Бизнес по-украински

Сколько их было? Они были вооружены? Что-нибудь забрали — документы или диски? — Павел Жук вдруг понял, что кричит, хотя связь с Киевом была хорошей.

Павел вскипел. Телефон зазвонил, когда фамильные часы пробили шесть утра и молодой предприниматель-программист спустился на кухню своего старого загородного дома в Редвудсе (штат Калифорния). Звонил Константин Гнатюк, глава киевского центра разработки программного обеспечения, который сообщил, что к ним приходили незваные гости. Гнатюк терпеливо повторил: — Павел, я только еду в офис, подробностей еще не знаю. Тарас позвонил, когда я выходил из самолета, и сообщил, что к нам приходили налоговики,

трое или четверо. Среди них была женщина, в офис заходила только она. Возможно, они были вооружены, но Тарас об этом ничего не…

— А что конкретно она сказала? — перебил его Павел.

— Представилась Ларисой Осиповной Симоненко. Сказала, что она сотрудник налоговой инспекции Украины, предложила нам встретиться с ее начальником — директором какого-то аудиторского департамента. Говорит, в прошлом квартале мы не подали пять из 17 деклараций и у нас есть задолженность по налогам — 86 954 гривны.

Павел перевел гривны в доллары: выходило больше 16 000.

— Это шантаж, — закончил Гнатюк.

— Не может быть! — воскликнул Павел, чувствуя себя героем второсортно-

го фильма. — Мы же все делали правильно. Сколько времени они нам дали?

— До следующей недели. Не волнуйся, Павел, наша бухгалтерия поднимет всю налоговую документацию, а я буду поддерживать связь с адвокатом — на случай если Симоненко вновь появится. Надо выяснить, кто она такая и официально ли действует. Может, это просто рэкет… — Помолчав, он добавил: — С сегодняшнего дня в офисе будут дежурить двое охранников. Так просто к нам больше никто не попадет.

Известие о появлении в офисе налоговиков напугало Павла.

— Слушай, я постараюсь купить билеты из Лос-Анджелеса на сегодня. Тогда буду в Киеве до выходных. Надеюсь, это просто ошибка, ведь если у налоговиков есть к нам претензии, дела плохи.

Описанные здесь случаи вымышленные, тем не менее в них отражены распространенные управленческие проблемы. Эксперты комментируют ситуацию и предлагают свои решения.

Позвоню перед вылетом. Успокой Тараса и всех ребят, скажи , что все образуется. Повесив трубку, Павел перевел дух. Подойдя к окну, поглядел в сторону леса: пару дней назад он видел неподалеку лисье семейство. Пока варился кофе, вышел за газетой и пробежал глазами заголовки. На обратном пути остановился и посмотрел по сторонам. Неожиданно Павел понял, что впервые думает о поездке в Киев без удовольствия.

Снова в СССР

Еще недавно Павел не мог дождаться посадки. Когда самолет прошел сквозь слой облаков, он залюбовался отражением солнца в золоте церковных куполов. Ничего красивее Павел не видел. Родители его уехали из Киева во время Второй мировой войны и в 1951 году обосновались в США. Сначала семья жила в Кливленде, а в 1973 году отец нашел работу в Калифорнии. В этом же году родился Павел — шестой ребенок в семье. Мальчик учился говорить сразу на двух языках — английском и украинском — и оказался самым способным из детей: окончив инженерную школу на Восточном побережье, он три года проработал системным аналитиком в Кремниевой долине, после чего поступил на курс MBA в одной из ведущих бизнес-школ Западного побережья. Еще не получив диплома, он основал свою компанию — Customer Strategy Solutions, которая специализировалась на программном обеспечении для систем обработки заказов. Бизнес оказался успешным: спустя пять лет компания насчитывала 35 человек, а годовой доход составлял $40 млн.

