«Бизнесмены — это те люди, которые спасали и спасают
российскую экономику»

С каким багажом Россия вступает в 2023 год? С чем страна смогла справиться, а с чем — нет в плане беспрецедентного санкционного давления? Что ждет российскую экономику и бизнес? На эти и другие вопросы мы попросили ответить научного руководителя РЭШ, профессора Университета Помпеу Фабра Рубена Ениколопова.

«Большие идеи»: 2022 год оказался очень тяжелым во многих смыслах. Чем он запомнился с экономической точки зрения?

Рубен Ениколопов: Тем, что по известным причинам российскую экономику отрезали от мировой, и это очень важная, значимая и долгосрочная проблема.

Надо признать, что в марте я, как и большинство экспертов, считал, что влияние санкций на российскую экономику в 2022 году будет гораздо более негативным. Реальность оказалась оптимистичнее прогнозов.

Однако несмотря на то, что провал ВВП в 2022 году был не таким большим, как предполагалось, он, скорее всего, усилится в 2023-м: просто все идет медленнее, чем ожидалось. Безусловно, негативную роль играют технологические санкции. И если другие санкции при нормализации отношений будут постепенно отменены, то технологические снимут в последнюю очередь, и это подорвет долгосрочный экономический рост страны. Перспективы долговременной стагнации очевидны, если конфликт будет продолжаться длительное время: весь мир будет двигаться вперед, а Россия в технологическом плане станет отставать.

Если с точки зрения ВВП все пока не так плохо, то, надо признать, качество жизни граждан ухудшилось. Правда, достоверность статистических данных, которые все еще открыты, внушает большие сомнения, а их анализ иногда сродни гаданию на кофейной гуще. Тем не менее, доходы граждан, скорее всего, упали сильнее, чем ВВП, который во многом поддерживается существенным вливанием госсредств в оборонку и увеличением расходов государства в этой сфере. Это немного помогает гражданам (они продолжают получать зарплату), но не может считаться продуктивным вложением в экономику: у военных расходов низкий мультипликатор, так как боеприпасы (и вложенные в них средства) уничтожаются, и вклад в мировой ВВП оказывается отрицательным.

Мы видим, что люди стали меньше тратить и больше сберегать деньги. Это разумно в условиях неопределенности, но происходит не от хорошей жизни. Уход западных брендов привел к тому, что ассортимент товаров снизился, а их качество упало. Часть граждан ностальгируют по СССР, но вряд ли они с теплом вспоминают тот ограниченный ассортимент, который был тогда на прилавках. Это не отражается в статистике, но факт остается фактом — благосостояние граждан снижается.

Вы сказали, что реальность оказалась оптимистичнее прогнозов. В чем, на ваш взгляд, секрет устойчивости российской экономики?

Я вижу несколько факторов. Во-первых, мы недооценили степень гибкости нашей экономики, оказавшейся более рыночной, чем мы предполагали. Компании смогли быстро адаптироваться, перестроить цепочки поставок, решить финансовые транзакционные вопросы, и это произошло не благодаря действиям правительства, а, скорее, вопреки. Большая часть компаний проявила себя сильными рыночными игроками. И именно за счет их усилий российской экономике был нанесен меньший урон. Так что основная причина — наличие в России очень предприимчивой и изобретательной прослойки людей, занимающихся бизнесом.

Во-вторых, если мы посмотрим, сколько наше государство заработало на экспорте нефти и газа, мы увидим, что санкции, направленные на то, чтобы лишить российское правительство финансовой подпитки от экспорта энергоносителей, не сработали. Российский бюджет и российские нефтяные компании получили больше денег, потому что рост цен на энергоносители был скомпенсирован снижением объемов поставок и дисконтами для наших азиатских партнеров.

Сейчас, правда, долгосрочные прогнозы, связанные с экспортом энергоносителей, стали хуже, из-за того что многие страны будут более целенаправленно переходить на альтернативную энергетику. Если раньше все сводилось в основном к разговорам о необходимости спасать мир от природной катастрофы, то теперь это уже краткосрочная задача снижения геополитических рисков. На ее решение будут направляться усилия развитых стран, и переход на альтернативные источники энергии ускорится.

И, в-третьих, если и дальше говорить о роли государства, то никого более профессионального, чем команда экспертов, отвечающих за макроэкономику, у нас нет. В марте в стране действительно мог произойти коллапс банковской системы, но, с моей точки зрения, Центральный банк достойно вышел из ситуации.

