Фатальная утечка

Инга Захарченко собирала вещи из своего кабинета уже несколько часов. Ей до конца так и не верилось, что с зав­т­­­рашнего дня она больше не работает в телекомпании «Телеграф-ТВ». Ведь она была сотрудником телеканала 30 лет из своих 38.

Инга взяла с полки полосатую дет­скую шапочку. В прошлом году ее подарил Инге костюмер, который помнил ее совсем ребенком, — когда-то родители привели Ингу на пробы в качестве ведущей новой детской программы «Клепа и ее друзья».

Инга в образе смешной девочки Клепы в полосатой шапочке и цветастых ботинках пять лет подряд рассказывала с экранов телевизоров о том, как вести домашнее хозяйство, делать утреннюю зарядку, воспитывать силу воли и так далее. Ей приходили письма со всей страны — школьники делились своими проблемами, а Инга-Клепа отвечала им с телеэкранов.

Инга положила шапочку в большую дорожную сумку и открыла нижний ящик шкафа, в котором лежали диски и кассеты. От мысли навести порядок в этом хозяйстве Инга отказалась много лет назад. Кассеты были покрыты слоем пыли. Инга взяла ту, что лежала на самом верху, — это была видеокассета устаревшего формата S-VHS, — ее прислала какая-то региональная студия. Еще там лежали многочисленные «бетакамы» и компакт-диски. Все это осталось с тех пор, когда Инга вела музыкальную молодежную программу «Новый звук». Инга решительно закрыла ящик. Лучше пока разобраться с книгами.

Два стеллажа были плотно заставлены брошюрами, привезенными со стажировки в США, журналами, подарочными альбомами из разных стран — их дарили коллеги по дирекции иностранного ­вещания, которую несколько лет возглавляла Инга.

Выглянув за дверь, Инга ­предложила секретарю:

— Оля, забери себе книги, которые понравятся.

— А как же вы, Инга Вячеславовна? — Все самое интересное я уже отнесла домой.

— Спасибо, заберу, — обрадовалась Оля. — А табличку взять не хотите на память?

Секретарь протянула Инге табличку с двери ее кабинета: «Инга Захарченко, программный директор».

— Нет, что ты, — засмеялась Инга. — У меня этой «памяти» столько, что не знаю, куда ее девать.

— А почему в газетах пишут о вашем новом назначении не с ваших слов, а «со слов источника»?

— Ну, это же международная корпорация, — объяснила Инга. — Там уйма формальностей. У меня было несколько этапов собеседований, два из них вообще в Нью-Йорке. И по их правилам меня сначала официально должен утвердить совет директоров, а только после этого можно будет что-то говорить прессе. Это чистая формальность, ведь предложение мне уже сделали и я его приняла. Но там так положено.

Инга попросила своего водителя отнести сумку с вещами в машину и закрыла дверь своего, уже бывшего, кабинета.

Перспективы

Предложение возглавить российский офис компании Young Moon, всемирно известного производителя детских фильмов, телешоу и игрушек, очень обрадовало Ингу. С одной стороны, она побаивалась, что, проработав столько лет на одном месте с небольшими ­перерывами на учебу и рождение сыновей, не сможет приспособиться к новым правилам игры. С другой — у Инги было много идей относительно программ и шоу для детей. И со времени первого собеседования замыслов стало втрое больше.

Она получала огромное удовольст­вие, обсуждая идеи продвижения продукции Young Moon в России. Разговаривая или переписываясь с сотрудниками американского офиса, Инга чувствовала себя так, будто обрела давно потерянных друзей. Это были настоящие единомышленники, с которыми можно было говорить о самых необычных планах, — и в ответ услышать слова поддержки или, наоборот, содержательную критику.

— Ты только подумай, в детстве я мечтала о кукле Young Moon, а теперь сама буду руководить Young Moon в России! — говорила Инга своему мужу Энтони.