Не успокоившись на достигнутом, Жук вместе с другом Константином Гнатюком решил создать центр разработки программного обеспечения в Киеве. Гнатюк, британский подданный украинского происхождения, получил специальность инженера-электронщика в политехническом университете Ньюкасла. Они познакомились много лет назад в Британии, куда Павел приезжал по студенческому обмену. Их сблизили любовь к футболу и общие корни.

До Customer Strategy Solutions Гнатюк занимал должность вице-президента киевского отделения немецкой компании, продававшей в СНГ пестициды и удобрения. Она работала на Украине уже шесть лет, но приносить прибыль стала совсем недавно. Когда год назад позвонил Павел и поделился своей идеей создать программистский центр, Гнатюк уверил друга, что в любой момент оставит старую работу и займется обустройством новой фирмы.

Компаньоны — хотя они почти не говорили об этом — считали, что занимаются чем-то большим, нежели просто бизнесом: им казалось, что их возвращение будет способствовать возрождению страны.

Павел не сомневался, что посрамит скептиков, предупреждавших его о политической нестабильности и коррупции на Украине и советовавших как следует подумать, прежде чем затевать там бизнес. Он был уверен, что они слишком сгущают краски.

Благие намерения

На следующий день Павел приземлился в аэропорту Борисполь. Вопреки обыкновению он чувствовал себя неуютно. Гнатюк, встречавший его на своем побитом «лендровере», похоже, воспринимал происшедшее просто как издержку бизнеса. По дороге на квартиру,

в которой обычно останавливался Жук, он обратил внимание спутника на открывшиеся закусочные McDonald’s и Wimpy — первое свидетельство того, что западные компании начинают инвестировать в Украину.

— Кстати, я не говорил тебе о заседании ассоциации? — Гнатюк вспомнил, что Павел просил его проследить за результатами ежегодного заседания Украинской ассоциации разработчиков программного обеспечения, которое только что завершилось. — Я до сих пор под впечатлением. Знаешь, у нас уже работает больше 25 средних ИТ-предприятий — не только в Киеве, но и во Львове, Харькове и Днепропетровске? Но мы — единственный центр разработки софта, который входит в состав транснациональной корпорации. Еще на заседании все обсуждали, как две украинские фирмы отбили у индийцев контракт на разработку встроенных систем для крупной американской корпорации. По прогнозам ассоциации, в ближайшие два года украинский экспорт ИТ-услуг удвоится.

Жук моментально отреагировал:

— Мы вовремя начали здесь бизнес, я в этом не сомневаюсь.

Они использовали простую бизнес-модель. Как в Индии или Ирландии, на Украине можно было найти множество высококлассных и по американским меркам недорогих программистов. Здесь с советских времен существовала солидная научно-техническая школа. После распада СССР большинство программистов и инженеров потеряли работу. Тем не менее вузы ежегодно заканчивало 50 000 специалистов.

Это было на руку Customer Strategy Solutions, поток заказов у которой не иссякал, несмотря на экономический спад в США. Компания начинала с установки готовых систем регистрации заказов, но ее сотрудники все чаще обсуждали с клиентами возможность разработки индивидуальных решений. Для проектирования новых систем нужно было найти большое количество программистов.

Во время предыдущего приезда Павла компаньоны побывали в нескольких университетах и политехнических институтах и поняли, что Киев — кладезь талантов. Всего за неделю они наняли 12 высококлассных программистов — молодых людей лет двадцати.

Жук хотел, чтобы у него работали самые опытные специалисты, и готов был платить им самую высокую зарплату, чтобы уровень жизни сотрудников был выше, чем у большинства украинцев. Об этом компаньоны договорились еще до того, как начали искать сотрудников. Поэтому в киевском подразделении Customer Strategy Solutions рядовой программист получал 66 000 гривен ($12 000) в год, то есть в два раза больше, чем украинские программисты в среднем. Хотя это было вдвое меньше средней годовой зарплаты российских программистов ($24 000) и в несколько раз меньше зарплаты их американских коллег ($75 000—85 000).

«Но некоторым украинцам этого мало», — подумал Жук, вспомнив о цели своей поездки.