Один из последних ударов по российской экономике нанесла частичная мобилизация. Каковы ее наиболее заметные последствия?

Человеческому капиталу России был нанесен сильный урон, особенно в долгосрочной перспективе. Сразу после начала конфликта, а затем после объявления частичной мобилизации из страны уехали ценные кадры с наибольшим человеческим капиталом, которые нужны не только российской экономике, но и экономике других стран. Не надо обманываться относительно небольшого количества этих людей — даже если их всего сотни тысяч, это одни из самых инициативных граждан, локомотивы, которые «тащат» экономику вперед. Это особенно заметно в высокотехнологичных секторах, которые обеспечивают перспективы роста. Потеря высококлассных специалистов в этих отраслях может быть критична для экономики.

Чем выше у людей человеческий капитал, тем легче им переехать в другую страну. Часть уехавших продолжает работать на Россию, но чем дольше будет длиться конфликт, тем большая доля станет оседать и переключаться на зарубежные рынки. Особенно если примут поправки, запрещающие уехавшим работать удаленно. Может быть, кто-то из-за этого вернется или не уедет, но, скорее всего, гораздо большее количество покинувших страну просто перестанет работать на российскую экономику. Эта инициатива обусловлена только политическими мотивами, но никак не экономическими.

Какие отрасли экономики наиболее зависимы от импорта (в том числе параллельного), а значит, в наибольшей степени рискуют при «перекрытии кислорода»?

Высокотехнологичный сектор экономики. Сейчас чипы, без которых невозможно производить высокотехнологичную продукцию, продолжают поставляться через Турцию, Гонконг, Эстонию и т. д. Это большая радость для российской промышленности.

Граждане, конечно, в основном переживают по поводу айфонов и товаров народного потребления, но для страны сейчас важнее всего технологии, направленные на производство. Они играют непропорционально большую роль в развитии экономики, поэтому тут значение параллельного импорта сложно переоценить.

Верно ли утверждать, что большинству отраслей российской экономики неизбежно грозит деградация?

Скорее всего, да. Самые передовые сектора умерли, а остальные действительно деградируют. Ни одна страна не может, оставаясь в изоляции, разрабатывать эффективные методы производства и прорывные технологии. Такая работа требует постоянного обмена опытом и идеями с другими государствами.

К сожалению, России пришлось взять курс на импортозамещение: не естественное, связанное с тем, что мы научились делать что-то лучше других, а вынужденное. Мы замещаем качественные высокотехнологичные товары своими, более низкого качества, по более высокой цене. Условно говоря, мы будем ездить не на «мерседесах», а на китайских машинах, собранных нашим автопромом. Системная перестройка займет не один год, и не понятно, к чему приведет.

Какими вам представляются самый негативный и самый позитивный сценарии развития экономики в 2023 году?

Конечно, жизнь всегда богаче самых смелых фантазий. Самый негативный сценарий реализуется, если случится все худшее, что мы можем предположить, и еще что-то, о чем даже не догадываемся. Пандемию никто не ожидал, конфликт с Украиной был более предсказуем, но невозможно было предугадать его масштабы и последствия.

Если говорить о самых негативных из реалистичных прогнозов, стоит опасаться, что мировая рецессия будет сильнее, чем мы думаем. Если «мягкой посадки», которую ожидают как минимум в Европе, Японии и США, не случится и кризис будет довольно жестким, то борьба с инфляцией может плохо повлиять на экономики других стран. И, конечно, негативные последствия могут усилиться из-за энергетического кризиса. Сейчас мы видим, что цены на энергоносители падают в ожидании рецессии. Это основная проблема, о которой говорят эксперты.

Но самый страшный сценарий развернется, если начнется экономический кризис в Китае. Последние 30 лет руководство Поднебесной действовало очень профессионально — в экономическом блоке всегда был строгий отбор по компетенциям. Но сейчас есть серьезные опасения, что страна не сможет справиться с целым клубком проблем.

Из-за консолидации власти и превращения Китая в персоналистическую диктатуру Си Цзиньпиня компетентные люди в правительстве замещаются лояльными. В результате руководство экономического блока принимает странные решения, которые уже привели к ужесточению регулирования в финтехе, принятию стратегии нулевой толерантности к ковиду, большим сложностям в секторе недвижимости и в других секторах. Все это может вызвать полноценный кризис.

Положительный сценарий возможен, если каким-то чудесным образом решатся политические проблемы в Украине, нормализуются отношения России с другими странами, и это снизит градус напряженности на энергетическом рынке. При этом необходимо, чтобы рецессия в экономиках Европы и США была сдержанной, а в Китае не разразился кризис.