Конкурент

Руководитель дирекции информационных программ «Телеграфа» Борис Ильин был совсем не рад назначению Инги. Если честно, Инга его просто бесила — и уже давно. Во-первых, манерой приходить на работу в обтягивающих джинсах и майках с мультяшными персонажами — это в 38-то лет! Во-вторых, идиотской беззаботностью. Конечно, с ее зарплатой можно весело скакать и думать только о развлечениях, считал Борис. В-третьих, Захарченко искренне не понимала, зачем нужны новости. Она, например, говорила, что в новостных выпусках должно быть больше сюжетов про поп-звезд и личную жизнь спортсменов, — и продвигала эту мысль на всех собраниях.

Не то чтобы Борис был противником развлечений — когда-то он даже работал диджеем на популярном музыкальном радио, но потом повзрослел и ушел в серьезную журналистику. В его жизни было многое: и работа в горячих точках, и выпуск документальных фильмов, и ток-шоу об экономике.

Однако последние несколько лет работа на телеканале сильно угнетала Ильина. Ему претило то, что политические события можно было освещать только с «ура-патриотической» точки зрения, а большинство значимых происшествий не попадали в поле зрения редакции по воле «больших людей» из правительства. Когда ему сообщали, что нужна очередная программа, прославляющая судебную систему и российскую полицию, ему хотелось лезть на стену. А Захарченко ничего, только радовалась.

Полтора года назад Борис запустил свой проект: новости для детей, в которых сложные явления объяснялись понятным языком и без политической пропаганды. К всеобщему удивлению, передача стала популярной и среди взрослых — Инга даже передвинула ее в сетке вещания на более удобное время, и ее попытались скопировать другие телеканалы.

Но успех детских новостей не изменил отношения Бориса к новостям взрослым. Когда его пригласили на собеседование на должность главы российского офиса Young Moon, он обеими руками уцепился за возможность уйти с телекала.

Компромат

Итак, работу мечты Бориса получила Инга. Ну что ж, надо хотя бы зайти к ней попрощаться, что ли.

В приемной Захарченко было темно. На всякий случай Борис толкнул дверь кабинета Инги — но там уже никого не было. На полу валялись какие-то бумажки, шкафы зияли пустотой. Борис присел в кресло Инги и задумался. Вдруг компьютер на столе загудел и вышел из спящего режима, — ­видимо, гость задел локтем мышку.

На экране появилось окошко элект­ронной почты. «Вот дура! — удивился Ильин. — Кто же держит открытыми свои личные данные?!» Борис пролистал несколько писем. Ничего интересного: планы, отчеты, переписка с подружками и мужем, уведомления о начислении зарплаты… Многочисленные восторги по поводу будущей работы. «Оказывается, она получила приглашение на собеседование сразу после меня! — удивился Ильин. — Но как они могли выбрать такую идиотку?!» Борис решил разобраться, чем же Инга так «зацепила» американцев.

Увлекшись, Борис открыл окно интернет-браузера и пролистал закладки. Потом нашел личный почтовый адрес Инги и поискал, на каких сайтах она его оставляла. «О, да она большая любительница поболтать на форумах!» — обрадовался Ильин и погрузился в поток сведений о видах подгузников, о музыкальных исполнителях и даже о любимых марках джинсов Инги. «Обычный бабский треп», — раздраженно подумал Борис. Вдруг в конце длинного списка сайтов, где засветился этот адрес, он увидел очень странный ресурс. «Не очень-то к лицу руководителю Young Moon бывать на сайтах для взрослых!» — хмыкнул Ильин.

Он заглянул в настройки браузера, чтобы найти сохраненные пароли от интернет-ресурсов. Подобрать пароль к заинтересовавшему Бориса сайту было просто: Инга много лет использовала одно и то же кодовое слово.