Издержки бизнеса

Конечно, Павел понимал, что, начиная бизнес в развивающейся стране, обрекает себя на трудности. В этом он убедился, когда они запускали программистский центр. Первый удар по энтузиазму Павла нанесли в государственной компании «Днепртелеком», куда компаньоны пришли, чтобы сделать заказ на телефонизацию офиса. Ровно в девять утра они вошли в кабинет старшего менеджера «Днепртелекома» Василия Федоровича Малафеенко (встречу устроил бывший коллега Гнатюка). Они вежливо слушали Малафеенко, который подробно рассказывал, что аренда одной линии стоит в месяц 10 гривен ($1,85) плюс поминутная плата в размере 0,5 гривны (9 центов). Стоимость установки одной линии оказалась вполне разумной — 100 гривен ($18,50).

Однако затем их ждал неприятный сюрприз. Малафеенко сообщил, что в офисе центра на Предславинской улице телефоны появятся не раньше чем через три года: компания не справляется с лавиной заказов. Но без интернет-связи между центром в Киеве и штаб-квартирой Customer Strategy Solutions в Кремниевой долине проект обречен на провал. Тем не менее Гнатюк оставался спокойным. Он повернулся к Павлу и заметил, что они могут воспользоваться услугами какой-нибудь мелкой телефонной компании. Это обойдется дороже, но телефоны они получат через несколько месяцев.

Жук был озадачен. Зачем Константин так открыто говорит об этом в кабинете Малафеенко? Вскоре все разъяснилось.

— Вообще-то мы можем ускорить выполнение вашей заявки, — сказал Малафеенко.

— Це дуже цiкаво (Это очень интересно. — Прим. пер.), — обрадовался Гнатюк. — Василий Федорович, что вы предлагаете?

— Если вы готовы заплатить $300 за номер, то 10 номеров будут у вас через месяц. — Павел отметил, что менеджер перешел на доллары. — А по $500 за номер — на следующей неделе.

Итак, если компаньоны выложат $3000, программистский центр начнет работать через месяц, если $5000 — на следующей неделе. Идея обратиться в другую компанию, предлагающую более разумные цены, казалась Павлу очень соблазнительной, но для этого нужно назначать новые встречи, договариваться с новыми людьми… Тогда на установку телефонов уйдет больше времени, чем на подготовку программистов или поиск потребителей. Скрепя сердце Жук согласился.

— Мы хотим, чтобы нас подключили как можно быстрее, — сказал он, обращаясь к Гнатюку и Малафеенко.

Гнатюк только ждал команды. Он попросил Малафеенко составить контракт на подключение 10 линий и, извинившись, удалился в туалет. Там он извлек из потайного кармана 50 стодолларовых купюр и вложил их в конверт, который спрятал в нагрудный карман. Вернувшись в кабинет, Гнатюк сел, прочитал контракт, подписал оба экземпляра и один передал Павлу. Затем сложил экземпляр Малафеенко вдвое, вложил в него конверт с деньгами и вручил Малафеенко вместе с чеком на тысячу гривен. Тот выдал Гнатюку две квитанции — на тысячу гривен и $5000.

Павел ничего не понимал: разве не дали они только что Малафеенко взятку? Когда они спускались по лестнице офиса «Днепртелекома», Гнатюк расхохотался, увидев выражение лица своего друга. От граждан поступает такое количество жалоб на то, что чиновники берут мзду в твердой валюте, объяснил он, что в компании стали выдавать квитанции. Без долларов или евро на Украине теперь и шагу ступить нельзя. Гнатюк давно предупреждал Павла, что поборы будут во всех инстанциях. И действительно, когда они регистрировали компанию или вставали на учет в налоговой инспекции, когда офис осматривала пожарная инспекция, им приходилось платить официальную таксу в гривнах, а полуофициальную — в долларах и евро.

— Как ни странно, у меня камень с души свалился. Я слышал, что в Европе и США закон по-разному трактует понятие «взятка», но мне бы и в голову не пришло, что взятка может быть официальной, — сказал Жук. Он попросил Гнатюка связаться с финансовым директором компании в Калифорнии и выяснить, как регистрировать такие траты в бухгалтерии. — Надо убедиться, что у нас не будет проблем с американской налоговой службой.