Насколько серьезным для бюджета будет экономический эффект от введения нефтяного «потолка» и предстоящего в феврале запрета на покупку российских продуктов нефтепереработки?

Пока невозможно предсказать, насколько эта мера сможет на что-то повлиять. Европейцы вводят потолок на покупку нефти и нефтепродуктов, хотя почти уже не закупают их в России. Есть расчет на то, что потолок станет неким сигналом, и другие страны, в том числе Китай, будут использовать его как способ давления. Хотя Китай и не поддерживает санкции, он хотел бы покупать то, что продает Россия, максимально дешево.

Мы не знаем, как потолок будет реализован на практике и насколько он повлияет на снижение цен на российские энергоносители для азиатских стран. Но если мера сработает, это будет удар по российскому бюджету, который сильно зависит от нефти и газа.

Мне кажется, однако, что гораздо большая угроза для нашего бюджета — это полномасштабный экономический кризис в мире. Тогда никакие санкции не понадобятся — цены на энергоносители рухнут, и это подорвет финансовый поток, который течет в госбюджет России.

Если посмотреть на ситуацию в мировой экономике, мы видим рост инфляции, который центробанки пытаются заглушить ростом ставок. Насколько успешны, на ваш взгляд, эти попытки, и как все это может повлиять на и без того пострадавшую российскую экономику?

Эти попытки успешны, хотя что-то можно было делать и раньше. Правда, пока не понятно, насколько это болезненно ударит по экономике.

Тут важно не смешивать понятия. Была инфляция из-за накачки денег во время ковида, а также инфляция, обусловленная единичными факторами, связанными с сельхозпродукцией и энергетикой во многом из-за конфликта в Украине, — если посмотреть на цены на энергоносители, мы увидим, что какие-то из этих факторов уже отыгрываются обратно. А есть монетарная инфляция (обесценивание денег вслед за ростом их количества), которая стабилизируется благодаря усилиям Центробанка. Легко предсказать, что могло бы получиться, если бы банки вели себя по-другому. Посмотрите на Турцию и Аргентину, где базовый уровень инфляции перевалил за 80%, и вы поймете, что было бы, если бы центральные банки всех стран действовали не так, как описывается в учебниках, а так, как угодно политическому руководству.

Что произойдет с курсом рубля в 2023 году?

Все зависит от цены на энергоносители. Раньше предсказывать было сложнее, так как деньги поступали за счет экспорта энергоресурсов, а убывали за счет импорта; кроме того, осуществлялись финансовые операции, так как зарубежные инвесторы вкладывали в Россию. Сейчас все стало гораздо проще, так как никаких движений финансового капитала, то есть иностранных инвестиций, нет. Мы видим, сколько денег приходит за счет экспорта энергоносителей и сколько уходит за счет импорта. Рубль подорожал в тот момент, когда были высокие цены на нефть, импорт провалился, скопился сток валюты, и вытекать ей было некуда. В перспективе рубль будет не катастрофично, но ослабляться, так как импорт восстанавливается. Качество этого импорта не важно — с точки зрения курса имеет значение только объем долларов в рублях и в других иностранных валютах. Кроме того, пока не понятно, сработает ли «потолок», и что будет с мировой экономикой. Но мне кажется, что количество денег, которые Россия получает за счет экспорта нефти и газа, будет уменьшаться, а рецессия будет давить цены вниз.

Доллар останется доминирующей мировой валютой?

Да, альтернативы пока нет, хотя небольшая диверсификация будет, так как некоторые страны поняли, что доллар не столь надежен. Но сейчас это все же самая надежная валюта. Есть визионерские планы о синтетических валютах, но они пока не работают.

Осталась ли у российских предпринимателей возможность строить конкурентоспособный бизнес?

Во-первых, не стоит путать макроэкономическую и микроэкономическую картинку. Да, в стране масса проблем, но это не означает, что у бизнеса нет перспектив. Бизнесмены — это именно те люди, которые спасали и спасают российскую экономику. Даже при вынужденном импортозамещении перед отечественными компаниями открывается масса возможностей. Если им удастся занять ниши уходящих игроков и они смогут производить альтернативные товары, от этого выиграют все — и бизнес, и граждане, и государство. Можно сидеть и горевать, что все пропало и ничего не спасти, а можно производить товары с тем качеством, которое возможно в текущих условиях, получать прибыль и удовлетворять потребности многих людей.