Через час он оторвался от компьютера и посмотрел в окно. В небе красовался тонкий желтый месяц — совсем как на логотипе Young Moon. Ильин задумался, стоило ли узнавать так много о Захарченко, ведь это нехорошо… «А хорошо обманывать Young Moon, притворяясь примерной девочкой? — ответил сам себе Борис. — Я сослужу хорошую службу компании — расскажу ей все про Захарченко!» Провал

— Инга, ты уже видела это? — Голос подруги в трубке звучал напряженно.

— Аня, в данный момент я вижу перед собой чашку кофе, булку с корицей, официанта и трамвай за окном. Что именно тебя интересует?

— Загляни на сайт «Утечки.ру».

— Анька, да что стряслось? Я кофе-то могу допить?

— Загляни с телефона. Я пока придумаю что-нибудь.

Анна, совладелица крупного PR-агентства и ближайшая подруга Инги, не имела привычки поднимать панику по пустякам. Поэтому Инга послушно положила перед собой телефон и стала ждать, пока откроется названный Анной сайт.

То, что она увидела, и насмешило, и потрясло Ингу.

— Значит так. Рассказывай мне всю правду. — Анна открыла ноутбук и приготовилась записывать. Она примчалась в кафе, где сидела Инга, чтобы помочь ей.

— Эти снимки не поддельные, все правда, — начала Захарченко. — Давно, еще до знакомства с мужем, я встречалась с парнем, который любил острые ощущения. Однажды он привел меня на БДСМ-бал. Это такое шоу, где собираются садомазохисты.

— Ого! — присвистнула Аня.

— Да ты дослушай сначала! Там не было ничего такого! Приходят люди, смотрят разные танцевальные номера, шоу какие-то. Естественно, туда надо приходить в соответствующей одежде. Я была в кожаных штанах, потому что приехала на мотоцикле, и с кожаным ошейником на шее, ­чтобы ­соответствовать обстановке. Ну да, и мы на этих снимках танцуем или аплодируем выступающим.

— То есть ты не сторонница этого самого…

— БДСМ? Нет, не сторонница.

Аня набрала в поисковой строке «Инга Захарченко» и увидела, что несколько интернет-ресурсов уже подхватили новость о том, что «Клепа из детской передачи стала “строгой госпожой”».

— Инга, или мы останавливаем эти потоки грязи, или твоей карьере конец. Это я тебе как специалист говорю, — сказала Анна. — Я сейчас звоню владельцу сайта, на котором появились эти снимки, и требую, чтобы он раскрыл имя источника. Подумай и ты, откуда могли выплыть эти фото.

— Хм… Не знаю… Насколько я помню, на такого рода мероприятиях ­могли снимать только «свои» фотографы… Потом фотографии вывешивались в закрытом доступе: пароль получали только участники...

— Инга, ну ты что, действительно в это веришь? — Анна округлила глаза. — Какая может быть приватность в интернете?! В этом самом клубе состояло несколько десятков человек. Они наверняка давали доступ к сайту своим друзьям. А те легко могли перезалить снимки на какой-нибудь другой ресурс.

— Но, послушай, я ведь не делала ничего предоссудительного! — Инга непонимающе посмотрела на Анну. — Чего мне стыдиться? Это моя частная жизнь.

— Боюсь, у твоих работодателей может быть другое мнение… Так, где же у меня телефон мальчика из «Очистки кармы»?

— Очистка чего?

— Это такой сервис, благодаря которому негативная информация о человеке в интернете появляется не в первых строках поисковых запросов, а в самых последних…

Пока Анна созванивалась с какими-то таинственными людьми, Инга решила поехать в загородный дом, где отдыхали ее муж и сыновья.

— Лучше я сама сообщу им о новостях, чем это сделает кто-то другой, — объяснила она подруге.

Поддержка

Из кухни, где уединились для серьезного разговора Инга и Энтони, доносился громкий хохот.

— И вот, представляешь, выходит на сцену ведущий и объявляет: «Танец Паука и Мухи!» И тут я окончательно понимаю, что гнездо разврата — это не тут!