К концу недели Жук понял, что начинать бизнес в Киеве не труднее, чем в Калифорнии. Нужно было пройти всего шесть инстанций: городскую администрацию Киева, органы экологического контроля, статистики, социального страхования, налоговую инспекцию и милицию. Дважды ходить пришлось только в налоговую полицию: один раз, чтобы получить разрешение на создание предприятия, второй — чтобы поставить печать на документ (отдел, где ставили печати, работал всего два дня в неделю). Павел вернулся домой лишь на два дня позже, чем планировал. Он был уверен, что его новый центр заработает уже через неделю.

Дело принципа

«Лендровер» Гнатюка заехал на стоянку за многоэтажкой. Выходя из машины, Павел поежился. Так недолго и простудиться, подумал он. Поднявшись в квартиру, они стали обсуждать, что делать и к чему готовиться в ближайшие дни.

— Значит, нам больше ничего не известно? — спросил Жук. — Мы знаем только, что Симоненко сказала Тарасу: если через неделю денег не будет, нас ждут неприятности.

Гнатюк кивнул.

— Она добавила, что в таких случаях обычно удается договориться. Похоже, это был намек, — сказал он.

— Слушай, Костя, мне все это очень не нравится. — Павел вздохнул. — Я согласился на эту так называемую плату за содействие, просто чтобы чиновники выполняли свою работу. И потому что так делают все. Но вдруг это рэкет? А если пойдет слух, что мы легко сдаемся? У меня нет желания платить всяким мерзавцам. Не надо было нам связываться с «Днепртелекомом».

— Ну ладно, мы не будем платить им слишком много, — сказал Гнатюк.

Павел почувствовал, что друг пытается вернуть его с неба на землю. Глупо мечтать о несбыточном, о том, чтобы действительность была иной.

На самом деле Украина сильно отличалась от Америки. «Мы обязательно все здесь изменим», — думал Жук. Он не хотел закрывать свое украинское подразделение. Неделей раньше он встречался с одним банкиром, который советовал разместить акции Customer Strategy Solutions на бирже. «Твои акции подорожают благодаря киевскому подразделению — уверял банкир. — Сейчас все помешались на аутсорсинге».

Что же делать: отказаться от попытки создать бизнес на Украине и с чистой совестью отправиться домой или продолжать бороться? Может, нужно научиться жить по двойным стандартам: подчиняться здешним правилам игры и одновременно поддерживать деньгами неправительственные организации по борьбе с коррупцией?

Но не все так просто. Что будет с Константином? Ведь именно Жук посоветовал ему расстаться с немецкой компанией и перейти в Customer Strategy Solutions. Что будет с сотрудниками? Разве он вправе бросить их при первых же трудностях?

Павел понял, что не хочет уходить с Украины. Ему придется торговаться со взяточниками. Но ради чего?

Должна ли Customer Strategy Solutions платить налоговикам? Ситуацию комментируют пять экспертов.

Александр Идрисов

Эту историю можно рассматривать с трех точек зрения — моральной, правовой и экономической.

Моральный аспект. Павел должен решить, готов ли он действовать вопреки своим моральным принципам. У его киевских коллег таких проблем нет: они уже платили взятки и пожарной инспекции, и налоговой инспекции. В силу привычки и менталитета они склонны рассматривать взятки как неизбежные издержки, налог на бизнес.

Сам Павел хотел не только получить прибыль, но и внести свой вклад в строительство нового украинского общества. Давать взятки — значит поощрять коррупцию, а это не соответствует его миссии. Правда, судя по истории с установкой телефонов, он готов рассматривать взятки как способ «убыстрения бизнеса». А значит, не так уж и крепки моральные принципы Павла.

