Объявим 20% мирового океана
запретной зоной

Мы потребляем рыбу с такой скоростью, что она не успевает воспроизводиться. Океан истощается. Хотя способы предотвратить потери — сокращение рыбного промысла, уменьшение госдотаций отрасли, уста­новление квот на вылов — извест­ны, ввести эти меры по всему миру очень трудно.

Есть интересный вариант решения проблемы: не менее 20% мирового океана отвести под «банки рыбы» — заповедники, в которых полностью запретить лов. Когда отдельные участ­ки мирового океана оставляют «под паром» — дают им восстановиться после хищнических рейдов, это дает поразительные результаты. В заповедниках видов рыб становится почти на 21% больше, и сами рыбы вырастают на 28% крупнее. Такие данные получены в 124 «банках рыбы» 29 стран. За десять лет количество рыбы на гектар возрастает в среднем на 166%, а биомасса рыбы, или общий вес, — на целых 446%. Причем биомасса продолжает увеличиваться на протяжении 25 лет и больше.

Поскольку в «банке рыбы» больше биомасса и выше скорость размножения, обновляются, как правило, прилегающие районы океана. В частности, после создания заповедника промысловой рыбы вокруг испанских островов Медес уловы здешних рыболовных хозяйств увеличиваются примерно на 10% в год. В Карибском море появилось пять таких зон вокруг острова Сент-Люсия, и за пять лет улов вырос на 46—90% (в зависимости от способа ловли).

Появление запретных зон выгодно и местным рыбакам — их убытки компенсируются с лихвой. В Кении и на Соломоновых островах доходы людей, проживающих возле заповедников, за десять лет удвоились. Вдобавок эти места привлекают больше туристов. Вспомним морской парк Большой Барьерный риф: 33% его территории — это заповедник. Парк зарабатывает 5,5 млрд австралийских долларов в год, там уже создано более ­50 тысяч рабочих мест.

«Банки рыбы», защищая морские экосистемы, сохраняют способность океанов поглощать углерод. Проекты «голубого углерода» — они направлены на сохранение подверженных особой опасности морских зон и их растительности — могли бы приносить местному населению прибыль. Сообщества могли бы торговать на мировых рынках квотами на выброс углерода. Конечно, промысловые заповедники — не един­ственно возможное решение, но это одна из главных мер, цель которых — остановить гибель морских экосистем.

Наконец, организация заповедников промысловой рыбы не требует басно­словных денег. Создание зон, которые охватили бы 20% территории мирового океана, и уход за ними ежегодно стоили бы $5 млрд. Это гроши по сравнению с деньгами, которые правитель­ства выделяют рыбным отраслям: в 2003 году субсидии превысили $25 млрд. Затраты на обслуживание заповедников покрывались бы за счет приносимых ими доходов. То есть создание таких зон могло бы стать жизнеспособным коммерческим проектом.

Создавать морские заповедники и ухаживать за ними было бы проще, если бы это доверили местным сообществам. Властям оставалось бы только оказывать им помощь, и местные жители с радостью принимали бы ее.

Распространять эту идею лучше всего через частно-государственные партнерства. Компании согласились бы вкладывать средства в заповедники, понимая, что нынешние затраты компенсируются в будущем прибылью от крупных уловов, что в прибрежных зонах будут развиваться туризм и проекты «голубого углерода». А местное население освоило бы новую роль — «пастухов», охраняющих самый большой актив Земли — мировой океан.

Смелость города берет! Нет войне в Западной Европе

В Западной Европе войны шли тысячи лет. После Второй мировой войны госсекретарь США Джордж Маршалл решил положить этому конец. Согласно «плану Маршалла» 5% ВВП США — $13 млрд — раздали в порядке благотворительной помощи 16 европейским странам на восстановление промышленности, рекапитализацию и налаживание международной торговли, поскольку она объединяет страны. За четыре года в Европе была ­восстановлена экономика, и до сего дня 16 ее государств живут в мире.