— Инга, ну хотя бы теперь ты сочувст­вуешь Биллу Клинтону?

— Я себе сочувствую, Энтони! Ко мне прибежала Аня и в панике требует срочно что-то делать. А что делать-то? Дверь распахнулась, и в кухню ­вбежал младший сын.

— Молись и кайся! — требовательно заявил мальчик.

— Что?! — Инга явно не ожидала такого.

Ребенок сунул ей в руки книжку и взобрался матери на колени.

— А, «Малыш и Карлсон», — с облегчением вздохнула Инга. — Ты хочешь, чтобы я почитала тебе про Малыша и Карлсона?

— Да! — ответил сын.

Энтони улыбнулся: — Вы тут почитайте, а я пойду со старшим поговорю, чтобы он не пугался твоих фотографий в интернете.

На следующий день, собираясь на работу в пока еще пустой офис Young Moon — Russia, Инга включила телевизор.

— Строгая госпожа. Популярная ведущая детской программы «Клепа и ее друзья» предстала перед нами в новом обличье. Расследование наших специальных корреспондентов! — Худощавый молодой человек на экране пучил глаза так, будто собирался рассказать зрителям о грядущем конце света.

В пустом офисе Инга достала ноутбук, чтобы посмотреть, какой резонанс получил этот гадкий слив. Оказалось, что фотографии Инги в кожаном ошейнике «засветились» на новостных порталах и даже разошлись по юмористическим сайтам.

— Ну хорошо, — подвела итог Инга. — Допустим, все нормальные люди или не будут рассматривать эти снимки, или не придадут им значения. В конце концов, мы все совершаем ошибки и, как правильно сказала Аня, никакой приватности в интернете не существует. Но как мне теперь общаться с коллегами? Наш мир очень узок, и наверняка все уже в курсе. И теперь все, общаясь со мной, будут сразу представлять меня в этом проклятом кожаном ошейнике! На мониторе ноутбука замигал значок почтовой программы: пришло сообщение от помощника президента корпорации Young Moon.

«Уважаемая Инга! Мы вынуждены сообщить вам, что в связи с открывшимися обстоятельствами объявление о вашем назначении откладывается».

Инга обхватила голову руками. Что ­делать? Как спасти свою репутацию?

Как говорят в нашей отрасли, надо быть немного параноиком.

В современном цифровом мире, когда любую информацию можно скопировать одним движением, когда может создаваться бесчисленное количество копий, хранящихся где угодно, обезопасить себя на 100% ­не может никто. Можно только уменьшить вероятность утечек.

В этом кейсе кража информации произошла исключительно из-за беспечности героини. Это типичная ситуация для большинства пользователей, которые не думают, что их данные могут быть использованы кем-то против них. Как защититься от дальнейших утечек?

Простой пример: когда я встаю из-за компьютера, то всегда его блокирую — даже если в офисе никого нет. Такую привычку я выработал давно, и делаю это не задумываясь, на автомате — так же, как мою руки перед едой.

Конечно, если кто-то будет специально охотиться за моими файлами, это мне не поможет, понадобится более серьезная защита. Но все-таки такие простые вещи, как дисциплина и немного паранойи, сущест­венно снижают риск кражи моих данных.

Существует масса технологий защиты данных, незнакомых обычным пользователям. Причем незнакомых не по причине их сложности, а по причине отсутствия интереса.

Простейшее и самое доступное средство защиты — это шифрование. Недавно я покупал новый ноутбук, и на нем уже было установлено средство для шифрования данных, то есть некий цифровой сейф, в который можно скопировать информацию, и она будет там находиться в зашифрованном виде. Похожая утилита, позволяющая шифровать файлы, есть в Windows (в зависимости от версии операционной системы она или встроенная, или ее надо скачать).