Как бы то ни было, он должен понять, что его компания и он, как ее владелец, не будут делать никогда, что компания готова, но не хочет делать, что компания готова и хочет делать. И понять это нужно с самого начала, поскольку именно моральные принципы определят стратегические планы компании.

Правовой аспект. Ясно, что предпринимать уголовно наказуемые и, кроме того, не отвечающие моральным принципам Павла действия CSS не будет. Но парадокс в том, что даже за бездействие (и скорее за бездействие, ведь именно здесь риски особо высоки) правовая система может наказать компанию. Недаром инспектор Симоненко сулила «серьезные» последствия.

Вполне вероятно также, что уголовно наказуемые действия будут соответствовать пересмотренным моральным принципам Павла. В этом случае риск наказания значительно ниже, ведь чиновники, берущие взятки, сами становятся соучастниками.

Тут многое будет зависеть от советов украинских специалистов по налогам, грамотной работы бэк-офиса (отражение взяток в отчетности) и разных юридических уловок: если рассматривать действия налогового инспектора как вымогательство, то дача взяток не считается преступлением. Правда, этот довод имеет значение в США, а не на Украине с ее неразвитой и коррумпированной судебной системой.

Экономический аспект. Важно оценить не только риск быть привлеченным к ответственности за дачу взяток, но и допустимый для компании размер взяток.

Павел отчасти потому согласился заплатить $5000 за установку телефонов, что расходы на связь для него приоритетны, но удовлетворять постоянно растущие аппетиты чиновников он наверняка не сможет.

Чтобы понять, готова ли компания платить взятки, в каком объеме и каким чиновникам, Павлу нужно решить, что ему выгоднее — платить взятки или официальные штрафы налоговой инспекции, а затем определить стратегию взаимодействия с чиновниками. Вероятно, эффект от использования дешевых ресурсов будет съеден издержками неэкономического плана.

План действий. Если Павел готов к компромиссам, то у него есть несколько вариантов действий.

1. Разделить компанию на несколько юридических лиц. Одна компания, управляемая украинским менеджментом, в которой у Павла будет мажоритарный пакет, станет вести все операции, другая, американская, как центр прибыли, будет «владеть» отношениями с клиентами.

2. Нанять специалиста по налогам для проверки обоснованности претензий органов надзора и для консультаций.

3. Передать ведение бухгалтерии на аутсорсинг компании с хорошей репутацией.

4. Улучшать отношения с властями, например поставлять бесплатное ПО органам надзора и/или нанять в компанию влиятельного украинского партнера, уже наладившего отношения с властями (но и тут есть риск многое потерять в случае оранжевой революции или просто смены чиновников).

Рафаэль ди Телла

Как и любой бизнесмен, оказавшийся в подобной ситуации, Павел заплатит налоговой полиции. В конце концов, этим он не нарушит закон: ведь он стал жертвой вымогателей. Законы большинства стран в таких случаях не предусматривают наказания. А взятки станут для Павла просто еще одним налогом, который ему неизбежно придется платить, если он хочет заниматься бизнесом на Украине. Именно так все и происходит в действительности. Если бизнесмен не готов платить чиновникам, которые его шантажируют, значит, ему нечего делать в развивающихся странах.

Но нужно ли платить Павлу? На этот вопрос ответить сложнее. Я знаю, что он может сделать, но не знаю, что он должен делать: это вопрос морали, а моральные принципы Павла мне не известны.

Давайте для наглядности представим шкалу коррупции. В ее начале — вымогательство, подобное тому, которым занимается Симоненко. На другом конце — отмывание денег: так местные бизнесмены, при попустительстве властей, обогащаются, не инвестируя в свои компании. Павлу и таким же, как он, предпринимателям поначалу кажется, что, хотя они и платят политикам и чиновниками, отмывать деньги никогда не станут. Часто так оно и бывает.

А теперь возьмем компании, которые находятся в середине этой шкалы. Допустим, вы занимаетесь бизнесом и гордитесь тем, что никому не даете взяток. И вот однажды вы узнаете, что ваш конкурент подкупает местных чиновников и тем самым получает огромное преимущество. Вы понимаете, что должны добиться таких же благоприятных условий или свернуть свой бизнес в стране. Вам предстоит сделать такой же сложный выбор, как и Павлу: платить или уйти.

