«Истинное чувство доверия может испытывать только свободный человек»

Анна Натитник

Доверие — удобное чувство: оно спасает от головной боли и лишних тревог. Между тем, на вопрос «доверять или не доверять?» большинство из нас чаще всего отвечает отрицательно. От чего зависит и на что влияет доверие, рассказывает доктор экономики (PhD), доцент Международного института экономики и финансов НИУ ВШЭ, заведующий Лабораторией экспериментальной и поведенческой экономики, старший научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН Алексей Белянин.

Что такое доверие?

Мне нравится такое определение: доверие — это внутреннее чувство, выражающееся в том, что человек может идентифицировать интересы другого человека со своими собственными. Иными словами, если я кому-то доверяю, я могу полагаться на него, как на себя самого. Чувственная природа доверия означает, что для него нет объективной меры — во всяком случае, пока ее не открыли. Известно, правда, что доверие скоррелировано с определенными гормонами, с токами и процессами в мозгу человека, которые можно измерить. Но это коррелят, а не величина доверия.

Если доверие связано с токами в мозгу, значит, его уровень можно искусственным образом изменять?

Да, и это клинически доказано. Можно, например, ввести человеку определенную дозу гормона — например серотонина, или «гормона счастья», который способствует открытости и благорасположенности духа — и уровень доверия повышается. Но в повседневной жизни сделать это не так-то просто. Поэтому существуют другие способы стимулировать доверие. Например, если вы попадаете в помещение, где играет громкая музыка, где все покрашено в агрессивные цвета (например, в красный и черный), где ходят странные личности и косо на вас поглядывают, — вы наверняка почувствуете нервное напряжение и будете относиться к окружающим вас людям как минимум с осторожностью. А вот другое помещение: мягкий свет, уютная мебель, преобладают зеленые и голубые тона, все улыбаются — и вы, наоборот, расслабляетесь, успокаиваетесь и начинаете относиться к миру с высокой долей доверия. Неспроста первая атмосфера характерна для казино, а вторая — для частных клиник.

Как и когда у человека формируется чувство доверия? Каковы его истоки?

Изначально у человека формируется доверие к матери, оно почти пренатальное, это исходная биологически образованная связь между матерью и ребенком. Идентификация матери с ребенком — процесс очень устойчивый, и проходит несколько лет, прежде чем она разрывается и ребенок начинает вполне осознавать себя как отдельное физическое существо. Если на самом раннем этапе мать показывает ребенку, что мир к нему добр, что его никто не обидит, что ему всегда помогут и защитят его, то ребенок учится доверять окружающим. Если же мать ведет себя по-другому и ребенок видит от нее только негатив, у него возникает недоверие и даже комплекс вины.

Что еще влияет на развитие доверия?

Окружение и — шире — общество, в котором находится человек. Мы знаем, что в некоторых странах уровень абстрактного доверия очень высок. Например, в странах Скандинавии он достигает 60%, а, допустим, в Португалии или Румынии — всего 10%. Это существенный разрыв. Понятно, что в этих странах разный стиль воспитания и отношений между людьми.

А каков уровень доверия в России?

Уровни доверия измеряются как проценты респондентов из репрезентативной выборки, ответивших положительно на вопросы типа «Считаете ли вы, что большинству людей можно доверять, или же в отношениях с людьми осторожность никогда не бывает лишней?» Россия на этой мировой шкале располагается где-то посередине. В СССР замеры доверия по международным методикам не проводились, но многое свидетельствует о том, что раньше уровень доверия в нашей стране был намного выше. В послевоенные годы, уходя из дома, люди могли завязать дверь на веревочку или оставить на двери записку: «Дорогая, ключ, как всегда, под ковриком, суп на плите. Целую, мама». Входи, кто хочет, ешь суп, делай что угодно — не было ощущения, что это чем-то чревато. Разрушение доверия, скорее всего, произошло очень быстро, за один-два года, в 1991—1993 годах, между двумя путчами. Этого времени с запасом хватило, чтобы люди поняли: теперь другая жизнь, другая страна, другая ситуация и полагаться надо преимущественно на себя, а не на ближнего своего. В этот период по национальному сознанию, психике и восприятию людьми общества, в котором они живут, был нанесен сильнейший удар.

Какие страны окружают нас на шкале доверия? В какой компании мы там оказались?

Примерно на этом же уровне находятся многие европейские страны: Великобритания и Германия — несколько повыше, там же, где и США, Франция — чуть пониже. Украина располагается на этой шкале примерно там же, где Россия, Беларусь — немного выше. Уровень доверия зависит не только от материального благополучия. В Эстонии и Израиле доверие низкое, даже ниже, чем у нас, хотя страны довольно богатые, а Эстония — это уже практически Скандинавия. Но эти страны — полиэтнические: в Эстонии есть русское и эстонское население, в Израиле — еврейское и палестинское — и отношения между ними далеки от идеальных. В США много мигрантов, там еще живы люди, которые помнят, что такое расовая сегрегация, и страна не ощущает себя единым организмом. С другой стороны, в короткий исторический промежуток страна доросла до того, что избрала президентом чернокожего Барака Обаму, — и об этом тоже не стоит забывать.

