Далее все упирается в умение балансировать между двумя крайностями: доверием и сверхосторожностью.

Это Сцилла и Харибда, и давать конкретные советы здесь трудно, а общие будут банальны, как это и получилось у автора статьи. Но я всегда подозревал: человек, который боится проиграть и боится довериться, не должен играть.

Многие знакомые называют меня доверчивым, а жена так вообще считает, что я доверяю без меры и оглядки. Признаю, что иной раз переходил границы разумного. Правда, в моем случае это часто была уступка лени: бывало, я подписывал документы, читая их невнимательно или совсем не читая. Но это банальный «авось» или, в лучшем случае, отсутствие времени и культуры работы с юридическими документами. С другой стороны, я никогда не считал, что хорошо разбираюсь в людях, и, видимо, это меня и спасало. Адекватная оценка себя — одно из решений проблемы доверчивости. Другое — пригласить в команду собственную противоположность: педанта, трудоголика, не терпящего риска. У меня всегда был такой человек, заместитель по бизнес-вопросам.

Не удивлюсь, если будет доказана корреляция между типом темперамента человека (интраверт, экстраверт, холерик, сангвиник и т.д.) и уровнем его доверчивости. Мой личный опыт говорит о том, что экстраверты более доверчивы. Будь я автором статьи, сделал бы упор на то, как наши внутренние механизмы и алгоритмы влияют на поведение. Грубо говоря, боюсь ли я быть обманутым или скорее считаю это маловероятным? Интересно было бы понять, насколько эффективны могут быть попытки поменять свой личный уровень доверчивости. Что, если через несколько лет опросить всех пострадавших от «Берни» и выяснить, стали ли они осторожнее? Вполне может оказаться, что не стали и что уровень доверчивости — трудно изменяемая константа и заложен в нашу подкорку столь же прочно, как оптимизм и пессимизм или способность быть счастливым.

Николай Власенко, председатель совета директоров группы компаний «Виктория»

Роль доверия в бизнесе велика, но и переоценивать ее тоже не стоит. Яркий тому пример — нынешний кризис, по итогам которого было разорвано, я думаю, процентов 90 доверительных связей, а сама парадигма доверия в итоге изменилась. Мне кажется, проблема в том, что мы часто путаем отношения в бизнесе с отношениями в «обычной» жизни. В экономике за словом «доверие» всегда стоит выгода. Как правило, чем больше обоюдная выгода, подтвержденная конкретными экономическими схемами, тем крепче доверие между партнерами. Но никто не будет жертвовать своими интересами ради даже самых заманчивых обещаний. В бизнесе все циничнее, и, наверное, это не так уж и плохо, потому что в большинстве случаев доверие здесь — это проявление лени. Ты ленишься перепроверить факты, считая, что раз ты знаком с человеком, то он все сделает честно. Итог бывает печальным, потому что экономика динамична и тот, кому ты доверился вчера, завтра может просто не увидеть выгоды в ваших взаимоотношениях. На эту тему есть одна хорошая, но довольно жесткая фраза: всегда приятно помогать сильному. То есть мощному партнеру довериться целесообразно — он тебе потом отплатит тем же.

В российском бизнесе доверие играет неоднозначную роль. То доверие, о котором пишет автор статьи, возникает в результате частого взаимодействия сторон. Это очень важно: не зря представитель торговой династии на Востоке должен знать семь последних поколений своей семьи, которые на него в хорошем смысле давят, не позволяя обмануть, поступить нечестно. Наш же бизнес молод, пятнадцать лет — не возраст для серьезных взаимоотношений. Поэтому у нас их практически нет. Но, думаю, со временем ситуация изменится в лучшую сторону. А пока мы часто вынуждены работать с хорошо знакомыми партнерами, которым доверяем, даже если они не так эффективны, как нам бы того хотелось, ведь проверка незнакомого человека может обойтись дороже упущенной выгоды.

Николай Шитов, президент Городского Ипотечного Банка

Я думаю, уровень доверия в обществе, и в бизнесе в том числе, очень зависит от типа экономики и уровня ее развития. Никакой национальной специфики здесь нет. Судите сами: к сегодняшнему дню Европа почти построила социализм, и это определяет ментальность европейцев. В Швеции, скажем, гигантские налоги, но зато государство усердно опекает своих граждан: разорился ли банк, обманул ли работодатель — правительство разберется с проблемой. Конечно, это формирует доброжелательную атмосферу в обществе и обусловливает доверительные отношения между людьми. Во времена Советского Союза мы тоже друг другу доверяли больше — по той же причине. В 1990-е годы, ставшие в России переходным периодом, носители определенного рода ментальности в красных пиджаках также предпочитали строить отношения на устных договоренностях. Сейчас в России довольно жесткая капиталистическая система — цена ошибки высока, помощи ждать неоткуда, чаще всего человек остается со своими проблемами один на один. В итоге жизнь задает тон и во взаимоотношениях: люди стали жестче, зачастую доверяют друг другу меньше. Я сам это наблюдаю: теперь, даже если между партнерами складываются теплые отношения, они не ленятся фиксировать договоренности на бумаге. Но я в этом вижу хороший знак — не проявление недоверия, а скорее его трансформацию, ведь обсудить все детали «на берегу» — честно. А поскольку доверие — категория подвижная, зависимая от экономики, то не исключено, что скоро мы перейдем на какой-то новый уровень доверительных отношений. Автор статьи приводит пример Бернарда Мэдоффа, который, пользуясь доверием не самых глупых людей, возвел классическую пирамиду. Мы тоже проходили этап строительства пирамид, и вот что интересно: «мошенники века» и у нас, и в Америке возникали в момент смены исторических формаций. Думаю, было бы интересно посмотреть на феномен доверия с точки зрения экономических и социальных потрясений.