В конце концов вы дадите взятку. Вы встретитесь с продажным чиновником и в обмен на взятку потребуете, чтобы вам предоставили такие же возможности, как и вашему конкуренту. Перед самим собой вы оправдаете взятку тем, что в этой истории вы всего лишь жертва. Таким образом бизнесмены и встают на скользкий путь. Успокаивают свою совесть: дескать, вести себя так их вынуждают конкуренты. А затем… не думаю, что они на этом остановятся.

И это вызывает беспокойство, потому что, во-первых, угрожает состоянию морали в самой компании, а во-вторых (и это понимают далеко не все), если компании закрывают глаза на коррупцию, это обязательно сказывается на общем деловом климате в стране. Коррумпированные компании перестают следовать законам. В итоге общество требует более жестко регулировать бизнес и наказывать его за нарушения закона, ввести для него более высокие налоги. Так образуется порочный круг: чем решительнее власть вмешивается в дела компании, тем активнее процветает коррупция. Жук сам должен решить: создать программистский центр на Украине, рискуя скомпрометировать бизнес в глазах общества, либо уехать из страны, оставив этому бизнесу репутацию законопослушного.

Хочу оговориться. В последнее время стало модно обсуждать коррупцию в развивающихся странах. В этом есть и положительные, и отрицательные моменты. Поскольку судебная система там крайне политизирована, реальный прогресс в этой области маловероятен. Действительно изменить ситуацию может судебная реформа, но это дело трудное и долгое. А бесконечные разговоры о коррупции и взяточничестве результатов не принесут. Поэтому недавно я предложил создать объединенный юридический совет Гарвардского и Йельского университетов. В него войдет группа специалистов по теории и практике права, которые будут оценивать политическую ангажированность наиболее значимых законов. Совет будет оказывать влияние на судей, руководствующихся политическими, а не юридическими соображениями, и, кроме того, благодаря его деятельности будет меньше бесполезных разговоров о коррупции и даже повысится квалификация политиков, которые правят развивающимися странами.

Томас Данфи

Если Симоненко потребовала от Жука обычной взятки, а не вознаграждения за содействие, то единственный правильный с этической точки зрения выход — не платить. Если Жук не сможет противостоять ее требованиям, ему придется отказаться от своего украинского предприятия, публично заявив о причинах своего отказа. Ограничившись исключительно практическим или судебным решением проблемы, он пойдет на сделку со своей совестью. Любая уступка Симоненко и всем тем, кто за ней стоит, без сомнения, будет способствовать усилению коррупции в стране.

Павел может склоняться к тому, чтобы заплатить Симоненко ради своих сотрудников и их семей. Соблазн сделать так особенно велик, потому что, как мы помним, он приехал в Киев движимый чувством долга перед своей исторической родиной. Но польза, которую он принесет, оставшись в Киеве, вряд ли перевесит вред от коррупции. Взятки только усугубляют коррупцию.

Украине уже многие годы не удается поднять свою экономику, несмотря на все обещания. Главная причина этого поголовная коррупция: по оценкам Transparency International, в 2004 году Украина занимала 122-е место в списке наименее коррумпированных стран. Коррупция приносит огромный ущерб, ведет к нарушениям прав человека, поскольку взятки зачастую требуют даже у благотворительных организаций. Украина превратится в действительно свободную страну, только когда ей удастся победить коррупцию. А это станет возможным, если украинцы будут достаточно информированы и у них будет власть, чтобы противостоять разного рода вымогателям.

Как этому может способствовать Жук? По всей видимости, Симоненко просто-напросто хочет получить взятку. Следовательно, Жук ошибается, если думает, что Симоненко и ее подельников хоть как-то волнуют последствия их действий или их деловая репутация. Даже если Жук заплатит совсем немного, это лишь развяжет взяточникам руки и даст им повод оказывать на него давление в будущем.