Получается, высокого уровня доверия можно ожидать в моноэтнических и малопривлекательных для иммиграции странах, а также в государствах с жесткой миграционной политикой?

Многое зависит еще и от того, кто в эти страны приезжает и откуда: из государств с высоким уровнем доверия и схожей социальной ситуацией или нет. В полиэтнических странах этот уровень тоже может быть достаточно высок: в Швейцарии, например, есть три сообщества, в Бельгии — два, и они более-менее мирно сосуществуют испокон веков. В Скандинавских странах уровень доверия в значительной степени задается государственными институтами. Да, там высокие налоги — они доходят до 60%, но, забирая у людей деньги, государство тратит их на своих граждан. В этих странах крепкая социальная поддержка: скажем, одинокая мама в Швеции может не работать до конца своих дней. И, наоборот, если она хочет работать, компании создадут для нее все необходимые условия. Скандинавское общество договорилось о том, что такое поведение — норма, и сделало оно это, безусловно, с подачи сверху.

Связано ли доверие с уровнем свободы?

Думаю, что истинное чувство доверия может испытывать только свободный человек в самом глубоком смысле этого слова. Иисус, скажем, доверял человеку, а поздний Карл Маркс — нет. И доверие в этом смысле, конечно, отличается от доверия, перемешанного с фанатизмом в отношении вождей народов, таких как Гитлер или Сталин. Природа этого доверия, перерождающегося в массовый социальный психоз, — отдельная философская проблема. Если же говорить о гражданских свободах, то, как показывают данные, некоторая корреляция между ними и доверием существует, но даже более слабая, чем с ВВП. Гражданские свободы зависят от качества государства, а доверие — от всего общества в целом, так что сопоставлять их не совсем корректно.

А какова связь между доверием и культурой страны?

Культурные факторы существенно влияют на уровень доверия. Например, есть такой эксперимент: группе людей завязывают глаза, впускают их в дом и просят найти из него выход. При этом людям говорят: когда вы устанете или отчаетесь, можете попросить организаторов о помощи, и они вас выведут. Постепенно люди начинают сдаваться и просить о помощи. Но всегда остаются те, кто все равно ищет выход с закрытыми глазами, и чаще всего это люди восточные, в основном китайцы. Такой эксперимент проводили на Тибете, и там никто не обращался за помощью, при том что это был единственный способ выйти из дома. Есть и другие эксперименты, которые показывают, что представителям восточной культуры свойственно более низкое доверие к другим и более высокое доверие к слову вождя, чем западным людям.

Но доверие к вождю, к государству свойственно многим народам.

Да, это в какой-то степени социальная норма. И очень часто это доверие оказывается необоснованным и неоправданным. Германские народы в высокой степени доверяли Гитлеру, наш народ — Сталину. И это доверие не подвергалось массовому сомнению до тех пор, пока эти вожди не умерли. Конечно, были люди, которые понимали, что происходит на самом деле, но их было меньшинство, а общество в целом склонялось к социальной норме, которая гласит: надо доверять вождю, он лучше знает, что делать.

Кажется, что сейчас в России уровень доверия к власти падает. Это нарушение социальной нормы?

Россия очень разная. В некоторых местах доверие к власти очень высоко. Да и по степени осмысленности и обоснованности оно различается. Многое зависит от активности и информированности людей. Мы у себя в лаборатории проводили измерения и выяснили, что в России есть группа просоциально активных людей (примерно 20%) и антисоциально активных людей (примерно 15%), однако средний человек социально нейтрален, ему все равно, что происходит вокруг. Отчуждение от своего социального «я», от своей гражданской идентичности очень характерно для России. Это одно из следствий перестроечных лет, ведь еще в конце 1980-х была другая атмосфера и другая социальная норма: было почти неприлично не думать о стране, о ее будущем. Сейчас мы наблюдаем серьезную социальную апатию, и это представляется мне большей проблемой, чем наличие не только

про-, но и антисоциальных групп.

Существует ли корреляция между доверием и недоверием, с одной стороны, и индивидуализмом и социальной ориентацией — с другой?

Мои коллеги Владимир Магун и Максим Руднев из Высшей школы экономики проводили исследование на эту тему, и оно показало: если разложить ценностные суждения россиян на компоненты, то окажется, что у нас преобладают консерваторы, а люди, открытые к изменениям, как правило, оказываются индивидуалистами. Напротив, людей, озабоченных общественными интересами, очень мало — и это основное отличие российской системы ценностей от западноевропейской. Нетрудно предположить, что высокая степень индивидуализма вкупе с консерватизмом (в противоположность открытости) должна приводить к малому радиусу доверия.

Каковы круги доверия среднестатистического россиянина? Что в них входит?