Есть средства сторонних разработчиков, в том числе бесплатные. Все они доступны и не очень сложны в использовании. По крайней мере, они обеспечивают вполне адекватную защиту от случайных утечек.

Также я хочу сказать, что за по­следние годы сильно изменилась информационная среда.

С одной стороны, постоянно появляются новые технологии и, соответственно, угрозы. Например, ­любой человек может принести к вам в офис мобильное устройство, содержащее диск (флешку, MP3-плеер, фотоаппарат, телефон и т.д.), подключить к компьютеру и скачать всю конфиденциальную информацию вашей компании.

С другой стороны, сейчас наступило время по-новому взглянуть на понятие «приватность».

Недавно мы с коллегами дискутировали о частной жизни в эпоху социальных сетей, когда люди до­б­ровольно выкладывают на всеобщее обозрение свои и не только свои снимки, разглашают данные о место­пребывании, и пришли к выводу, что приватность постепенно исчезает и в скором времени такого понятия, возможно, просто не будет.

Здесь описана очень непростая ситуация, потому что информация в последние годы распространяется моментально. Просто закрыть один-два источника, как это делалось раньше, уже нельзя.

Так как информация появилась в интернете, то прежде всего на нее нужно отреагировать тоже в Сети.

В связи с этим есть два варианта стратегии. Первый — это линия серьезной репутационной защиты. Сам по себе факт присутствия на таких вечеринках никаким образом не порочит героиню, но она идет работать в детскую компанию. И в этой ситуации она должна думать не только о своей репутации, но и о репутации компании, которая ее возьмет.

Объяснять, как все было на самом деле, и рассказывать честно, что Инга бывала на садомазохистских вечеринках, но «ничего такого» там не делала, — бессмысленно. Эту историю надо максимально «залегендировать».

То есть рассказывать максимально близко к правде — по принципу «правда столь многогранна, что нет необходимости прибегать ко лжи». Не надо врать, что этого не было, потому что может найтись много людей, которые там были и запомнили Ингу.

Я бы попросила кого-нибудь из друзей Инги, например ее подругу из PR-агентства, то есть специалиста, написать материал на тот же сайт, где появилась информация. И там рассказать, что это была костюмированная вечеринка, где все гости играли разные роли. Инга и ее друзья — творческие люди, и они могли по-разному проводить вечеринки, особенно в студенческое время.

Затем эту информацию можно по-разному подтверждать через интернет.

Инге и дальше надо придерживаться этой легенды, и в этом ей должны помочь друзья, которые создадут правильную историю.

Через некоторое время я бы рекомендовала ей дать интервью массовому изданию, аудитории которого Инга известна: «Комсомольской правде», «Аргументам и фактам» или «Известиям».

В этом интервью Инга может рассказать о своей жизни, о карьере (упомянув, что она не может комментировать появившуюся в последнее время информацию о смене работы). Естественно, ее спросят (или можно попросить журналиста спросить) про историю с сомнительными снимками. И тогда Инга ответила бы, что это была дружеская вечеринка, рассказала бы, что в студенчестве они всегда играли какие-то роли. Она могла бы сказать: «Мне это было интересно, поскольку я уже тогда работала на телевидении. В юности я все время играла разные роли, и все они мне были близки, потому что я попадала в них на время, а потом выходила из одной роли и начинала играть совершенно другую. Я вообще люблю играть, и поэтому детям всегда было со мной интересно».

Вторая стратегия защиты репутации — доведение этой истории до абсурда.

Я бы наводнила интернет другими фотографиями Инги. Сейчас технологии позволяют сделать разные монтажи: Инга в костюмах божьей коровки, стрекозы, Снежной ­королевы и т.д.

Инга может сама выкладывать в социальных сетях такие фотографии: вот она на дне рождения детей в костюме бабочки, вот она на другом детском празднике. Основной посыл этих действий: «Я по натуре актриса и в молодости играла разные роли. А теперь я руководитель, серьезный человек, но играть все равно люблю».