Павел должен быстро найти способ противостоять Симоненко. Например, он может связаться с другими программистскими фирмами или иностранными компаниями на Украине: вероятно, сплотившись, они смогут бороться с мздоимцами сообща. Ведь добились же здесь успеха McDonald’s и Wimpy.

Если эти усилия не принесут успеха, Павлу стоит обратиться за советом в неправительственные организации, например Transparency International, вполне возможно, что они помогут ему найти верное решение. Если и в этом случае Павел не найдет приемлемого решения, значит, ему нужно уезжать с Украины. Прибыв в США, он должен публично объяснить, почему свернул бизнес на Украине, и обнародовать все, что ему известно о Симонен-ко со товарищи.

Эта история наглядно показывает, какой всепроникающей и живучей может быть коррупция. Ее крайне трудно искоренить. В 2000 году мы вместе с Дэвидом Хессом опубликовали в Cornell International Law Journal статью, в которой утверждали, что бизнес может способствовать решению этой проблемы. Мы предложили компаниям, действующим в подверженных коррупции регионах, выработать политику борьбы со взяточничеством, аналогичную широко известным принципам, которые преподобный Леон Салливан когда-то разработал для корпораций, работавших в Южной Африке времен апартеида (см.: www.c2principles.org).

Божидар Джелич

Должен ли Павел соглашаться на сделку, предложенную коррупционерами через симпатичную сотрудницу налоговых органов Украины?

Ответ однозначный: нет.

Однако не все так просто с ситуацией на Украине, где, как на собственном опыте убедился Павел, существует весьма тонкая грань между законной деятельностью и взяточничеством. Стараясь смотреть на вещи слишком «общо», западные бизнесмены в конце концов начинают вести себя в развивающихся странах так, как никогда не стали бы вести себя на родине. Мало кто из них понимает, что загоняет себя в тупик.

По всей видимости, Павел просчитал возможные варианты своих действий и пришел к выводу, что взятка в обмен на равноценное снижение налогов (а также уверенность в безопасности сотрудников) не самый плохой выход из положения. И как бы он ни осуждал взяточничество, ему ясно, что спасти перспективное предприятие, в котором работает талантливая молодежь, можно, лишь заплатив $16 000. Это единственно верное решение.

Однако Павел должен понимать, что, согласившись на предложение Симоненко, он ставит себя и свою фирму в более сложное положение. Выйти из этой игры невозможно. Вскоре вымогатели потребуют больших денег за оказание центру других услуг. В борьбу за право «опекать» его может вступить и другая группировка.

А потом до Жука дойдут слухи, что Симо-ненко хвалится хорошими с ним отношениями. Чтобы не осложнять себе жизнь, некоторые бизнесмены отвернутся от него и его компании. Не исключено, что в конце концов Павлу придется отвечать на вопросы по этому делу перед местными журналистами или прокуратурой и отголоски скандала донесутся до Кремниевой долины. И тогда уже он не сможет оправдаться: на его репутацию ляжет несмываемое пятно.

Поэтому Павел должен немедленно предпринять пять шагов.

1. Нанять профессиональную охрану, чтобы предотвратить провокации со стороны недобросовестных чиновников и успокоить сотрудников. Это часть издержек бизнеса в неспокойных условиях.

2. Добиться того, чтобы сотрудники поняли его планы и согласились с ним. Молодые профессионалы, во всяком случае большинство, оценят его смелость и расскажут о порядочности Павла своим друзьям и родственникам. В конце концов о его морально-этических принципах узнает весь Киев.

3. Письменно сообщить о вымогательстве украинским властям высшего уровня: министру финансов, министру экономики, директору Агентства защиты иностранных инвестиций, главе налоговой полиции, а также послу США на Украине. Он должен добиться с ними встречи. Как любая развивающаяся страна, Украина нуждается в инвестициях иностранного капитала. Мой опыт дает основание утверждать, что Павла со вниманием выслушают представители властной верхушки.

