Враг
у ворот

В августовском номере «HBR — Россия» была опубликована статья Артема Генкина «Правила борьбы с рейдерами». Автор анализирует поведение захватчиков и предлагает свой план борьбы с недружественными поглощениями. Впрочем, может, рейдеры не захватчики, а «санитары леса»? Проблему комментируют эксперты.

Геннадий Кирюшин, генеральный директор ЗАО «СМАРТС»

В России слова «рейдерство» и «рэкет» стали синонимами. Все рейдеры у нас — черные. Захватчики используют поддельные решения судов, вынесенные с нарушением законодательства, не брезгуют шантажом и вымогательством. Пытаясь законными (так говорят сами рейдеры) способами отобрать бизнес, они активно пользуются коррупционными связями. Почему же все это стало возможным?

В России сейчас крайне «сырое» законодательство, а вдобавок низкая культура ведения бизнеса и слабая корпоративная этика. Это произошло из-за непрозрачности бизнеса и атмосферы вседозволенности, которую для рейдеров создают коррумпированные чиновники.

Возьмем наш случай. «СМАРТС» занимает одно из ведущих мест по стоимости капитала в Самарской области (которая, к слову, входит в пятерку самых инвестиционно привлекательных регионов страны). Наша компания подверглась атаке рейдеров. И сказать, что «санитары леса подбирают плохое и делают из него хорошее», язык не поворачивается. Это наглая ложь, прикрытие, которым пользуются сами захватчики. На самом деле их цель — искусственно снизить стоимость компании, а затем купить ее для заказчика. Это классическая схема, по которой «Сигма» действовала не раз, прежде чем напасть на нас.

Мы были вынуждены нанять юристов, адвокатов, консультантов, тратить много времени на нейтрализацию выпадов, необоснованные или чрезмерно настойчивые требования натравленных чиновников. Недавно мы создали структуру для взаимодействия с органами власти и общественными организациями, ввели должность заместителя гендиректора по внешним связям. И наши меры вполне эффективны. Дело в том, что рейдеры обычно опираются на незаконные решения, пытаются создать нездоровую атмосферу, ажиотаж вокруг предприятия. Если компания четко позиционирует себя на рынке, открыто и активно освещает конфликт, вероятность положительного для нее решения высока.

Можно ли бороться с рейдерами «белыми» методами? Да, и нужно использовать все законные способы. Хороших, здравомыслящих людей и добросовестных чиновников больше, чем плохих. Но и государство должно вставать на защиту предприятий. Нужно создавать условия, в которых «черным» рейдерам будет невозможно существовать. Конечно, это сложная задача, требующая огромных усилий, но реализовывать ее надо — иначе экономике будет нанесен непоправимый ущерб.

Альфред Кох, председатель редакционного совета журнала «Медведь», экс-председатель Госкомимущества РФ

Негативное или позитивное явление недружественные поглощения? По-моему, такое деление — вкусовщина. Я считаю, что действие негативно, если оно нарушает законодательство, и позитивно, если не противоречит ему. Думаю, тут я не открыл Америки. Да, любое явление в экономике, идущее вразрез с законом, — зло. В остальных случаях позвольте мне самому давать себе нравственные оценки, мнение окружающих меня не особо волнует.

Априори рассматривать недружественные поглощения как захват — слишком однобоко. Вспомните, совсем недавно мы наблюдали за мистерией: Mittal Steel «бодалась» с Arcelor. В конце концов они «поженились», но ведь сначала сделка воспринималась как враждебный акт со стороны Mittal. А еще я прекрасно помню, как в свое время Кирк Керкорян скупал акции Chrysler, и это тоже считали недружественным поглощением. Такого рода сделки — нормальное явление для экономики.

Допустим, я хочу купить компанию, а ее менеджмент или акционеры препятствуют моим планам. Тогда я, имея достаточно средств, начинаю законно скупать акции предприятия. Разумеется, такой акт нельзя назвать дружественным. Ну и что? Главное, что он легитимен.

Да и не отнимут у хорошего предпринимателя актив. Нет таких примеров. Мои друзья, нормальные бизнесмены, которые каждый день ходят на работу и занимаются делом, потерять бизнес никогда не боялись. Другое дело, если человек загорает где-нибудь в своем поместье на Кап Ферра и в носу ковыряет, а в это время где-нибудь в Екатеринбурге у него отбирают завод. Вот он и блажит потом. А ты езжай да поуправляй сам — тогда, может, и не отберут.

Наталья Лопашенко, доктор юридических наук, профессор Саратовской государственной академии права, директор Саратовского центра по исследованию проблем организованной преступности и коррупции.

Прежде всего хочу отметить противоречивость позиции автора. С одной стороны, он относит рейдерство к негативным явлениям, а рейдера считает человеком с «омерзительным моральным обликом». С другой — на подсознательном уровне (хотя и осознанно тоже) у него возникает мысль о необходимости и эффективности рейдеров в обществе, об их менеджерском искусстве. Я вспоминаю случай, который, возможно, не имеет прямого отношения к данной проблеме, но демонстрирует внутренний конфликт человека, когда он не может даже для себя определить грань между добром и злом. Года четыре назад я слушала выступление крупнейшего исследователя сицилийской мафии. Он невольно перешел от позиции борца с коза ностра на роль ее апологета, воспев традиции и значение преступной организации в социальной и экономической жизни Сицилии.

Такое двойственное отношение к рейдерству встречается сплошь и рядом. Тем более когда захваты-поглощения осуществляются тихо, без очевидного насилия и грубого обмана, почти без нарушения закона. Мы говорим: для собственности так лучше. И забываем, что захват предприятий затрагивает интересы тысяч, иногда даже миллионов людей. В декабре 2005 года мы провели социологический опрос сотрудников малых и средних предприятий Саратова по проблеме передела собственности. Вот типичные ответы на вопрос «что произойдет, если ваше предприятие перестанет существовать в прежнем статусе после захвата?»: «фактически останусь без средств к существованию», «ухудшится материальное состояние», «меня ждет нищета», «медленная, мучительная, в судорогах, голодная смерть» и т.д.

Чтобы покончить с захватами, надо незамедлительно принять соответствующие законы и установить жесткую уголовную ответственность за их нарушение. Сегодня ее нет.