4. Если угрозы не прекратятся — созвать пресс-конференцию и привлечь к своим проблемам внимание общественности. Рассказать, что им движет чувство патриотизма и стремление открыто работать согласно закону. Тем самым Павел поступит как принципиальный и социально ответственный руководитель, и никто больше не осмелится требовать с него взяток.

5. Если ни один из этих шагов не даст результатов, ему следует вернуться в США.

Я много лет проработал в подобных условиях и сильно сомневаюсь, что Customer Strategy Solutions закроет свой киевский центр разработки программного обеспечения. Наоборот, процветание фирмы Павла в конце концов станет ярким свидетельством того, что обстановка на Украине меняется к лучшему.

Ален Бекман

Нежелание западных компаний инвестировать на Украине должно было насторожить Павла. Хотя Константин Гнатюк уже имел многолетний опыт работы на Украине, компаньоны создавали свой программистский центр, полагаясь на авось. Надо было не пожалеть времени и сил, чтобы понять, какие трудности их ожидают, каким правилам подчиняется бизнес на Украине и какая деловая культура существует в стране.

А между тем Жук мог бы собрать немало информации хотя бы на американских правительственных веб-сайтах. Во-первых, сайт государственного департамента США (www.state.gov) содержит подробный доклад о ситуации на Украине: в нем говорится о высоком уровне коррупции и государственного регулирования, а также слабости органов правопорядка. Во-вторых, в Каталоге стран ЦРУ (www.cia.gov/cia/publica-tions/factbook) сообщается, что телефонная система Украины давно устарела и в очереди на установку телефона стоит 3,5 млн человек.

Если бы Павел ознакомился с докладом госдепартамента, он узнал бы, как найти в Киеве основных представителей США. Надо было проконсультироваться с ними, прежде чем начинать бизнес на Украине. Кроме того, ему следовало попросить адвокатов и бухгалтера Customer Strategy Solutions поделиться своими связями в Киеве: украинские коллеги рассказали бы о предстоящих трудностях. И наконец, необходимо было ознакомиться с законом США о коррупции за рубежом и решить, как его компания будет противостоять коррупции и взяточничеству.

К сожалению, коррумпированные чиновники — бич многих стран. В прошлом году компании нашей отрасли при участии Transparency International и Базельского института управления приняли свод глобальных антикоррупционных принципов, призванных создать равные условия для всех участников рынка. Компании, которые разделяют эти принципы, обязуются проводить политику «нулевой терпимости» по отношению к взяточникам и убеждать своих сотрудников не давать взятки. Эти принципы определяют, в частности, допустимый размер финансовой поддержки политиков, платы за содействие и стоимости подарков и распространяются на все компании независимо от их величины или страны, в которой они действуют.

Согласившись на условия Малафеенко, Павел показал, что готов давать местным бюрократам взятки. Наверное, заплатив $5000, Жук нарушил закон о коррупции за рубежом, который разрешает лишь небольшие вознаграждения за содействие, а Гна-тюк — и это совершенно точно — нарушил британский закон 2001 года о безопасности, борьбе с терроризмом и преступностью. Следовательно, в Великобритании ему грозит судебное преследование, так как в тамошних законах исключений для вознаграждения за содействие не предусмотрено.

Компании дают взятки по трем причинам. Во-первых, транснациональным корпорациям приходится работать в странах, где взяточничество стало почти нормой из-за слабости правоохранительных органов. Во-вторых, в большинстве государств не соблюдаются законы по борьбе с коррупцией. В-третьих, менеджерам приходится выполнять жестко поставленные задачи, поэтому они часто попадают в положение, когда проще всего дать взятку. Чтобы предприниматели вели себя правильно, нужно последовательно проводить единую для всех государств антикоррупционную политику и контролировать ее исполнение. Если бы Жук следовал такой политике, он нашел бы другие способы наладить свой бизнес на Украине.

Думаю, Павлу придется еще не раз иметь дело с вымогателями. Поскольку в этих условиях он не сможет соблюдать этические нормы, ему лучше всего выйти из игры.